Днем 14 апреля 1450 г. английская армия сделала остановку и расположилась лагерем у деревни Форминьи, примерно в двух милях от моста. Кириэлл и Гоф решили дождаться подхода армии графа Клермонского и затем дать сражение. Численность их войск была вдвое больше, чем у графа Клермонского, и они рассчитывали получить преимущество действуя от обороны. Но они ничего не знали об армии Ришмона и Лаваля. Гоф отправился в Байе, расположенный в десяти милях, чтобы получить там подкрепление, и вернулся с дополнительными людьми из гарнизона. Тем временем англичане возводили полевые укрепления перекрыв дорогу, по которому должны были подойти французы. Граф Клермонский, покинул Карантан перед рассветом, 15 апреля, во главе армии численностью около 3.000 человек.

Форминьи находится примерно в пятнадцати милях от Карантана. Около восьми часов утра французы подошли к деревне, и увидели английскую армию. Англичане расположились в линию поперек дороги. На левом фланге находились латники Гофа, на правом — Кириэлла, лучники располагались вдоль всей линии построения. Перед ними находились траншеи и вбитые в землю заостренные колья. С тыла англичан защищал ручей Ле-Валь, а с флангов — густые сады и огороды Форминьи. Французская армия остановилась на расстоянии трех выстрелов из лука и командиры выстроили своих людей в боевые порядки. В течение трех часов, примерно с девяти до полудня, они стояли в строю, ожидая появления Ришмона и Лаваля.

Около полудня, над гребнем холма на юге, показались знамена бретонцев. Англичане ликовали, думая, что это подкрепления. Когда же пришло осознание того, что это враги, ликование быстро переросло в ужас. У них было больше людей, чем в обеих вражеских армиях вместе взятых. Но они совсем не ожидали нападения сразу с двух направлений. Полевые укрепления не прикрывали их незащищенный южный фланг и они не могли атаковать армию графа Клермонского, не подставив тыл Ришмону и Лавалю. Когда бретонцы спешились, чтобы выстроить свой собственный строй, граф Клермонский приказ начать атаку с двух флангов, которую англичане довольно легко отбили. По центру же французы выдвинули две кулеврины, которые своим огнем стали наносить большие потери английскому строю, особенно лучникам, так как расстояние было слишком велико для эффективных ответных залпов из длинных луков. Мэтью Гоф, взявший на себя общее руководство сражением, был вынужден сделать ответный ход. Он приказал 500–600 лучникам, к которым присоединились и некоторые латники, захватить французские орудия. Вокруг кулеврин завязался ожесточенный рукопашный бой. Французы были отброшены назад. Оба орудия были захвачены и доставлены на английские позиции. Писавший после сражения Прежен де Коэтиви считал, что именно в этот момент англичанам следовало атаковать армию графа Клермонского всеми силами. Французы, вероятно, были бы разгромлены еще до того, как Ришмон смог бы вмешаться. Но момент прошел, и возможность была упущена.

