Спустя годы герцог Глостер причислит освобождение Якова I Шотландского к злодеяниям Генри Бофорта. По его словам, это было злоупотребление властью, несанкционированное Парламентом и "обман" младенца Генриха VI. Хотя в то время Хамфри с радостью принял поздравления Палаты Общин по поводу сделки, которая считалась "хорошей и выгодной для нашего господина короля и всего его королевства". Однако эта сделка не предоставила того, на что рассчитывали англичане. Сумма выкупа оказалась намного выше финансовых возможностей Шотландии, и выплачено было менее ее четверти. Вернув себе королевство, Яков I, как и его предшественники, сохранил союз с Францией. Старые союзники остались в тесном политическом контакте, и шотландские добровольцы продолжали небольшими группами отправляться воевать во Францию вплоть до конца войны. Тем не менее, договор с Яковом I принес Англии значительные выгоды. Новая армия 1424 г. стала последней полностью сформированной армией, уплывшей с берегов Шотландии во Францию. Северная граница стала более надежной, чем это было на протяжении столетия. Перемирие неоднократно продлевалось до 1436 года, а затем, после двухлетнего перерыва, с 1438 года. Вновь, для разрешения споров, начали функционировать пограничные суды, которые при Генрихе IV и Генрихе V пришли в полный упадок. Были короткие периоды, когда через границу совершались крупные шотландские набеги, но они были незначительными по сравнению с большими вторжениями, которые организовывали Черные Дугласы на пике своего могущества. Все это означало, что английское правительство больше не было обязано постоянно содержать крупные гарнизоны на севере или создавать резервы в регионе для обороны границы[151].

Во Франции Монтегийон окончательно сдался графу Солсбери в феврале 1424 года, на девятом месяце осады. Оставшиеся в живых дорого заплатили за свое долгое сопротивление. Солсбери потребовал за сохранение их жизней огромную сумму в 22.000 золотых салюдоров (около 5.500 фунтов стерлингов). В качестве залога выплаты этой суммы были взяты четыре видных заложника. Прежен де Коэтиви и еще один бретонский капитан были освобождены, но должны были поклясться никогда больше не выступать с оружием в руках против Генриха VI или его регента к северу от Луары. Как только гарнизон покинул крепость, она была частично разрушена. Однако это был единственный положительный результат в зимней кампании.

В Пикардии положение англо-бургундцев резко ухудшилось. Прекращение кампании Жана де Люксембурга в декабре оставило пустоту, которой быстро воспользовались Потон де Сентрай и Ла Ир. Незадолго до рассвета 7 января 1424 г., под прикрытием густого тумана, Ла Ир и около 300 человек взобрались на стены Компьеня по лестницам. Компьень был крупной крепостью на южном берегу Уазы, стоявшей на пересечении сухопутных и речных путей между Парижем, Пикардией и Фландрией. В течение четырех лет до его взятия Генрихом V в 1422 году здесь была самая большая концентрация дофинистских войск на севере Франции. Воспоминания об этом периоде накрепко запечатлелись в памяти англичан. Вилье де Л'Иль-Адам поспешил к городу, надеясь захватить его до того, как гарнизон Ла Ира надежно там укрепится. В Париже купеческий прево поспешно собрал ополчение из горожан, чтобы поддержать его. Все эти разномастные войска были отбиты Ла Иром без труда, и более того, его люди захватили островную крепость Крей, расположенную ниже по течению Уазы, — еще одну грозную базу рутьеров прежних лет[152].

