Герцогство Алансонское было самым хорошо защищенным регионом ланкастерской Нормандии. Его крепости содержались и были снабжены гарнизонами лучше, чем крепости любой другой пограничной области. Но они пали, как костяшки домино, когда герцог Алансонский появился в сентябре, чтобы вернуть их себе. В самом Алансоне, имевшем один из самых больших гарнизонов в регионе, горожане открыли герцогу ворота, как только он начал готовить осадные линии. Гарнизон укрылся в цитадели и начал переговоры о капитуляции. Третье направление наступления было открыто в начале октября, когда Дюнуа продвинулся до реки Орн и захватил Эксмес и Аржантан. Жители Аржантана сами открыли ворота, как и жители Алансона. Гарнизон бежал в цитадель, но едва успел войти в нее, как французская артиллерия проделала в стене пролом, достаточный для проезда телеги, через который французы хлынули внутрь. "Во всех хрониках всех времен… — писал Гийом Кузино графу де Фуа, — вы не найдете ни одного другого государя, который за столь короткое время завоевал бы столько мест… Поверьте мне, я был там. Я видел это своими глазами"[925].

Вторжение французов в Нормандию вызвало политический кризис в Англии. Герцог Саффолк сохранил расположение короля, но его власть ослабевала по мере того, как за Ла-Маншем разворачивалась катастрофа. На улицах столицы нарастало возмущение. Лондонский юрист Роберт Бейл, живший в эти годы, во всем винил Саффолка и считал, что большинство его сограждан тоже. Герцог, "имевший в то время при короле всю власть и управление этой страной, был удивительным образом, по общему мнению народа, объявлен и разоблачен как виновник и причина упомянутых бед и потерь со стороны упомянутых французов". 11 сентября в Шине собрался Большой Совет. На нем присутствовало огромное количество людей. Сообщения из Нормандии доходили до Англии с задержкой не менее недели, в зависимости от погоды в Ла-Манше. Люди, собравшиеся в Шине, должны были знать о падении Понт-Одеме и Лизье и начале наступления Дюнуа в долине Сены. Собрание рекомендовало направить во Францию экспедиционную армию численностью 3.000 человек. Таким образом, общая численность английской армии в Нормандии составит около 7.000 человек, что позволит Сомерсету бросить вызов французам в поле. Были найдены двенадцать капитанов, которые согласились набрать людей. Предполагалось, что они будут собраны в Портсмуте в октябре и переправлены в Нормандию к концу того же месяца.

График был критически важным, но нереальным. На реквизицию необходимых судов ушло гораздо больше шести недель. Не было денег, чтобы заплатить ни судовладельцам, ни авансы солдатам. Ни один из двенадцати капитанов не был человеком с серьезными намерениями, и ни один из них не был достаточно богат, чтобы набирать людей за свой счет. Осторожная попытка казначея Ламли восстановить королевские финансы зависела от продолжительности перемирия. Измученный поисками денег на новую армию, 17 сентября он подал в отставку, оставив в казначействе всего 480 фунтов стерлингов. Единственная надежда теперь была на увеличение парламентских налогов. 23 сентября был издан ордер на созыв нового Парламента — всего через два месяца после роспуска предыдущего. Тем временем были назначены уполномоченные для получения займов от известных людей в графствах под залог субсидии, которую еще предстояло получить. По словам Роберта Бейла, для того чтобы склонить людей к предоставлению займа, использовались "тонкие и странные средства". Какими бы ни были эти средства, они позволили получить 12.250 фунтов стерлингов — приличную в данных обстоятельствах сумму, к тому же значительные займы были предоставлены душеприказчиками кардинала Бофорта. Но только в ноябре эти деньги были получены и можно было приступать к набору войск[926].