Вскоре после захвата кулеврин бретонцы начали атаку с юга. Английские капитаны попытались отступить к деревне Форминьи, одновременно развернув всю свою линию для противостояния новой угрозе. Этот исключительно сложный маневр предполагал отказ от защиты полевых укреплений и временную незащищенность с обеих флангов. Французы воспользовались возможностью. Пьер де Брезе возглавил кавалерийскую атаку на английские позиции с запада. Его люди отбили кулеврины и отвели их на свои позиции. Затем вся армия графа Клермонского двинулась на англичан в пешем строю. Ришмон, наблюдавший за этим зрелищем с ветряной мельницы к югу от Форминьи, приказал своей кавалерии атаковать. Одетые в пластинчатые доспехи всадники ворвались в английские ряды и захватили мост через Ле-Валь, разделив тем самым английскую армию на две части. Остальная часть бретонской армии атаковала во фланг баталию Мэтью Гофа. Английская линия рассыпалась в считанные минуты. По словам валлийского барда Льюиса Глин Коти[950], Гофа вытащил из свалки его земляк Гвилим Гвент из Пенгелли и увел с поля боя. Гоф и Роберт Вир решили, что все потеряно, сели на лошадей и бежали в сторону Байе. Несколько сотен английских латников бросились к своим лошадям и последовали за ними. Пьер де Брезе со своим отрядом зашел англичанам в тыл и отрезал им путь к отступлению. Они оказались в ловушке. Около 1.200 человек было взято в плен. Из них сорок три человека были дворянами, носящими сюрко с гербом, за которых можно было получить выкуп. В плен попал сам сэр Томас Кириэлл и несколько капитанов, прибывших с ним из Англии. Тех, кто не заслуживал выкупа, убивали, включая почти всех лучников. В последние минуты сражения в бой вступили местные крестьяне, которые без жалости убивали всех англичан, оказавшихся в живых. К двум часам дня все было кончено. Когда герольды прошли по полю боя, чтобы произвести обычный подсчет погибших, они обнаружили 3.774 убитых англичанина. Для их захоронения в последующие дни было вырыто четырнадцать огромных могильных ям. Это был полный разгром. Англичане потеряли убитыми и пленными 5.000 человек из более чем 6.000. Почти вся экспедиционная армия Кириэлла была уничтожена. Почти половина войск, которые герцог Сомерсет держал в гарнизонах до прибытия Кириэлла, также была потеряна[951].

Парламент вновь приступил к работе, после пасхального перерыва, 29 апреля 1450 г. в Лестере. За две недели до этого произошла битва при Форминьи, и уже начали доходить первые ужасные новости. Чувство надвигающейся катастрофы было ощутимым. Поступали сообщения о том, что через несколько дней начнется осада Кале, что французы собираются вторгнуться в Англию, что в графствах назревает всеобщее восстание. Магнаты прибывали в город с большими вооруженными свитами, готовые к самому худшему. Только граф Девон прибыл с 300 воинами, а граф Уорик — с 400. Чтобы получить новую субсидию, король согласился отменить пожалования, сделанные с начала царствования, за некоторыми исключениями. Взамен Палата Общин в начале июня предоставили субсидию, но она была не очень щедрой. Это был прогрессивный подоходный налог на прибыль и доходы от земельных владений, последняя попытка уйти от устаревшей оценки 1334 года. Его предполагаемая доходность составляла всего 10.000 фунтов стерлингов, то есть менее трети от стоимости стандартной субсидии. И даже эта сумма не могла быть собрана до тех пор, пока комиссары не проведут индивидуальную оценку по всей стране. На это потребовалось бы некоторое время[952].

Тем временем сдерживаемое недовольство последних девяти месяцев вылилось в восстание. Первой жертвой стал герцог Саффолк, чьи предполагаемые изменнические отношения с французами, по общему мнению, стали причиной всех нынешних бедствий. 30 апреля 1450 г. Саффолк сел на корабль в Ипсвиче и направился в Кале, чтобы отправиться в изгнание во владения герцога Бургундского. Но у берегов Кента его корабль был перехвачен судном под названием Nicholas of the Tower. Nicholas был лондонским кораблем, с лучниками на борту, входившим в состав эскадры, реквизированной для патрулирования Ла-Манша на случай французского вторжения. Капитан приказал Саффолку подняться на борт. "Добро пожаловать, предатель", — сказали ему, когда он появился. На следующий день Саффолк предстал перед импровизированным судом и предъявил королевскую охранную грамоту. Ему ответили, что "ничего не знают об этом короле, но хорошо знают об английской короне, а английская корона — это сообщество королевства". Саффолк был приговорен к смертной казни. Его спустили с корабля в шлюпку и ржавым мечом отрубили голову на планшире. Голова и тело Саффолка были позже найдены на берегу недалеко от Дувра, и, вероятно, доставлены в церковь в Уингфилде (Саффолк). Вдова герцога, Алиса, похоронила останки мужа в картезианском монастыре в Кингстон-апон-Халл, в соответствии с завещанием, а не в церкви Уингфилда, как обычно считается[953].