В то время как англичане готовились удерживать позиции, дипломатическая переписка была в самом разгаре. Из Руана канцлер Генриха VI сэр Томас Ху призывал французов к терпению, заявляя, что Мэн вот-вот будет сдан. В Вестминстере Молейнс был срочно отправлен во Францию, чтобы призвать французских министров к спокойствию. Пьер де Брезе в сопровождении Кузино и Гавара дважды посетил Руан, чтобы обсудить кризис с Большим Советом. Но все, чего удалось добиться, — это отсрочки французского ультиматума до 10 февраля[890].

Ранним утром 13 февраля 1448 г. Пьер де Брезе, граф Дюнуа и Прежент де Коэтиви, во главе передового отряда французской армии прибыл в окрестности Ле-Мана. Город был подготовлен к осаде. Гарнизон был усилен большим количеством вольных солдат, недавно изгнанных из Нормандии. Перед воротами были возведены заграждения, за которыми стояли плотные ряды вооруженных людей. Французские капитаны вызвали Мандефорда, Гофа и Эйтона, чтобы те сдали город в соответствии с соглашением двух монархов. В ответ раздался поток оскорблений. Во второй половине дня французские командиры провели совещание с тремя английскими капитанами на нейтральной территории. Англичане зачитали письмо, полученное, по их словам, от Генриха VI, в котором сообщалось, что Адам Молейнс уже в пути, и предписывалось не сдавать Ле-Ман до тех пор, пока Молейнс не сможет обсудить этот вопрос с Карлом VII. Дюнуа и Пьер де Брезе заявили, что подождут неделю, пока они посоветуются с королем в Монтиль. Попытка назначить очередную встречу на следующий день закончилась тем, что английские войска надвинулись на французских комиссаров и угрожали им расправой. Через несколько дней английские капитаны подготовили официальный протест, который они зачитали на мосту через ров цитадели. Генрих VI, по их мнению, не отказывался от своего суверенитета над Мэном, а лишь согласился уступить его в интересах мира. Поэтому любая уступка графства должна быть обусловлена последующим заключением мира. Если война возобновится, английский король будет вправе возобновить владение графством[891].

Известие о наступлении французов на Ле-Ман достигло Вестминстера примерно в середине февраля 1448 г. и вызвало сильную тревогу. Теперь перемирие не действовало. Министры Генриха VI опасались, что полномасштабное вторжение в Нормандию неизбежно. Эдмунд Бофорт находился на последней стадии комплектования армии перед отъездом в Руан для вступления в должность лейтенанта. За одну ночь численность армии была увеличена втрое — с 1.000 до 3.200 человек. Последовала отчаянная борьба за то, чтобы вовремя найти дополнительные 2.200 человек. По словам Генриха VI, Ле-Ман была подвергнут "мощной осаде", а против его подданных во Франции ежедневно велась "жестокая война". Тем временем Адам Молейнс в сопровождении сэра Роберта Рооса предстал перед Карлом VII во внушительном замке графов Вандомских в Лавардене, возвышающемся над рекой Луар в сорока милях от Ле-Мана. Замок был назначен передовой базой французской армии. Признаки приближающейся войны были налицо. Основная часть армии расположилась в полях вокруг крепости, а с королем находились все его главные советники.

