Первым плодом их сотрудничества стало нападение на столицу провинции Ле-Ман. 25 мая 1428 г. перед городом появился отряд из нескольких сотен человек под командованием Ла Ира и Бомануара. При попустительстве епископа и некоторых знатных горожан им были открыты одни из городских ворот. Однако люди Ла Ира, многие из которых были рутьерами старой закалки, живущими грабежом, оттолкнули своих естественных союзников среди горожан, разбежавшись по городу крики "Ville prise!" — традиционным призывом к повальному грабежу и насилию. В цитадели находился большой английский гарнизон в 120 человек под командованием двух выдающихся валлийских капитанов Мэтью Гофа (Го) и Томаса Гауэра. Они не успели среагировать достаточно быстро, чтобы остановить французов, занявших город. Но Гауэр успел послать гонца в Алансон, где Гоф совещался с командующим сектором сэром Джоном Толботом. Менее чем за два дня Толбот и Гауэр собрали большое войско, включавшее отряды Скейлза, Олдхолла, Ремпстона и Гласдейла. Они шли всю ночь и прибыли к Ле-Ману незадолго до рассвета 28 мая. Их впустили в цитадель через крепостные ворота, откуда они ворвались на улицы. Дофинисты были застигнуты врасплох. Бомануар ушел с большей частью своего отряда. Большинство же людей Ла Ира спали в домах. Когда англичане пронеслись по городу с криками "Нотр-Дам!", "Святой Георгий!" и "Толбот!", горожане отомстили за разграбление своих домов, бросая тяжелые предметы из верхних окон на головы людей Ла Ира, которые пытались собраться для отпора. Сильно уступая в численности англичанам, они не выдержали и бежали через ворота, многие из них были еще в ночных рубашках. Бомануар поспешно ретировавшись из города далеко не ушел и надеялся, что его присутствие спровоцирует восстание жителей. Но те отказались что-либо предпринимать, и он был вынужден уйти с пустыми руками. В последующие дни были разоблачены и казнены главари группы, помогавшей дофинистам занять город[303].

В Вестминстере граф Солсбери изо всех сил старался заручиться поддержкой для большого наступления, запланированного на следующее лето. По словам Жана де Ваврена, Бедфорд надеялся на экспедиционную армию в 6.000 человек. В условиях раздираемого мятежом и обанкротившегося Буржского королевства, Солсбери надеялся убедить скептически настроенное политическое сообщество Англии в том, что еще одно усилие позволит окончательно сломить сопротивление дофинистов и положить конец войне. Когда 13 октября открылся Парламент, вступительная речь канцлера, архиепископа Йоркского Кемпа, не оставила у парламентариев никаких сомнений в том, чего от них ожидают. По словам канцлера, они были созваны для того, чтобы "предложить свою готовность поддержать короля и государство и помочь им своими телами и богатством". Однако в течение первых нескольких недель война во Франции была отодвинута на второй план из-за стремления герцога Глостера к регентству и его планов по вмешательству в дела Голландии. Только в новом году, когда надежды Хамфри окончательно угасли, появились свидетельства активной подготовки экспедиционной армии во Францию. В итоге планы герцога Бедфорда были рассмотрены Палатой Лордов в марте 1428 года. Согласно единственному сохранившемуся отчету, лорды единогласно решили, что граф Солсбери должен вернуться во Францию летом во главе самой большой экспедиционной армии, покинувшей берега Англии со времен смерти Генриха V, но ее численность не будет составлять 6.000 человек, как надеялся регент. Это было не под силу ни правительству, ни военному потенциалу Англии. К 24 марта 1428 г., когда Солсбери скрепил контракт с королем, численность его армии была определена в 2.400 человек, включая 600 латников. Она должна была быть готова к отплытию 30 июня. Кроме того, сенешаль Аквитании сэр Джон Рэдклифф, находившийся в Англии, должен был сопровождать Солсбери с еще 800 человек. Вероятно, предполагалось, что, как только англичане закрепятся к югу от Луары, Рэдклифф отправится со своим отрядом в Бордо по суше[304].

