— Черт знает что творится — буркнул Владислав Раденко. Он вышел из машины и с силой хлопнул дверцей. Сегодня была последняя ночная смена и он уже настраивался на выходные. Молодой человек бросил взгляд на часы. Стрелки показывали десять минут десятого. Инструктаж на развод начинался через двадцать минут, а до базы, где он служил, было еще с десяток километров, когда его машина внезапно заглохла. Вообще-то день обещал быть обычным. Владислав ехал на работу по знакомой дороге. По этой дороге он ездил почти каждый день в течение последних двух лет. Он знал наизусть каждый поворот, каждый камушек и каждый куст на обочине. Поэтому он уже практически не следил за дорогой. Он думал о своем, а руки автоматически управляли машиной. Иной раз он потом не мог даже вспомнить путь, который проделал, как он сам говорил: "На автопилоте". Про такие случаи коллеги на работе шутили:

— Машина сама дорогу знает.

Вот и сейчас он не помнил путь, который проделал до этого места. Из задумчивости его вывело лишь то, что он внезапно въехал в плотную полосу тумана. Туманы в этой низине не были редкостью, но интуиция подсказала молодому человеку, что на этот раз что-то не так. Он вдруг почувствовал, что потерял ориентацию. Оказавшись в густом желтоватом тумане, Раденко поймал себя на том, что не узнает дорогу. Фары выхватили из темноты аварийный знак, стоящий на обочине. Сбросив скорость, он проехал мимо припаркованной невдалеке машины с заженными фарами и включенной аварийкой. Эту машину, старенький красный фольксваген «Поло», он узнал сразу. На ней всегда приезжала на работу Эстер, красивая миниатюрная девушка. Она работала обычно в утреннюю смену.

— Машина старенькая, сломалась наверное… — отметил Владислав, вглядываясь в плотный туман, в расчете подобрать девушку, которой около машины он не заметил. — Вот только что она делает в ночной смене? Хотя… может просто так куда нибудь поехала, — он оглянулся.

Мотор вдруг чихнул и заглох. Машина дернулась и молодой человек автоматически выжал сцепление. Проехав с разгона еще сотню метров, автомобиль остановился. Он попытался было снова завести мотор, но загоревшаяся лампа указывала на неисправность двигателя. Влючив аварийную сигнализацию молодой человек вышел из своей тойоты. Он еще раз огляделся по сторонам. Как назло мимо никто не проезжал. Холодало. Владислав, достав из багажника автомобиля свою рабочую куртку с надписью «Секъюрити» на спине, накинул ее на плечи. Потом, немного подумав, одел ее и, взвалив на плечо сумку, пошел по дороге, все еще надеясь, что его кто-нибудь подбросит.

Сунув руку в карман, он достал мобильник и начал набирать номер начальника своей смены. Короткие гудки указывали на то, что номер занят. Раденко попробовал набрать номер еще раз. Мобильник молчал. Взглянув на дисплей телефона, он убедился, что аккумулятор заряжен. Владислав остановился и, поставив свою сумку на асфальт между ног, попробовал набрать номер еще раз. Телефон не реагировал. Он подняв сумку и разочарованно вздохнув, пошел пешком дальше.

Здесь была только одна дорога, но Владислав, двигаясь в густом тумане, не узнавал ее. Примерно через пол часа он заметил впереди зарево.

— Что там еще случилось? — Раденко непроизвольно ускорил шаг.

Вскоре он понял, что то, что он вначале принял за зарево, было восходящим солнцем, багрово просвечивающим сквозь облака на горизонте. Недоумевая, Владислав остановился и взглянул на часы. Часы на запястье показывали без пяти минут десять вечера. Все еще ничего не понимая, он пошел дальше, озираясь по сторонам. Стена тумана кончилась так же внезапно, как и началась, открыв его взору необычный ландшафт. Здесь не было ни Баумхольдера, ни дорог и вообще ничего из всего того, что здесь раньше находилось. Верхушки берез, стоящей неподалеку рощицы, золотились в лучах восходящего солнца. Под ногой что-то хрустнуло. Владислав опустил глаза. Асфальта под ногами не было, вокруг, насколько хватал глаз, лежали пологие холмы, покрытые невысокой молодой зеленой травой.

