Французские послы прибыли в Вестминстер в середине июня 1447 г. в разгар продолжавшейся ссоры по поводу обещания сдать Мэн. Все антагонизмы, лежащие в основе деятельности английского правительства, были обнажены. За три недели до этого Саффолку пришлось выступить на напряженном заседании Совета, чтобы объяснить, каким нечестным путем велись переговоры по Мэну. Председательствовал в Совете король, на котором и лежала большая часть ответственности. На заседании присутствовало большинство тех, кто был главными критиками Саффолка, включая герцога Йорка, кардинала Кемпа и Ральфа Кромвеля. Саффолк не стал открыто сваливать все на короля. Но он утверждал, что действовал "благоразумно и лояльно" по отношению к короне и королевству. Фактически он утверждал, что ничего не делал за спиной короля. Эдмунд Бофорт, маркиз Дорсет, унаследовавший Мэн от своего брата, не присутствовал, но у него были свои возражения против передачи Мэна и в кулуарах он требовал компенсации. Это оказалось еще одним источником споров. Требования Дорсета поддерживали и другие, в том числе герцог Йорк, который указывал на то, что в договоре о сдаче Мэна было четко оговорено право короля забрать его обратно в соответствии с условиями мира с Францией[885].
Французских послов не интересовали разногласия внутри английского правительства. Их интересовало только выполнение обещаний Генриха VI. Они хотели получить твердые гарантии того, что Мэн будет сдан, причем в ближайшее время. 27 июля состоялось тяжелое заседание Совета, на котором присутствовали все основные действующие лица, а на следующий день — еще одно, на котором присутствовал сам Дюнуа. В итоге англичане пошли на уступки. Мэн должен был быть сдан в течение трех месяцев, к 1 ноября 1447 года. Король назначил двух уполномоченных, Мэтью Гофа и Фулька Эйтона, капитана Кодбека, для осуществления передачи графства от имени маркиза Дорсета. Им также было поручено договориться со своими французскими коллегами о разумной сумме компенсации для лишенных собственности английских поселенцев. Копия их поручения была передана Дюнуа. Французские послы остались довольны и согласились отложить встречу на высшем уровне до весны следующего года. Генрих VI торжественно пообещал пересечь Ла-Манш не позднее 1 мая 1448 года. Перемирие тоже было продлено, но только до той же даты. Эти споры оставили короля и его министров в тяжелом состоянии. Через два дня герцог Йорк был назначен лейтенантом в Ирландию сроком на десять лет. Современники полагали, что это было сделано с целью убрать его с дороги. В Лондоне ходили слухи, что приближенные короля сообщили ему, что его "сошлют в Ирландию за его мятеж"[886].
Если Саффолк считал, что последнее соглашение решило вопрос с Мэном, то он недооценил силу общественного мнения в Англии и упорство своих противников в Нормандии. Мэн был обществом английских поселенцев. Их число было меньше, чем в Нормандии, но они представляли собой мощную и воинственную группу. Они сражались за завоевание и защиту Мэна и теперь были обречены все потерять. "Если бы вас хорошо и верно проконсультировали и предупредили о последствиях, — писали они в петиции, впоследствии адресованной королю, — вы бы никогда не дали на это разрешения". За кулисами маркиз Дорсет активно разжигал сопротивление. Комиссары Генриха VI Гоф и Эйтон были профессиональными военными, сделавшими карьеру в Нормандии, и наверняка симпатизировали противникам сдачи Мэна. 23 сентября 1447 г. они прибыли в Ле-Ман, чтобы выполнить свое неприятное поручение. Им противостояли Осборн Мадефорд и сэр Ричард Фрогенхолл. Мадефорд был королевским бальи Мэна и капитаном маркиза Дорсета в Ле-Мане и Бомон-ле-Виконт, прослужившим в Мэне не менее пятнадцати лет. Фрогенхолл был камергером Дорсета и управляющим его владениями во Франции. Эти два человека отказались сдать графство, ссылаясь на то, что они не получили официальной отставки ни от Дорсета, ни от короля. Формально они были правы. Поручения короля были плохо составлены, а поручение Дорсета отсутствовало. Из Элтема, где он получил отчет комиссаров, Генрих VI отправил свои указы об отставке этих чиновников Гофу и Эйтону, а также яростное письмо Дорсету с приказом немедленно прислать им уведомление об отставке. Позднее герцог Йорк обвинил Дорсета в том, что тот намеренно затягивал дело, чтобы заставить короля согласиться на его крутые требования о компенсации. Если так, то его сопротивление принесло свои плоды. Генрих VI был вынужден купить сотрудничество Дорсета пожизненной ежегодной рентой в 10.000 фунтов стерлингов, обеспеченной налоговыми поступлениями от бальяжей Кан и Котантен. Это было гораздо больше, чем те доходы, которые Дорсет мог бы получить от Мэна[887].