9 октября 1449 г. Карл VII подошел к Руану. Внутри города Толбот принял командование обороной. В его распоряжении было не менее 1.000 человек, которые находились там с начала кампании. Кроме того, в городе было несколько сотен солдат из разгромленных гарнизонов Нормандии, которые попали туда после сдачи своих крепостей. Руан был сильно укрепленным городом. Он был обнесен почти 4-мильным обводом стен, с пятью укрепленными воротами и глубоким сухим рвом снаружи. В городе было два опорных пункта: старая цитадель Филиппа Августа у северной стены и еще не достроенный королевский дворец в юго-западном углу. Длинный каменный мост соединял город с противоположным берегом Сены, заканчиваясь на южной стороне мощным барбаканом с собственным гарнизоном. На возвышенности к востоку от города находилось укрепленное аббатство Святой Екатерины, также имевшее свой гарнизон. Генриху V потребовалось почти полгода, чтобы взять Руан измором в 1418–19 гг. У Дюнуа не было столько времени. Была уже осень. Погода стояла плохая. Графу нужно было взять город до прибытия армии из Англии и он рассчитывал на то, что горожане откроют ворота, как это было во многих небольших городах.

Между офицерами французского короля и видными жителями Руана уже были установлены контакты. Делегация горожан явилась к Карлу VII, когда он еще находился в Лувье, и пообещала принять его войска, если они прибудут к стенам в достаточном количестве. Немногие жители были готовы выдержать осаду или подвергнуться риску штурма ради режима, который не мог их защитить и, казалось, не имел будущего. Они призвали герцога Сомерсета к капитуляции. Сомерсет отверг их требование и всем своим видом показывал, что намерен сражаться. Капитулянтские настроения среди жителей были жестко подавлены, а несколько человек, замышлявших сговор с врагом, были казнены по приказу Толбота. Когда два французских королевских герольда подошли к воротам с требованием о капитуляции, их встретил сам Толбот. Он взял документ, разорвал его перед лицом герольдов и бросил в грязь у их ног, после чего велел им убираться прочь, если они дорожат своей жизнью. Карл VII удалился в Пон-де-л'Арк, оставив руководство операциями своим командирам. Дюнуа вывел своих людей на равнину за стенами, рассчитывая спровоцировать либо восстание внутри города, либо сражение с защитниками, в котором он будет иметь подавляющее превосходство в численности. Два дня французы стояли в боевом порядке под проливным дождем, когда поля превратились в море грязи. Затем они тоже отошли к Пон-де-л'Арк[927].

16 октября французская армия вернулась. Командирам все же удалось установить контакт с сочувствующими в городе. Заговорщики разработали тщательно продуманный план по захвату укрепленных ворот Сен-Илер, выходящих на Парижскую дорогу с восточной стороны города. Чтобы воспользоваться их помощью, была организована крупная операция. Около 4.000 французских солдат появились ранним вечером перед воротами Сен-Илер и Бовуази. Многие дворяне, в том числе граф Неверский, солдат-дипломат Гийом Кузино и шотландский солдат удачи Уильям Монипенни, были посвящены в рыцари перед стенами. Внутри Руана горожанам удалось овладеть воротами. Люди Дюнуа подобрались к стенам с лестницами и около тридцати из них взобрались на них. Но поднялась тревога, и на место происшествия прибыл Толбот с большим отрядом солдат. Он отбил ворота и сбросил нападавших обратно в ров. Попытка не удалась[928].

Вечером того же дня к Карлу VII в Пон-де-л'Арк явилась еще одна делегация из города, по-видимому, по собственной инициативе. Они просили о прекращении огня для проведения переговоров. Французский король так же, как и они, хотел избежать кровавого штурма. Он хотел, чтобы город был цел а жители были на его стороне, согласился на двухдневное перемирие и предложил провести конференцию в речном порту Сент-Уэн, расположенном на полпути между Руаном и Пон-де-л'Арк. Внутри города горожане организовывались под руководством архиепископа Рауля Русселя. Руссель, коренной нормандец с полуострова Котантен, до сих пор был верным сторонником английского режима и активным членом Большого Совета. Он был одним из самых видных судей Жанны д'Арк. Архиепископ часто выполнял административные и дипломатические поручения англичан. Но, подобно Тома Базену, который сейчас находился вместе с Карлом VII в Пон-де-л'Арк, он считал дело ланкастерцев проигранным. Теперь его главной заботой было избавить свой город от разрушительной осады.