Слова эн-Номана поражали простотой и очевидностью. Злат с удивлением подумал, как же он сам до сих пор не видел того, что теперь казалось таким ясным. Франки уже давно обживали Орду. Их конторы, склады, обители появлялись во все новых местах, и уже становились привычными их проповедники, забиравшиеся нередко в самую глушь. Теперь их козням уже приписывали строительство новой столицы. Грешили, конечно, на купцов с их всепроникающим и всесильным серебром. Старый шейх разглядел за спинами вороватых торговцев другую тень, огромную и зловещую.

Лишь сказочник продолжал улыбаться. Снисходительно и безмятежно.

– Предсказания ненадежны и зыбки. Даже если кажется, что они делаются на основе науки и опыта. Много лет назад мне часто приходилось беседовать с человеком, который пытался заглядывать в будущее и верил, что можно победить судьбу.

– Ты говоришь о Саад ад-Давле? – встрепенулся шейх. – Мудрый человек. Хотя и иудей, в делах он всегда руководствовался шариатом.

– Что не помешало мусульманам погубить его.

– Не мусульманам, – жестко возразил эн-Номан, – а людям, именующим себя мусульманами. Это не одно и то же. Открой Коран, там о таких сказано в самом начале. Саад ад-Давла пал жертвой клеветы и ложных обвинений, осужденный неправедными судьями. Тогда по всей Персии били и грабили евреев, хотя они не считаются язычниками, а только заблуждающимися, ибо тоже веруют в единого Бога.

– Этот человек делал предсказания? – отвлек их от начинающейся перепалки Злат.

Бахрам кивнул:

– У него были большие и смелые замыслы. Самое главное, они уже вовсю воплощались в жизнь. Это вселяло надежду на будущее. Успех всегда придает уверенности. Но при этом часто ослепляет. Вспоминая это по прошествии сорока лет, я понимаю, как смеялась тогда над ним всевидящая судьба.

В эту минуту в комнату внесли тяжелый медный котел и осторожно поставили его на подстеленный войлок: посуда была горячей. Слуга посмотрел на эн-Номана и, получив утвердительный кивок, поднял крышку. Комнату наполнил запах, способный заставить самого объевшегося человека снова почувствовать себя голодным.

– Вот и плов! – с веселой улыбкой отвлекся от забот мирских шейх. – Я же обещал накормить вас как следует. Конечно, я старался в первую очередь ради этого прекрасного юноши, который вежливо скучает, слушая непонятную речь. Он-то уж наверняка никогда не пробовал такое блюдо.

Злат заметил, что перед Наримунтом и Алексием предусмотрительно поставили миски. Для них принесли ложки. Остальным плов наложили по здешнему обычаю – в углубление лепешки.

– В детстве я любил плов больше всего. Но, только прожив много лет, я понял истинное величие этого кушанья. Не зря в наших краях говорили: «Богатый человек ест плов, бедный человек ест только плов». Удивительное блюдо, которое подходит всем, которое может быть простым и роскошным, дорогим и дешевым. Не было предела моему изумлению, когда я узнал, что его придумал великий ученый. Ты слышал эту историю, Бахрам? Поведай ее нашим друзьям. А ты, Хрисанф, обязательно переведи ее для этого голодного юноши.

– Старая сказка, – улыбнулся Бахрам. – Будто плов придумал сам величайший врач Авиценна по приказу могущественного султана Махмуда Газневи. Тот много воевал, водил войско в походы. Дело это трудное и хлопотное. Самая большая забота – пропитание воинов в пути. Ведь нужно таскать с собой огромное количество припасов, котлов, топливо для костра, которое не всегда можно найти в нужном количестве на пустынных дорогах. Походы нередко длятся месяцами, а сила рук и крепость ног во многом зависят от желудка. Да и стойкость духа тоже. Кроме того, пища должна быть разнообразной. Не только чтобы не приедаться. Разнообразие нужно, дабы насыщать человека всеми необходимыми веществами, поддерживающими жизнь. Вот султан и повелел ученым придумать блюдо, которое обладало бы всеми этими свойствами. Было бы вкусно, полезно, недорого, просто в приготовлении. А самое главное – чтобы человек мог, питаясь длительное время только им, сохранять здоровье, силу и бодрость.