В начале октября 1447 г. Джон, лорд Дадли, прибыл к французскому двору в Бурж в сопровождении епископа Норвичского Уолтера Харта. Оба они направлялись к другие места: Харт — в Рим, Дадли — в Кастилию. Но им было приказано заехать по пути к французскому королю, чтобы договориться об очередном продлении сроков встречи на высшем уровне и перемирия. Послы прибыли в сложный момент, через несколько дней после известия о событиях в Ле-Мане. Их прием, видимо, был холодным. 15 октября им удалось добиться переноса встречи на высшем уровне на год — на 1 ноября 1448 года. Переговоры о продлении перемирия прошли менее успешно. Французы были готовы продлить его на год, до 1 января 1449 г., но только при условии, что Мэн будет сдан к 1 ноября, как было оговорено в июле. До этого оставалось всего две недели[888].
31 октября 1447 г. Кузино и Гавар прибыли в Ле-Ман, чтобы присутствовать при передаче Мэна. Гофа и Эйтона там не было. Вместо этого они оказались лицом к лицу с Николасом Молинье, магистром нормандской Счетной палаты, и двумя другими комиссарами, назначенными от имени английского короля Большим Советом в Руане. Руанский Совет никогда не одобрял решения об отказе от Мэна и не был склонен облегчать этот процесс. Новые комиссары должны были настаивать на заключении соглашения о компенсации для лишенных собственности поселенцев. В их понимании это означало, что компенсация должна быть выплачена или обеспечена до передачи графства. Этого, как они должны были понимать, сделать было нельзя. Срок сдачи был назначен на следующий день. На следующее утро в здании кафедрального собора состоялось многолюдное публичное собрание. Присутствовало около 500 человек, включая епископа, юристов и чиновников, несколько десятков английских и французских землевладельцев и толпу горожан. Кроме того, сэр Джон Фастольф организовал инициативную группу землевладельцев находившихся в Англии, которую представляли адвокаты. Французские комиссары неоднократно обращались к англичанам с требованием выполнить обещание Генриха VI. Англичане отвечали, что сначала необходимо решить вопрос о компенсации. Кузино возразил, что в договорах между двумя монархами об этом ничего не сказано. Поручения английского короля совершенно четко требовали, чтобы графство было передано им в тот же день. Англичане отказались. На этой ноте собрание разошлось. Кузино и Гавар уехали с пустыми руками, чтобы доложить о произошедшем своему господину в Бурже. Карл VII гневно жаловался Генриху VI и Большому Совету на "уловки, притворство и обман" английских офицеров в Ле-Мане. Он считал, что Гоф, Эйтон и Молинье находятся в сговоре с ними, и предположил, вероятно, справедливо, что реальная проблема заключается в противодействии профессиональных солдат и администраторов всему мирному процессу[889].
Результатом срыва переговоров в Ле-Мане стало то, что продление перемирия, согласованного в Бурже, сорвалось, и до его истечения оставалось всего два месяца. Пришлось в спешном порядке решать вопрос о компенсации. В декабре 1447 г. Мэтью Гоф отправился в Тур, куда переехал французский двор. Времени на получение надлежащих верительных грамот и инструкций не было, да и сам Гоф, вероятно, был не самым желанным послом. Но Пьеру де Брезе было поручено вести с ним переговоры при поддержке графа Дюнуа и Бертрана де Пресиньи. 30 декабря было достигнуто предварительное соглашение. Карл VII обязал своих уполномоченных согласовать условия компенсации с Гофом и Эйтоном. Срок сдачи Мэна и истечения перемирия был перенесен на 15 января 1448 года. К сожалению, Эйтон не присутствовал в Туре и Гоф взял на себя обязательство, что его коллега-комиссар ратифицирует соглашение в течение четырех дней. Но когда Эйтону сообщили о соглашении, он отказался это сделать и требовал более длительной отсрочки. Терпение Карла VII было исчерпано. Он дал им время до 20 января, а тем временем приказал мобилизовать армию для силового захвата Мэна. Войска набирались из французских гарнизонов, расположенных на границах Мэна. Были призваны ордонансные роты, собрана артиллерия и реквизированы повозки для ее перевозки. По оценкам Беррийского Герольда, общая численность армии составляла от 6.000 до 7.000 человек.
