— На это, — повернулся к нему агент, — я могу выдвинуть лишь одно логичное предположение. Либо они размножаются делением-почкованием, что, впрочем, маловероятно, ведь в таком случае они все остались бы в этом аквариуме, либо эта пиявочка уже была с икрой…

Он вдруг вспомнил, как однажды пойманный для тигрят в болоте гаргонид, прямо у него в руках развалился на две части.

— Есть! — Влад хлопнул себя по лбу. — Как же мы дураки сразу то не догадались. Гаргониды парами живут. Это не две половинки одного мозга, а две разных особи. Только разделяются они почему-то когда кровь получают. Значит один из них наверняка был и с икрой, и если ему каким-то образом удалось сбросить пару икринок в водопроводную трубу, то маленькие пиявочки уже очень скоро могли оказаться хозяевами всего корабля. А в журнале, случаем, никаких аномалий не было выявлено?

— Нет, — капитан задумчиво качнул головой. — Ничего необычного, одна-единственная запись о том, что кока нашли мертвым на камбузе. Анализы, которые у него взяли, указывали на какой-то неизвестный препарат в крови. Тело выглядело нормально, кровь и вся жидкость тоже была на месте. Врач решил, что случилось несчастье или кок просто случайно принял какие-то препараты, читай отравлен, от чего и умер. Расследование этого случая, а в особенности выяснение природы этого странного вещества в крови, решили оставить до возвращения на землю. Его труп, в абсолютно нормальном состоянии кстати, был единственным телом в корабельном морге. Дальнейшие записи в журнале отсутствуют. Большинство найденных нами мумий были и в самом деле в душевых кабинах и вообще там, где был доступ к воде. Тут твоя теория о гаргонидах подходит, но вот несколько человек были найдены в запертых помещениях, где вообще не было воды и какого бы то ни было доступа к воде. А состояние их тел такое же, что и большинства. Лишь один техник, запертый в тупиковом шлюзе, где хранились ксилловые стержни, умер, судя по всему сам. От обезвоживания, то есть от жажды. Его тело было в другом состоянии и успело изрядно разложиться.

— Я лично видел, как эти пиявочки на берег выползали, — ответил Владислав. — Они способны, например, погасить огонь или, спасаясь, буквально выстрелить, словно из пушки, своим мозгом, чтобы добраться до воды. И если эти гаденыши добрались один раз до крови, а я предполагаю, что у кока они все же поживились, то их потом не остановишь. Они проявляют чудеса изобретательности, чтобы получить кровь, в которой они нуждаются.

— Если бы это было так, — возразил капитан, — то на том материке, где они водятся, да и вообще на Акаве уже не осталось бы ничего или никого, кроме этих медуз.

— Вот это и меня удивляет, — кивнул Владислав. — Обычно, напав на одно животное на водопое, они довольствуются одной жертвой и в течение нескольких следующих дней не нападают больше на ни на кого, наверное что-то в крови человека сводит их с ума, делая необычайно агрессивными. О них ведь было известно еще первым исследователям, обнаружившим Акаву, но тогда никто и нигде не отметил это особое их пристрастие к человеческой крови.

— А может дело в мозге? — предположил вдруг Ворчун.

Все разом повернулись в его сторону.

— Что ты имеешь ввиду, — задал вопрос врач. Вопрос, который вертелся у Владислава на языке.

— На материке разумными, в определенной степени конечно, из местной фауны можно считать только силверкеров, — начал Ворчун.

— Логично, — кивнул агент, все еще не понимая, куда клонит андроид.

— А у них естественная защита от гаргонидов. Таким образом они получают кровь только от низкоинтеллигентных животных и их поведение удерживается в рамках стандартного поведения тех же животных. Теперь предположим, что они получили кровь от интеллектуально более развитых животных, человека, к примеру. Уже давно всем известно, что на земле животные развивались по-другому сценарию. Агрессивность вида была тем выше, чем выше было интеллектуальное развитие. Вспомните к примеру шимпанзе и других приматов. Шимпанзе значительно умнее остальных и является единственным видом, способным на убийство других приматов или даже себе подобных. Вот я и думаю, что в крови земных животных, человека в частности, есть какая-то информация, химическая или биологическая, которая и вызывает быстрое развитие по земному типу и как следствие — повышение агрессивности, а может кровь человека на них просто как наркотик действует, вызывая жажду…Стремление увеличить ареал своей зоны обитания, путем истребления, мешающих распространению своего собственного потомства, животных. В данном случае человека.

— Браво, Ворчун, браво, — капитан размеренно хлопал в ладоши. — Это ведь никому и в голову прийти не могло, если, конечно, все на самом деле так и есть.

— Ворчун, поковыряйся, пожалуйста, в своей памяти, — обратился к нему Владислав. — Упоминания о проявлении агрессивности и разумности, были ли они уже в отчетах первой экспедиции или появились позднее.

— Вторая экспедиция, занимающаяся изучением животного мира, отметила в отчете гибель одного члена эспедиции — мартышки Лолы. Тогда это посчитали несчастным случаем. Тогда же и были сделаны первые упоминания о зачатках интеллекта гаргонидов. Об их агрессивности не было ничего известно. А потом на Акаве обнаружили человеческую цивилизацию. Программа исследований была свернута и экспедиция была отозвана с планеты, — отрапортовал Ворчун.

— Думаю, что на этой версии и следует остановиться, — предложил Раденко. — За неимением других будем считать ее единственно верной.

— А помощь вам наверняка понадобится, — сказал старпом. — Может стоит все же три-четыре человека с вами послать?

— Ни в коем случае, — покачал головой Владислав. Не стоит людьми рисковать. Я хорошо защищен, да и с этими "ребятами болотными" уже знаком. Так что мы идем вдвоем с товарищем, и он указал глазами на Ворчуна.

Люди неохотно начали расходиться. Корабельный врач подошел к андроиду. Он уперся своими водянистыми глазами в лицо робота и медленно произнес:

— В крови погибшего кока не было ничего похожего на снотворное.

Вполне возможно, — не смутился андроид. — Вероятно я не должен был сравнивать этот препарат со снотворным, но мне это сравнение показалось уместным для пущей наглядности.

В это время капитан, щелкнув ногтем по броне панциря на груди агента, поинтересовался:

— Так ты говоришь это руннер? — он поднял глаза, уставивишись на Владислава. — А где гарантия, что они сохранят свое расположение к человеку и дальше? Вспомни, сколько крейсеров и других кораблей стоят, утыкав собой астероиды-ловушки?

У меня есть определенная уверенность, — улыбнулся Владислав, — что астероиды-ловушки — это своеобразные охранники или патрули, если хотите. Они ведь не везде натыканы, а только около определенных планет. Возможно, эти охраняемые планеты являются чем-то вроде детсада для металлогоидов. Вот вы ведь тоже охраняете наши галактики от проникновения нежелательных "гостей"?

— Хорошо бы если так, — пожал плечами капитан. — Но на моей памяти еще свежи воспоминания, как Джи-Мин едва ушел на своем крейсере от такой ловушки. В общем, особого доверия я к этим железякам, пусть и живым, не испытываю, хотя, быть может, я и не прав.