Герцог Бургундский провел Рождество и Новый год в Лейдене. Он получил известие о высадке английского десанта в тот же вечер. На следующий день, 6 января 1426 г., он выступил со своей армией в Роттердам. По его собственным оценкам, с ним было около 6.000 человек. Из них менее половины составляли французы и фламандцы, остальные — местные контингенты, предоставленные голландскими городами партии трески. За удивительно короткое время роттердамские корабельщики собрали целую флотилию судов с малой осадкой, чтобы перевезти этих людей к побережью. В течение нескольких дней сильные ветры не позволяли флоту Филиппа подойти к Броуверсхавену. Но 13 января, в прекрасный ясный день, корабли смогли встать на якорь в полутора милях к западу от города. Англичане и их союзники из Зеландии следовали за прибывшими вдоль берега с целью помешать высадке.

Армия, высаживающаяся на береговые пляжи и приливные отмели, чрезвычайно уязвима. Для армии Филиппа этот процесс был особенно сложен, поскольку прилив закончился, и людям герцога пришлось преодолевать значительное расстояние вброд с тяжелым снаряжением. Как ни странно, Фицуолтер не смог воспользоваться их трудностями. Он разместил своих людей за дамбами, оставив бургундцам возможность беспрепятственно высадить большую часть своей армии и самим занять дамбы. К тому времени, когда Фицуолтер решил атаковать, бургундцы высадили на берег около двух третей своей армии (около 4.000 человек) и выстроили ее в боевом порядке на дамбах. Англичане и их союзники из Зеландии построились в классическом английском боевом порядке, с лучниками на флангах. Они шли навстречу строю Филиппа идеальным шагом, издавая грозные крики и трубя в трубы и рога. Бургундцы были более многочисленной из двух армий и имели преимущества в обороне находясь на возвышенности. Они выставили перед своей линией около 1.000 арбалетчиков из союзных городов. Но хотя арбалетчики вели огонь до тех пор, пока противник не приблизился на расстояние выстрела из лука, выпущенные ими болты не производили никакого впечатления на стальные шлемы и кирасы английских латников. С таким же успехом можно было стрелять в них гнилыми яблоками, заметил один из очевидцев. Английские длинные луки быстро рассеяли голландских горожан и заставили их отступить в тыл. Однако тяжеловооруженные французские и фламандские латники, стоявшие в строю за ними, предприняли сокрушительную контратаку. Они теснили людей Фицуолтера назад до тех пор, пока их ряды не прорвались, и они не повернули и не обратились в бегство. Все закончилось очень быстро. Преследование было возложено на легковооруженных голландских горожан, которые убивали всех без разбора.

Часть разбитой армии сумела перебраться через пески и была подобрана английскими кораблями, стоявшими на якоре в проливе. Среди спасшихся был и сам Фицуолтер. Он сбросил с себя доспехи и оставил на берегу свое знамя, где их потом нашли победители. Другим повезло меньше. Они тонули в море или дренажных каналах, их преследовали вдоль дамб и рубили сотнями. Когда резня закончилась, герольд Глостера предстал перед герцогом Бургундским в великолепной парчовой тунике, расшитой гербом Хамфри, в сопровождении герольда лорда Фицуолтера. Он доложил о судьбе боевых товарищей. "Все мертвы", — объявил он. "А лучники?" "Все, кроме 300". Среди пленных были Ян ван Хаамстеде и около 200 англичан. Битва при Броуверсхавене, разыгравшаяся в отдаленном уголке Северной Европы с участием сил частных армии, редко вспоминалась в последующие годы, но она принесла свои уроки. Она стала яркой демонстрацией убойной силы длинного лука даже на столь позднем этапе его существования, а также превосходства современных пластинчатых доспехов. Единственный заметный пострадавший со стороны бургундцев был убит стрелой, попавшей ему в глаз, поскольку на нем не было шлема[254].

