Из Гауды Жаклин протестовала против бесцеремонных действий Филиппа. Но ее позиция была слабой. За последние 18 месяцев Филипп Добрый провел три длительные кампании в Голландии и Зеландии. Помимо дворянства и городских ополчений партии трески, он направил туда войска из других своих владений. Герцог задействовал флоты, зафрахтованные в Артуа и Фландрии, и захватил корабли северных территорий. В 1425–1428 гг. он вложил, по его собственным подсчетам, в завоевание более 1.000.000 золотых салюдоров (около 250.000 фунтов стерлингов). Осада Харлема, единственная осада крупного города партии трески, которую пыталась предпринять Жаклин, была сорвана в июле предыдущего года. Кеннемерланд и Алкмар покорились герцогу Бургундскому, выплатив при этом большие репарации. Выдержав две осады, островной порт Зевенберген в апреле 1427 г. окончательно капитулировал. В результате Жаклин потерял контроль над южной Голландией и всей Зеландией и вынуждена была вести арьергардные бои в окрестностях Утрехта и на Зёйдерзе. За несколько дней до смерти герцога Брабантского она обратилась к Вестминстерскому Совету с письмом, в котором заявила, что "не сможет долго продержаться без вашей помощи и помощи моего мужа"[274].
Последнее обращение Жаклин к английскому правительству было доставлено одним из ее ближайших советников, Луи ван Монтфортом, одним из тех, кто два года назад организовал ее первый въезд в Гауду. Монтфорт и его спутники прибыли в Вестминстер примерно в середине мая 1427 года. Совет был явно смущен как временем, так и содержанием обращения Жаклин. Поскольку Бедфорда и Бофорта не было в стране, необходимо было противостоять неизбежным требованиям герцога Глостера о поддержке. Советники решили отложить принятие решения на время консультаций с Бедфордом и Филиппом Добрым во Франции. В качестве эмиссаров были выбраны Уильям Алнвик, епископ Норвичский, и военачальник и администратор Джон, лорд Типтофт. В Париже герцог Бедфорд был встревожен внезапным появлением проблемы, которая, как он думал, уже исчезла. Он спешно покинул Париж, чтобы посоветоваться с герцогом Бургундским. Герцоги встретились в Лилле 6 июня и после недельного обсуждения поехали вместе в Аррас, чтобы встретиться с Алнвиком и Типтофтом. В итоге был достигнут компромисс. Они согласились, что Жаклин можно вывести из Голландии и доставить в Англию, но никто не должен был помогать ей вернуть свое наследство. 23 июня Совет в Вестминстере согласился предоставить Глостеру ссуду в размере 9.000 марок (6.000 фунтов стерлингов) на строгих условиях. Эти деньги должны были быть потрачены исключительно на сбор войск для спасения Жаклин и на оплату существующих гарнизонов. Ни в коем случае нельзя было тратить эти средства на новые завоевания или другие наступательные операции в Голландии. Для обеспечения соблюдения этих условий деньги должны были выплачиваться двум специальным казначеям, которым предписывалось расходовать их только на разрешенные цели[275].
Совет выполнил свой долг по отношению к герцогу Бедфорду. Но советники явно чувствовали, что их решение не поможет личной трагедии Жаклин Баварской и написали замечательное письмо Бедфорду. В нем они указывали, что английский народ принял дело Жаклин своими сердцами. Она, несомненно, пострадала от жестокой несправедливости. Кроме того, она была преданной союзницей Англии, сохранившей верность герцогу Глостеру в самые трудные времена. Она пережила необычайные невзгоды и теперь отдалась на их милость. По их мнению, настало время Бедфорду признать все это и заставить герцога Бургундского прекратить курс "угнетения, узурпации и оскорбления", на который он, похоже, был настроен. С этим трудно было не согласиться, но Бедфорд был непоколебим. Написав Совету из Корбея в конце июля 1427 г., он принял к сведению критические замечания по поводу поведения Филиппа, но обвинил советников в том, что они встали на сторону Глостера, не выслушав мнения Филиппа. Он напомнил им, что их первейший долг — служить юному королю. Филипп Бургундский был великим и могущественным принцем и его поддержка была основой двуединой монархии и открывала единственную перспективу на установления мира. По сравнению с этим интересы Жаклин Баварской не имели для Англии никакого значения. Бедфорд отправил копию этого письма Филиппу. Несомненно, тот был удовлетворен.
