Партия трески захватила Голландию и Зеландию от имени герцога Брабантского, но реальным бенефициаром их переворота был Филипп Добрый. Он не собирался оставлять Голландию и Зеландию в руках Иоанна Брабантского, давно решив, что у его кузена не хватит ни ума, ни сил, чтобы удержать выпавший ему приз, и был намерен забрать Голландию и Зеландию себе. Для этого герцог использовал методы, которые всегда предпочитал: дипломатию и запугивание. В середине июля кузены встретились в Мехелене, и Иоанн покорился своей судьбе. 19 июля 1425 г., "учитывая множество владений и территорий, доставшихся ему по наследству или по браку, которыми он не может удобно управлять сам", он назначил Филиппа своим лейтенантом в Голландии и Зеландии сроком на 12 лет с правом распоряжаться ими по своему усмотрению[244]. В начале июля 1425 г., через две недели после заточения Жаклин в Генте, герцог Бедфорд в сопровождении супруги и главных советников прибыл в загородное поместье Филиппа Доброго в Эдене в Артуа для переговоров, продолжавшихся почти неделю. Это был повод для взаимной лести, охоты, танцев и пиров, а также для обсуждения вопросов, представляющих взаимный интерес. Двое из присутствовавших бургундских дворян, воевавших в Эно, были замечены с вышитыми хоругвями, декларировавшими их готовность принять вызов англичан и их союзников. Бедфорд обиделся и потребовал убрать их, пока ему не объяснили, что они относятся только к английским сторонникам герцога Глостера. Унижение Хамфри Глостера в Эно, очевидно, доставило всем удовольствие[245]. Через два месяца сердечное согласие союзников было нарушено неожиданным и очень нежелательным событием. 2 сентября 1425 года рано утром Жаклин сбежала из своей позолоченной клетки в Генте. Слуги тайно вывели ее из дворца, переодетой в мужскую одежду, и сопроводили по улицам спящего города к воротам. Там ее ждала группа голландских дворян-крючков с лошадьми. Жаклин поехала в Антверпен, а оттуда через северный Брабант в Голландию. На второй неделе сентября она прибыла в Гауду, главный город крючков в Голландии, где ее восторженно приветствовали сторонники. Там она поселилась в замке, который должен был стать ее базой на протяжении почти всех последующих трех лет. По мере того как весть о ее возвращении распространялась по Голландии, в Гауду съезжались знатные люди из партии крючков, чтобы выразить ей свое почтение. Среди них были главы многих ведущих дворянских семей, прибывшие со своими приближенными. Мы не знаем, сколько войск ей удалось собрать, но они вряд ли могли сравниться с теми, которыми располагал герцог Бургундский. Судя по всему, у нее не было и артиллерии. Одним из первых ее действий было письмо Хамфри Глостеру в Англию, в котором она просила его привести самую большую армию какую он сможет собрать, чтобы помочь ей захватить города и крепости ее врагов[246]. Филипп Добрый находился в Брюгге, когда узнал о побеге Жаклин. Сначала он предположил, что она направляется в Англию, и приказал следить за портами. Когда стало ясно, что она направляется в Голландию, он отреагировал с поразительной быстротой. 6 сентября, через четыре дня после исчезновения Жаклин, Филипп обратился к рыцарскому сословию своих владений с призывом сопровождать его в Голландию. 15 сентября он отплыл в Слейс на 200 реквизированных кораблях с армией в 3.000 человек. 18 сентября войска высадились в Роттердаме. На набережной его встречали представители ведущих городов партии трески — Лейдена, Харлема и Амстердама. Из Роттердама Филипп отправился в Гаагу, а затем совершил поездку по городам Голландии, принимая присягу от их жителей. Однако триумфальное продвижение было неожиданно прервано серьезным военным поражением. 22 октября 1425 г., когда Филипп вернулся в Роттердам, большой отряд ополченцев из главных городов партии трески продвигался к штаб-квартире Жаклин в Гауде, но попал в засаду устроенную ее сторонниками в деревне Альфен, расположенной в 10 милях к северу от города. Ополченцы были разгромлены и потеряли все свои штандарты, которые с триумфом были доставлены в зал замка в Гауде. Пока под властью Жаклин находилась лишь скромная территория к северу от реки Лек, вокруг городов Гауда, Схонховен и Аудеватер. Кроме того, примерно в это же время она захватила порт Зевенберген, расположенный южнее на протоке Мерведе, что обеспечило ей доступ к судоходству и позволило поддерживать связь с Англией. Победа укрепила ее позиции среди голландцев, побудив колеблющихся заявить о своей поддержке. Это стало началом разрушительной партизанской войны между партиями крючков и трески, которая в итоге охватила большую часть Голландии и Зеландии. Особенно сильно пострадал Дордрехт. Примерно в это же время стали распространяться слухи о том, что герцог Глостер пытается откликнуться на призыв своей жены из Гауды. Сообщалось, что в Англии собираются войска для вторжения в Голландию. Для Филиппа Доброго то, что начиналось как демонстративный военный променад, стало выглядеть как настоящая война. Чтобы успокоить главные города партии трески, ему пришлось пообещать им, что он не покинет Голландию и Зеландию до тех пор, пока Жаклин не будет разгромлена. Тем временем во Фландрский Совет стали поступать неистовые просьбы срочно направить в Голландию еще 4.000 солдат[247].