Между 11 и 15 марта был заключен ряд соглашений. К 27 марта представителям Анжуйского дома должен был быть сдан Ле-Ман, а затем все остальные укрепленные пункты англичан в Мэне, за исключением Френе-ле-Виконт, большой крепости, охранявшей дорогу в Алансон по долине реки Сарта. Все английские землевладельцы в графстве должны были сдать свои земли и покинуть графство в обмен на компенсацию, равную десятилетнему доходу. Однако размер компенсации был фактически ограничен положением о том, что она должна была быть выплачена из сумм, причитающихся Карлу VII по Турскому перемирию в качестве компенсации за pâtis, потерянные французскими гарнизонами на норманнской границе. Новое перемирие было заключено сроком на два года до 1 апреля 1450 г. Молейнс, по-видимому, выступал за передачу графства на определенных условиях в соответствии с протестом капитанов в Ле-Мане. Но это вряд ли был реалистичный подход. Максимум, чего он смог добиться, — это соглашения о том, что если перемирие закончится без заключения постоянного мира, то французский король выплатит Генриху VI за графство сумму в 24.000 ливров. Гарнизон Мандефорда в Ле-Мане не стал дожидаться назначенного дня и открыл ворота города в десять часов вечера 15 марта, как только из Лавардена доставили заключенное соглашение. На следующее утро англичане ушли на север, в сторону Нормандии. Через несколько недель весь Мэн оказался в руках французов. Сбор подкреплений для Эдмунда Бофорта был отложен. Авторитет Саффолка у короля еще более возрос и в июне ему был пожалован титул герцога[892].

Армия, собранная Карлом VII для осады Ле-Мана, стала первым испытанием военных реформ, начатых весной 1445 года. Еще один рубеж был пройден в конце апреля 1448 г., через шесть недель после заключения Лаварденского перемирия. Ордонансные роты представляли собой соединения кавалерии с поддержкой пехоты. В качестве специализированной пехоты французы традиционно полагались на контингенты городов, которые были разными по численности и качеству. 28 апреля король председательствовал на расширенном заседании своего Совета в Монтиль, на котором был утвержден ордонанс о создании Вольных стрелков (Francs-archers). Ордонанс был объявлен необходимым для подготовки к вторжению в Нормандию в случае, если Лаварденское перемирие провалится или истечет без заключения постоянного мира. В соответствии с ним каждый приход должен был назначить и экипировать стрелка, который в любое время мог быть вызван королем на войну. На практике многие сельские поселения оказались слишком бедными, чтобы выполнить это требование, и региональные квоты пришлось составлять чиновникам. Вольный стрелок должен был иметь лук или арбалет, меч и кинжал, железный шлем и стеганую куртку усиленную стальными пластинами. Тренироваться в обращении со своим оружием он должен был в праздничные дни. Жалованье выплачивалась только после призыва в армию, но главная привлекательность этой работы заключалась в том, что каждый вольный стрелок получал сертификат, освобождающий его от прямых налогов. Найти желающих служить на таких условиях, по-видимому, не составляло особого труда. В первые годы действия нового ордонанса насчитывалось около 8.000 вольных стрелков, служивших в ротах численностью от 200 до 300 человек. Вместе с ордонансными ротами, придворными войсками короля и гарнизонами Карл VII мог выставить армию численностью от 15.000 до 20.000 человек, что примерно в три раза превышало численность войск, которые могла собрать Англия в этот период. Согласно информации, поступившей в Совет в Руане, все они имели приказ быть готовыми к службе в течение пятнадцати дней после любого вызова[893].

В это же время произошло резкое расширение артиллерийского парка Франции. Главными ответственными за это были братья Бюро — Жан и Гаспар. Они начали свою карьеру в качестве администраторов, сначала на службе у герцогов Бургундских, а затем у английского регента. Их всю жизнь интересовала артиллерия. Жан руководил артиллерией при осаде Суассона в 1414 году, а оба брата сражались в составе английской армии в Селедочном сражении в 1429 году. После падения Парижа они перешли к Карлу VII и быстро продвинулись по службе. В 1437 г. Жан стал королевским советником, а в 1440 г. — казначеем Франции, но продолжал заниматься артиллерией. В 1437–1441 гг. он руководил артиллерией при осаде Монтеро, Мо, Крея и Понтуаза, где во всех случаях бомбарды играли решающую роль. В 1441 г. Гаспар стал исполняющим обязанности магистра королевской артиллерии, когда обладатель этой должности заболел, а в 1444 г. сменил его этом на посту и оставался на нем до своей смерти в 1469 году.