В конце концов, Палату Общин удалось убедить отказаться от своей политики отказа от предоставления прямых налогов на войну во Франции и она проголосовала за два новых налога для поддержки экспедиции графа Солсбери. Один из них был так называемым приходским налогом, который взимался с владельцев домов и дифференцировался в зависимости от богатства приходской церкви, что, по мнению парламентариев, являлось приблизительным показателем благосостояния прихода. Второй налог взимался с земельных владений в зависимости от размера дохода рыцарей, который они давали, что означало, что сумма платежа была примерно пропорциональна площади. Оба новых налога представляли собой гениальную попытку разработать прогрессивный налог, зависящий от платежеспособности населения и не зависящий от длительного и сложного процесса индивидуальной оценки. Недостатком новых налогов было то, что, будучи экспериментальными, их доходность была непредсказуемой. В итоге удалось собрать лишь чуть более 12.000 фунтов стерлингов, что составляет примерно треть от размера стандартной субсидии. Солсбери обратился с призывом о предоставлении займов из личных средств землевладельцев. По некоторым данным, он собрал 3.000 марок, причем взносы составляли не более 10-и шиллингов. Эти первые признаки изменения отношения к французской войне среди англичан на родине должны были радовать. Однако основное финансовое бремя по-прежнему лежало на обычных доходах правительства. Лорд Хангерфорд, занявший пост казначея в 1426 г., привнес новую эффективность в управление доходами от доменов короны. Ему также помог временный рост таможенных поступлений. Однако армия Солсбери финансировалась в основном за счет того, что старые долги оставались неоплаченными, а другие расходы откладывались. Это накапливало финансовые проблемы на будущие годы. Но это позволило Хангерфорду оттянуть тот горький момент, когда коренной пересмотр военного финансирования станет неизбежным[305].

Более серьезной проблемой оказалась наем людей. Десятилетие ежегодных экспедиций во Францию привело к тому, что резервы подготовленных мужчин, готовых служить за границей, были практически исчерпаны. Особенно остро ощущалась нехватка латников. Из шести баннеретов и тридцати четырех рыцарей, которые Солсбери должен был нанять по контракту, удалось найти только одного баннерета и восемь рыцарей. Граф не смог найти более трех четвертей требуемых латников, и ему пришлось поскрести по сусекам, чтобы получить такое количество. Известно, что почти никто из зафиксированных участников ранее не воевал во Франции или где-либо еще. Численность пришлось восполнять за счет привлечения новых лучников. Что касается отряда Рэдклиффа, то его участие в экспедиции было отменено, вероятно, из-за проблем с набором. Вместо этого ему было приказано отправиться в Гасконь по морю всего с 200 лучниками и без припасов. Но даже этот уменьшенный состав отряда вскоре был отменен[306].

Предыдущие экспедиционные армии состояли из нескольких независимых отрядов, под командованием своего капитана, каждый из которых находился на службе у герцога Бедфорда. Но армия 1428 г. была другой. Это должна была быть армия графа Солсбери. Он был ответственным за всю армию, лично отвечал за ее комплектование и, в некоторой степени, за ее финансирование. Кроме того, он организовал собственные вспомогательные службы. Граф создал собственный артиллерийский обоз, чтобы восполнить серьезные потери, понесенные при Монтаржи и Мондубло, и набрал собственный корпус артиллеристов, рудокопов, плотников, каменщиков, лучников и флетчеров (изготовителей стрел). Джон Паркер, железных дел мастер из Чешанта, нанятый графом в качестве магистра артиллерии, собрал грозный артиллерийский обоз, состоящий из семи железных бомбард весом в среднем более 2-х тонн каждая, 64-х бронзовых орудий меньшего размера, более 1.200 каменных пушечных ядер и целого обоза массивных повозок с усиленными осями для перевозки всего этого. Эти договоренности обеспечили Солсбери беспрецедентную самостоятельность в действиях и главное командование при развертывании армии на континенте. Вероятно, все это отражало взгляды Хамфри герцога Глостера, близкого союзника Солсбери, который всегда завидовал своему брату Бедфорду и был рад вырвать из его рук стратегическое командование. Солсбери был также назначен генерал-лейтенантом как короля, так и регента для ведения войны во Франции[307].