* * * Голландия и Зеландия представляли для Англии гораздо больший интерес, чем Эно. Эти два графства являлись важным рынком сбыта английской шерсти. Они были основным пунктом назначения для экспорта английских тканей, большая часть которых попадала на рынки Северной Европы через посредников, базировавшихся там же. В Мидделбурге и Дордрехте существовали общины английских купцов, которые на практике являлись форпостами лондонской Почтенной компании торговцев тканями. Для английских купцов перспектива бургундского захвата Голландии и Зеландии была крайне нежелательной. Она грозила привнести на один из важнейших рынков протекционизм и ответные конфискации, которые ассоциировались у них с бургундской Фландрией. Особенно сильная неприязнь возникли в Лондоне, где была сосредоточена основная часть торговли с Голландией и Зеландией и где была сильна враждебность к герцогу Бургундскому и его фламандским подданным[248]. Тесные отношения герцога Глостера с лондонским купечеством были одним из его главных политических преимуществ, и он прилагал все усилия для их укрепления. Став канцлером, Генри Бофорт превратился в эффективного правителя Англии. Считалось, что у него сердце лежит "тяжелая обида" на лондонцев, и Глостер умело использовал это обстоятельство, чтобы подставить подножку своему сопернику. В феврале 1425 г., когда Глостер еще находился в Эно, в городе произошел взрыв гнева против иностранных купцов, направленный главным образом против фламандцев, самой многочисленной и процветающей из иноземных общин города. Бофорт объявил себя защитником этих подданных герцога Бургундского. После того как по городу были распространены подстрекательские листовки против них, Бофорт принял слишком жесткие меры. На основании сомнительной информации, полученной от платного осведомителя, он арестовал нескольких видных лондонцев и обвинил их в государственной измене. Чтобы усмирить город, он разместил в Тауэре большой гарнизон под командованием камергера Бедфорда сэра Ричарда Вудвилла, который был отправлен в Англию для укрепления его власти. Когда через шесть недель Хамфри вернулся в Англию из Эно, он принял сторону лондонцев. Герцог появился у Тауэра и потребовал впустить его. Вудвилл, которому было приказано никого не пускать без разрешения Совета, отказался, и Бофорт поддержал его. Позже Глостер вернулся, когда Вудвилла не было на месте, и силой заставил его заместителя освободить одного из содержавшихся там узников. Отменив распоряжения Совета, Глостер заявил лейтенанту, что его собственный приказ должен быть достаточным ордером. Вскоре после этого, обращаясь к городским властям, герцог заявил, что вполне понимает, почему они сочли поведение Бофорта слишком жестким. По его словам, они могли ожидать от него лучшего обращения[249]. вернуться *Riemsdijk, 66–82; Dynter, Chron., iii, 466–7. вернуться Monstrelet, Chron., iv, 240–2; Fenin, Mém., 241–2; AD Nord B1931, fol. 112vo–113. Сроки и участники: BN Fr. n.a. 7626, fols. 394, 396, 398, 400–401vo, 402; BN Fr. 4491, fol. 18vo. вернуться 'Codex Tegernseer', 21–2; Monstrelet, Chron., iv, 248–9; Rapport Dijon, 115; 'Chron. Hollande', 271. Даты: Bronnen Holland, i, no. 1110; ARA CC21801, fol. 10. вернуться Порты: AD Nord B1933, fol. 49. Экспедиция: Itin. Philippe, 50; AD Nord B1931, fols. 162–162vo, 167; B1933, fols. 62vo, 77, 189; AD Côte d'Or B11942/46; 'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fol. 466. Кампания: Bronnen Holland, i, 1113–19, 1155 (называет членов фракции крючков в апреле 1427 г.); Groot Charterboek, iv, 794; Handelingen, i, no. 210E, 213, 225; 'Codex Tegernseer', 19, 22, 25; Dixmude, Merkw. Gebeurtenissen., 116. вернуться Kerling, 65–6, 71–2, 74–7, 143–56, 201, 202–3, 207–8; Van der Wee, ii, 45–6; Nightingale (1995), 391; Nightingale (1996), 101–2; Barron, 102 (fig. 5.5); E. Carus-Wilson, 147–54; A. F. Sutton, The Mercery of London (2005), 139, 157–9, 239–41; Munro (1977), 235, 238–43. вернуться Brut, ii, 432; Gregory, 'Chron.', 157–8; Chrons. London, 77, 79–81; PPC, iii, 167; Rhymer, 55–6. |