Однако герцог Глостер удовлетворен совсем не был. Он отказался принять ограничения, наложенные на него Советом, и привлек на свою сторону ряд влиятельных союзников. Среди них был граф Солсбери, который прибыл в Лондон из Франции в середине июля якобы для того, чтобы поддержать требования герцога Бедфорда о более щедрой поддержке войны во Франции. Глостер начал искать другие источники поддержки, которые могли бы превзойти враждебность Вестминстерского Совета и герцога Бедфорда. Одним из них был город Лондон, другим — Парламент, заседание которого должно было состояться в октябре. Тем временем Глостер вновь начал набирать войска в Англии. Его усилия активно поддерживал граф Солсбери, который, возможно, даже подумывал о том, чтобы самому возглавить эту армию. Что подумал Бедфорд о поведении своего эмиссара, не сообщается, но можно предположить. В Англию были срочно отправлены два агента, чтобы образумить Хамфри. Они привезли с собой личное письмо регента, в котором тот призывал брата проявить верность юному королю, наследие которого он был обязан защищать. "Прислушайся к советам тех, кто желает тебе добра, — писал Бедфорд Хамфри, — и если тебе дорого величие нашей семьи и репутация твоего имени, ты должен прекратить попытки достичь своих целей силой и попробовать путь консенсуса и мира"[276].
В итоге именно Жаклин, а не Хамфри, обратилась по пути консенсуса и мира. В сентябре 1427 г., получив донесение Луи ван Монтфорта, она отправила Филиппу Доброму во Фландрию сообщение о своей готовности к переговорам. Было заключено короткое перемирие, чтобы советники могли встретиться. Филипп послал Юга де Ланнуа, который хорошо знал дело и недавно обсуждал те же вопросы с Бедфордом и Глостером. Его сопровождал другой опытный дипломат, Жан, сеньор де Рубе. Уже при первых встречах стало ясно, как мало Жаклин могла выторговать. Советники Филиппа не стали тратить время на юридические аргументы, которыми были украшены публичные заявления их господина. Герцог не оспаривал ее законного права на три графства, говорили они ей, но он считает герцога Глостера своим смертельным врагом, ее брак с ним — недостойным, а перспективу присутствия Англии на его заднем дворе — нетерпимой. Если она хочет вернуть свои владения, ей придется отречься от брака с Глостером и союза с Англией и согласиться на то, чтобы ее владения никогда не переходили под чью-либо власть. Жаклин отвергла эти условия. Она еще не теряла надежды на поддержку Англии. Зная, что Вестминстерский Совет не желает вмешиваться, а Бедфорд надеется на компромиссное решение, она отправила в Англию своего личного секретаря Жана Гранье с последним обращением. Возможно, рассуждала она в своих инструкциях, ее предыдущие эмиссары не были людьми с достаточным статусом. Возможно, они не смогли донести до англичан весь ужас ее ситуации. По словам Жаклин, компромиссного мира быть не может, поскольку она не желает отрекаться от Хамфри или заключать сделку с Филиппом Добрым на его условиях. Но если она не получит срочной вооруженной поддержки, то вряд ли ей предложат что-то лучшее. По ее словам, сейчас ей нужны были "не конференции и послы, а достойная армия, достаточно сильная, чтобы одолеть своих врагов"[277].
Филипп Добрый ответил на отказ Жаклин возобновлением войны. В конце сентября 1427 г. он вернулся в Голландию, чтобы начать там четвертую за два года кампанию. Кампания, призванная окончательно завершить завоевание, оказалась трудоемкой, а ее результаты — неутешительными. Большая часть осени была занята длительной осадой Амерсфорта на территории Утрехта. Штурм города, которым руководил лично Филипп, закончился неудачей и большими потерями. Плавучий блокгауз, с помощью которого он пытался блокировать выход из города к заливу Зёйдерзе, был разбит артиллеристами Жаклин, а затем унесен льдинами[278].
