Аналогичным образом развивались события и на юге страны. В апреле 1437 г. Штаты Лангедока, собравшись в Безье в присутствии короля, также согласились восстановить выплату эд. Теоретически это было сделано только на три года, но король рассматривал это как бессрочное соглашение. Когда в 1439 г. Штаты потребовала письменного обязательства, что по истечении трех лет эды будут упразднены, министры ответили, что "нужды короля столь велики и очевидны, что он не может в настоящее время согласиться". Помимо эдов, в Лангедоке, как и в Лангедойле, взимались регулярные тальи. Теоретически они тоже были санкционированы Штатами, но на практике у ассамблей не было выбора, поскольку министры короля дали понять, что будут вводить их и без согласия сословий. В последующие годы собрания Штатов Лангедока становились все реже, а их свобода действий все более ограниченной. В результате вклад Лангедока в доходы короля неумолимо рос, пока не стал составлять почти половину тальи всего королевства.

Отсутствие финансовых документов не позволяет оценить общие результаты. Но они наверняка были впечатляющими. Стали погашаться старые долги. Расширился круг и масштаб военных действий. С 1437 г. Карл VII смог развертывать все более крупные полевые армии. В 1438–1440 гг. его военные казначеи содержали сорок два постоянных гарнизона в Иль-де-Франс и Па-де-Ко[735].

Первые плоды новой системы появились в августе 1437 г. во время крупного наступления французов из долины Луары в район Парижа. Задача состояла в том, чтобы ликвидировать кольцо английских крепостей, окружавших столицу. За три месяца были захвачены все английские крепости к югу от Парижа, кроме одной. Монтаржи, Шато-Ландон и Немур — три английских опорных пункта в Гатине — были осаждены, в то время как основная часть французской армии продвинулась на север и осадила Монтеро. Этот город с мощной крепостью, находившийся в месте слияния Сены и Йонны был ключом к английским позициям в регионе. К французам присоединились войска, собранные в Шампани. В разгар осады было задействовано более 4.500 человек. Напротив главных ворот города была построена мощная бастида а через две реки были наведены понтонные мосты. В результате бомбардировок часть крепости превратилась в руины.

В Руане герцог Йорк пытался собрать армию помощи, но расстояние, нехватка денег и насущные потребности Нормандии помешали ему это сделать. Крепости в Гатине были оставлены на произвол судьбы, а все усилия были сосредоточены на спасении Монтеро. В сентябре герцог заявил в письме, что больше ничем не может им помочь. Между тем, для прорыва через осадные линии французов был собран небольшой отряд под командованием лорда Скейлза, который должен был усилить гарнизон Монтеро. Но по дороге он был атакован французскими войсками из Шартра. Многие из англичан были убиты или взяты в плен, остальные рассеялись. Предполагалось, что вскоре последует полномасштабная операция по оказанию помощи осажденным, но она так и осталась нереализованной. Советники Йорка были против всей этой затеи и в конце концов наложили на нее вето, сославшись на то, что срок полномочий герцога истек и его власть на исходе. Шато-Ландон, Немур и Монтеро сдались в течение октября 1437 года. Карл VII был намерен показать, что после Аррасского договора это уже не гражданская война, а война двух народов. Англичане, находившиеся в гарнизоне Монтеро, были приравнены к военнопленным и с охранными грамотами отпущены в Нормандию. А вот коренные французы, которые, вероятно, были подданными герцога Бургундского, были повешены как предатели. Только наступление зимы и нехватка средств помешали французскому королю сразу же выступить в поход на Мо и Крей. В Гатине гарнизон Франсуа де Сурьена в Монтаржи оставался единственным форпостом английской власти[736].

Герцога Йорка на посту лейтенанта в Нормандии сменил граф Уорик. Уорик не хотел ехать во Францию. У него были важные интересы и большие поместья, которыми он должен был управлять в Англии, и в возрасте пятидесяти пяти лет он заявил, что "далек от легкой юности моих лет и от постоянного труда на осадах и ежедневной службы на войне". За прошлую службу ему причиталось около 14.000 фунтов стерлингов — огромная сумма. Перед вступлением в должность лейтенанта он представил Совету ряд требований, касающихся условий своей службы, полномочий, войск, которыми он будет командовать, а также погашения задолженности. Переговоры по этим вопросам продолжались до июля, а затем возникли проблемы с материально-техническим обеспечением, что привело к дальнейшим задержкам. В результате только 8 ноября 1437 г. Уорик высадился в Онфлёре в сопровождении Роберта Уиллоуби и экспедиционной армии численностью чуть более 2.000 человек[737].

Уорик прибыл в разгар нового военного кризиса. За четыре дня до того, как его корабль вошел в Онфлёр, Жан де Крой осадил Ле-Кротуа с армией почти в 1.300 человек, поддерживаемой флотом и артиллерийским обозом. Перед воротами города была построена бастида, а у входа в гавань затоплены корабли. Филипп Добрый собирался к Ле-Кротуа, чтобы лично руководить осадой. Ле-Кротуа был единственной сохранившейся крепостью Англии в Пикардии и единственной пригодной гаванью между Кале и Сеной. Уорик взял на себя руководство крупной операцией по оказанию помощи. Практически из всех гарнизонов Нормандии была быстро собрана полевая армия. По приблизительным оценкам, ее численность составляла около 2.000 человек. Примерно в начале декабря 1437 г. Толбот принял командование над этой армией и с привычной стремительностью двинулся на север. Он перешел вброд Сомму у Бланштака и начал опустошать территорию за бургундскими осадными линиями. Бургундцы были застигнуты врасплох и запаниковали. Их городское ополчение в беспорядке бежало. Солдаты не подчинились своим офицерам и оставили осаду, сжигая при этом свои бастиды и оставив большую часть артиллерии. Из Англии в устье Соммы прибыл флот из семи больших кораблей, груженных войсками и припасами. Они рассеяли бургундскую эскадру, стоявшую у города, и прорвались в город. Англичане с триумфом вернулись в Нормандию, нагруженные добычей, включая личную карету Филиппа Доброго. Лейтенантство Уорика началось на победной ноте[738].

Но оно не получило продолжения. Как и его предшественник, граф все время пребывания в Нормандии испытывал нехватку денег и людей. Большая часть армии Ричарда Йорка вернулась с ним в Англию, оставив Уорика с его собственной, гораздо более малочисленной армией. Номинальная численность постоянной армии в Нормандии составляла около 4.500 человек, но дезертирство достигло угрожающих размеров, и реальная численность была значительно ниже. Графу было приказано провести общую ревизию нормандских гарнизонов и сообщить Совету в Англии о численности имеющихся в наличии полевых войск, чтобы в следующем году к ним можно было направить подкрепление. Однако в итоге все имеющиеся силы были переброшены на другой театр военных действий. Кардинал Бофорт имел амбициозные планы в отношении своего племянника Эдмунда, который готовился принять владения герцога Бедфорда в герцогстве Алансонском, Мэне и Анжу. В марте 1438 г. Эдмунд был возведен в достоинство пэра как граф Дорсет и получил самостоятельное командование в качестве "генерал-капитана и губернатора" Мэна и Анжу и капитана Алансона. Ему была предоставлена собственная армия численностью 1.700 человек, финансируемая за счет займов кардинала. Эти решения были приняты без согласования с Уориком и не дожидаясь его доклада о потребностях Нормандии в войсках. В результате в 1438 г. он не получил подкреплений из Англии, что произошло впервые со времени воцарения Генриха VI[739].