Герцог Бедфорд прибыл в Вестминстер в январе 1426 г. с амбициозными планами. Он хотел положить конец вражде между Генри Бофортом и герцогом Глостером и восстановить отношения с герцогом Бургундским после двух неудачных попыток английских войск вырвать из его рук наследство Жаклин Баварской. Кроме того, он должен был убедить политическое сообщество признать войну во Франции делом всех англичан, а не просто иностранной авантюрой дома Ланкастеров. Некоторые члены Совета уже задумывались, стоит ли продолжать борьбу за договорные провинции Франции. Когда стало ясно, что ценой их сохранения является бесконечная война, не удовлетворился бы сам Генрих V только Нормандией?[255]

18 февраля 1426 года в непривычной обстановке большого зала Лестерского замка открылся Парламент. Этот город был выбран потому, что являлся важным центром ланкастерской власти, удаленным от лондонской толпы и влияния герцога Глостера. Но угроза насилия не покидала собравшихся даже Лестере. Пэры приезжали со своими толпами буйных сторонников, ожидая неприятностей. Членам двух домов пришлось напомнить, чтобы они оставили мечи и кинжалы в своих жилищах, но в ответ они принесли дубинки, спрятанные "в их плащах", и камни "за пазухой и рукавах". Герцог Глостер заперся в своих покоях. Обиженный тем, что его вытеснили из правительства, он отказался присутствовать на подготовительном заседании Совета по обсуждению его ссоры с Бофортом, если канцлер не будет предварительно уволен, но это требование было отвергнуто с порога. Новости с континента омрачали его настроение. Кардинал-комиссар, которому было поручено рассмотреть дело Жаклин в Риме, недавно признал ее брак с Хамфри прелюбодейным и недействительным. Это была серьезная неудача, хотя и не окончательная, поскольку окончательный вердикт должен был вынести сам Папа Римский. За этой новостью быстро последовали первые сообщения об разгроме армии Фицуолтера под Броуверсхавеном[256].

В конфликте между Глостером и Бофортом пришлось применить весь запас такта Бедфорда. Глостер подготовил длинный список обвинений против канцлера, включая несколько экстравагантных обвинений в измене, относящихся к предыдущему царствованию. Бофорт представил подробный письменный ответ. Под давлением обоих соперников конфликт был передан на рассмотрение комитета советников. 12 марта 1425 г. король-ребенок был введен в зал заседаний для оглашения решения комиссии архиепископом Кентерберийским. С Бофорта были сняты все обвинения, предъявленные Глостером, и Хамфри пришлось сделать публичное заявление о признании этого факта. Им было приказано "пожать друг другу руки в знак и доказательства полной и непоколебимой любви и привязанности, которая будет поддерживаться между ними". Но в действительности Глостер одержал победу. Бофорта заставили отказаться от должности канцлера и разрешили выйти из состава Совета, чтобы отправиться в паломничество за границу. В качестве компенсации ему было разрешено принять предложение о кардинальской шапке, от которой Генрих V потребовал его отказаться десятилетием ранее[257].

Вражда Глостера и Бофорта отвлекла внимание от насущного вопроса об уровне английской поддержки войны во Франции. Непосредственной проблемой был упорный отказ Палаты Общин признать масштаб финансовой проблемы. В 1422 и в 1425 годах Парламент санкционировал дальнейшие государственные займы в счет будущих налоговых поступлений, но не утвердил новых налогов, за счет которых можно было бы их погасить. В то же время постоянные доходы государства были неудовлетворительны. На таможенные поступления сильно повлиял конфликт между Глостером и Филиппом Добрым, резко сокративший объем торговли. Английских купцов арестовывали в подконтрольных Филиппу городах Голландии и Зеландии, а фламандские корабли и грузы конфисковывали в Англии. Экспедиционные армии, отправленные во Францию в 1424 и 1425 годах, финансировались за счет займов, но заимствования в таких масштабах без новых источников дохода были непосильны более чем на краткий срок. Осенью 1425 г. поток займов прекратился. Впервые с момента восшествия короля на трон в 1426 году не было запланировано никакой экспедиционной армии из Англии.