Взятие Компьеня и Крея побудило к действию обе стороны. На 3 марта 1424 г. была назначена битва при Ле-Кротуа. Жаку д'Аркуру так и не удалось убедить Дофина помочь осажденной крепости. Но концентрация дофинистских войск на Уазе и захват двух крупных крепостей на реке, помимо Гиза, изменили положении. Во второй половине января министры Дофина поменяли свое мнение относительно армии помощи для  Ле-Кротуа и начали предпринимать судорожные усилия по отправке войск на Уазу. Они понимали, что Ле-Кротуа недосягаем с Луары и вместо этого разработали хитроумную схему набора войск в Нидерландах. Льежское епископство было крупным церковным государством в нижней долине реки Мёз, издавна враждовавшим с бургундскими герцогами. Французские агенты в течение нескольких лет незаметно раздували тлеющие угли вражды. В начале февраля 1424 г. в город прибыли два уполномоченных Дофина, чтобы нанять 1.400 латников и 500 стрелков. Они планировали оплатить их из средств, полученных от налога в размере 14.000 экю, предоставленного французским городом Турне[153].

Перед герцогом Бедфордом неожиданно встала задача найти армию для возвращения Компьеня и Крея, одновременно вступить в сражение под Ле-Кротуа и защитить долину Сены и южные границы Нормандии от вторжений из долины Луары. Но у герцога не хватало людей, чтобы сделать все это одновременно. У него была собственная свита в 400 человек, а также свита графа Саффолка и некоторые гарнизонные войска, выведенные из замков на северной границе Нормандии, — всего, вероятно, не более 800 человек. Но этого было явно недостаточно. Бедфорд обратился к Совету в Англии и к герцогу Бургундскому. В Вестминстере Совет согласился собрать армию в Англии и отправить ее на континент под командованием герцога Глостера. Бургундцы предоставили дополнительные контингенты из Артуа и Пикардии, в том числе отряды Жана де Люксембурга и графа де Сен-Поль. В итоге все эти силы не понадобились. К середине февраля всем стало ясно, что попытки Дофина собрать армию помощи для Ле-Кротуа провалились[154].

Это предопределило судьбу и Ле-Кротуа, и Компьеня. Большая часть англо-бургундской армии была отведена к Компьеню, который был осажден около 21 февраля. Бедфорд с уменьшенными силами двинулся к Ле-Кротуа, который открыл перед ним ворота в соответствии с соглашением о капитуляции 3 марта. Компьень продержался еще несколько дней. Бедфорд прибег к тактике, которую использовал Генрих V во время последней осады Компьеня в 1422 году. Гийом Ремон был видным дофинистским партизаном, одним из капитанов в Гизе. Он попал в плен, когда гарнизон-сателлит в Пасси-ан-Валуа сдался сэру Джону Фастольфу в июне 1423 г., и в настоящее время находился в камере Руанского замка. Бедфорд угрожал повесить его, если город не будет сдан. Несчастного Ремона привезли под Компьень и выставили перед стенами с петлей на шее. Многие из защитников Компьеня служили под его началом. Их склады были полны продовольствия, но без надежды на помощь оборона все равно казалась безнадежной. Поэтому 15 марта 1424 г. они спасли жизнь своему другу, заключив договор о капитуляции на определенных условиях. Для спасения чести им был дан месяц на ожидание помощи. Бедфорд же ушел к Крею и к середине апреля оба города были в его руках[155].

В марте 1424 г. Филипп Добрый и герцог Бедфорд провели в Амьене трехдневную конференцию со своими главными политическими и военными советниками. Главным делом была неприятная проблема притязаний Хамфри, герцога Глостера, на Эно и Голландию, к которой мы еще вернемся. Но и военная ситуация занимала важное место в повестке дня, и необходимо было строить планы на лето. В Амьене находилось большинство ведущих англо-бургундских капитанов, в том числе Артур де Ришмон, Жан де Люксембург и граф Солсбери. Кроме Мон-Сен-Мишель, уцелевшими анклавами дофинистов в ланкастерских областях были Гиз в верхней долине Уазы, Иври и его сателлиты к юго-западу от Парижа, а также опорные пункты Ла Ир в северной Шампани. План состоял в том, чтобы захватить все эти места до того, как прибытие шотландцев изменит соотношение численности войск в пользу Дофина.