Что должен был сделать ученый? Медицина учит, что человеческое тело находится под влиянием четырех стихий. Индийцы считают, что их пять, но у них вообще все сложно. Значит, пища должна поддерживать гармонию этих стихий. После долгих поисков и размышлений был найден продукт для каждой из этих стихий: зерно, морковь, лук и мясо. Полезные свойства должны были выделяться, сохраняться и перемешиваться в виде растворов и вытяжек. Это повар думает, что он варит в воде или жарит в масле, ученый называет это в соответствии со своими представлениями. Все составляющие части нужно брать в равном количестве.

В руках повара вся эта алхимическая магия выглядит довольно просто. В разогретое масло кладут мясо. Потом – нарезанные лук и морковь. А затем в образовавшуюся квинтэссенцию, которую непросвещенный служитель котлов и повелитель горшков профанно называет зирваком, закладывается зерно. Залитая после этого вода призвана образовать раствор и соединить все в единое целое. Как получилось это почти волшебное действо у нашего повара, вы можете определить немедленно.

Внимательно слушавший Наримунт сразу так и поступил.

– Почему ты назвал эту историю сказкой? – спросил Злат.

– Потому что Авиценна никогда не служил султану Махмуду, – ответил за Бахрама эн-Номан. – Хотя они и были современниками. А жаль. Красивая сказка. И очень поучительная. Она говорит о том, как из простых и обычных вещей, умело соединив их, можно создать новую сущность, которая будет в десятки раз превосходить свои составляющие.

– Пересказ давно известного принципа: целое – всегда больше суммы составляющих его частей. Главное, чтобы эти части действительно стали одним целым, – добавил сказочник.

Только теперь он заметил, что Алексий до сих пор не притронулся к плову и даже не взял в руки ложку. Похоже, погрузившись в свои мысли, он и не слышал, что говорят вокруг.

– Тебя так озаботили слова эн-Номана о крещении ханов? – смеясь, окликнул инока Бахрам. – Он же честно предупредил, что будет это не скоро. А чудный плов остынет. – Алексий смущенно улыбнулся, словно очнувшись от зачарованного сна, и взялся за ложку. – Ты напрасно пропустил историю про плов мимо ушей. Она ведь не только про еду. Достаточно лишь поставить на место повара правителя, а на место плова – царство. Все искусство состоит в правильном соединении частей. Беда, если в советниках окажется человек, слишком любящий морковь. Или постник, который не ест мяса.

– Куда хуже будет, если в котел не долить воды, которая должна все соединить… – буркнул шейх. – Тогда все подгорит.

– Ты смутил душу нашего нового друга. – Бахрам стал суров и серьезен. – Посеял в его душу семена, которые непременно дадут всходы. А что вырастет в итоге, тебе неведомо. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы думать, будто ты это сделал случайно. Так скажи Алексию: для чего ты это сделал?

Теперь уже и монах настороженно уставился на эн-Номана, ожидая ответа. Тот молчал.

– Я помогу тебе ответить. – Сказочник и не думал улыбаться. Он был серьезен как никогда. – Многие годы ты делал все, чтобы ислам утвердился в нашем улусе. Ты убедил хана взять эту веру под особое покровительство, открыть медресе. Это действительно стало большим благом для государства. С верой пришли новые законы и науки. Если ты действительно убежден, что торжество шариата способно навести в государстве порядок и процветание, почему не стал законодателем-улемом? Или верховным кади, охраняющим этот закон? Почему ты избрал ненадежную стезю наставника, чья власть тянется невидимыми нитями к столь же невидимым душам? Молчишь?

– Думаю, как лучше ответить. Тем более что я еще не ответил Алексию. Поражаюсь твоему умению ухватывать суть и связывать между собой, казалось бы, самые разные вещи! Жаль, что ты избрал пустую стезю сказочника. Вместе мы могли бы сделать много. Ты прав, на все эти вопросы можно дать один ответ. Ислам в Орде еще слаб. Мусульман мало, да и большинство их нетверды в вере. Даже в городах многое держится на личной воле Узбека. А власть переменчива, ты ведь верно заметил. А у нас с Алексием общие враги. Это франки. Думаю, этого уже достаточно, чтобы мы стали друзьями.