Косули, пасущиеся неподалеку небольшим стадом, перестали щипать траву. Они как по команде подняли головы и сейчас пряли ушами, наблюдая за человеком, но не подавая признаков испуга.

— Непуганные, — усмехнулся молодой человек.

Оглянувшись назад, он искал глазами стену тумана и дорогу с которой он, судя по всему, сбился. Тумана сзади не было. Владислав крутнулся вокруг оси. Тумана НИГДЕ НЕ БЫЛО. Не было и дороги по которой он пришел сюда. Чувствуя, что голова идет кругом, он бросил сумку на траву и сам опустился рядом. У него пересохло во рту. Поднимающееся солнце начинало припекать. Владислав скинул куртку и потянулся к сумке, где у него был термос с чаем. Поднося кружку к губам, он краем глаза заметил движение сверху. Он резко обернулся уже готовый ко всему. Сверху, рядом с Владиславом, совершенно беззвучно опускался странный самолет, похожий скорее на гибрид истребителя с дирижаблем, а в небе над горизонтом висел диск огромных размеров, если принять во внимание его удаленность. Опустившись, летательный аппарат завис в полуметре от земли.

Сбоку открылась дверь, а небольшие стреловидные крылья втянулись куда-то внутрь корпуса. В дверном проеме возник человек в сером, отливающем серебром, костюме с золотой полоской на плече. Улыбнувшись широкой белозубой улыбкой, он спрыгнул на землю. Вслед за ним показался еще один.

Пилот шагнул вперед и протянув руку заговорил:

— Aja qua too interlinqua? — он снова широко улыбнулся.

Владислав, ничего не понимая, молча смотрел на него. Видя, что его не понимают, молодой человек отвернулся и, посоветовавшись о чем-то со своим спутником, сказал на ломаном немецком:

— Willkommen ins sechsundzwanzigste Jahrhundert. Sprechen Sie Interlinqua?

— Какого черта! — возмутился Раденко, забыв что с ним пытаются говорить по немецки.

Оба парня на секунду замерли открыв рты и вдруг оба враз расхохотались. Владислав чувствуя что смеются над ним набычился.

— Извини парень, — сказал первый, вытирая уголок глаза, на котором выступила слеза от смеха. — Извини, — повторил он. — Мы не над тобой смеемся, а над нами. Нам сказали, что ты из района где говорят на немецком. Мы ломаем языки, а ты, оказывается, прекрасно говоришь по русски.

— А вы кто такие, и вообще, что весь этот театр значит? — спросил Владислав.

— Это значит, — ответил второй. — Что ты находишся в двадцать шестом веке.

— У вас там, в двадцать первом, что не говорят на интерлингве? — снова поинтересовался первый. — Кстати, Игорь — он протянул руку.

— Владислав — Раденко пожал протянутую ладонь.

— Сергей — второй парень просунул свою лапу, угрожающих размеров, из под руки Игоря.

Пожав его руку, Владислав Раденко, в свою очередь, спросил:

— А что это за зверь такой «Интерлингва»? Что-то вроде эсперанто, что ли?

— Ну, что я тебе говорил? — Сергей повернулся к Игорю. — В двадцать первом интерлингвы еще не было. Садись, — обратился он к молодому человеку, — нас уже заждались.

— Да мне на работу надо вообще-то, — замялся Владислав.

— Какую еще работу? Твоя работа осталась там, в двадцать первом… — прервал его Игорь, и помолчав немного, добавил:

— Здесь у тебя работа поинтересней будет… Если ты согласишься конечно. Они повернулись к своему летающему яйцу.

С порога, змеей скользнув вниз, свесилась металлическая лента и, приняв форму лесенки, затвердела. Владислав, подхватив свою сумку и куртку, шагнул внутрь вслед за хозяевами. Оказавшись внутри, он огляделся, ожидая увидеть что-нибудь наподобие салона пасажирского самолета, но оказался немного разочарован. Впереди, у лобового стекла кабины, находился небольшой пульт управления и два кресла перед ним из точно такой-же металлической ленты, что и трап, по которому он только что поднялся на борт. Над тем, что Владислав назвал пультом, словно в воздухе висел небольших размеров вращающийся диск, по обе стороны которого на столешнице стояли два джойстика и больше ничего… Он поискал глазами куда-бы сесть. Его движение заметил Игорь и, повернувшись к пульту, вдруг скомандовал: