— Ну что, не ждали!? - с громким хлопком позади целующихся появилась Мегера. — В общем, собирайся, собирай армию, едем возвращать твою супругу.

— Ик, — глубокомысленно заметил потрясённый царь Кварты.

— Учти, я долго ждать не буду.

— А может ну её? — робко предложил Царь.

— Неужели ты не хочешь освободить несчастную? Или ты её не любишь? — спросила богиня семейного счастья, подозрительно смотря на всё ещё обнимавшего девушку Малолая.

— Люблю, — обречённо сказал Царь и пошёл собираться.

И началась великая Двоянская война!

Много подвигов было совершено на пути к Двое. И самый важный из них состоял в том, что герои, несмотря на посильную помощь Посейдома до Двои добрались.

Ещё одним подвигом оказалось привлечение, пытавшегося косить под сумасшедшего Одессита, к защитникам чести Пелены Прекрасной — людям желающим пограбить зажиточную Двою.

Разоблачить хитроумного царя И-таки-да не представлялось возможным, но Малолай и не собирался этого делать. Он, просто пользуясь мнимой невменяимостью хозяина, разместился со своими солдатами в его замке. Когда герои щупали хорошеньких служанок и поедали недельные запасы пищи — Одессит терпел. Когда, некоторые из них завалились в спальню к его молодой жене — он терпел. Но когда неугомонные гости за один присест опустошили треть его винных погребов, царь И-таки-да не выдержал и доказал свою состоятельность, прогнав мерзавцев прочь. К сожалению, клятвы, даже данные в ранней юности, надо было держать (иначе придут боги и объяснят клятвопреступнику, что так поступать не следует), поэтому Одесситу пришлось присоединиться к походу на Двою.

— Не волнуйся, любимая, я только туда и обратно, — сказал он на прощание жене, перед тем как ступил на борт готовящейся к отплытию триремы.

На следующую ночь, после прибытия героев на остров, десяток одетых в чёрное неизвестных похитили из придорожного кабака Хомера загрузили его на чёрную без опозновательных знаков трирему и привезли в Двою.

— Зачем вы меня сюда притащили? — спросил, протрезвевший только на берегу Двои, Хомер.

— Ты хвастался, что умеешь писать, — ответил один из одетых в чёрное.

— Умею.

— Поэтому мы привезли тебя описать Великую Двоянскую битву для потомков.

— Но я ведь слепой!

— М-да, проблемка, — неизвестный почесал голову. — Ладно, не паникуй, мы тебе всё в подробностях расскажем.

— Итак, длилась Двоянская война лет пять, нет даже десять. Сотни тысяч воинов с той и другой стороны сошлись в схватке, — рассказывал одетый в чёрное мужчина, наблюдая, за строившими деревянного коня, уже на второй неделе безуспешных попыток уговорить двоянцев сдаться, героями.

Постройка, сопровождавшаяся воплями Парика: "мы все умрём" с крепостной стены. Не обошлась она и без жертв. Наступивший, на один из гвоздей Ахилвлес, настолько удачно притворялся умирающим от потери крови (чтобы не работать в две смены), что Малолай добил его из жалости.

Трюк с деревянной лошадью оказался удачным. Двоянцы поверили в уход гиков и вкатили врагов на своих плечах в город, где принялись праздновать великую победу.

Долго ждали герои, но дождаться ночи так и не смогли. Вино, распиваемое в немеряных количествах горожанами на улицах, не оставило им выбора и, выбравшись из лошади при свете дня, они присоединились к пирующим.

А в это время Крыссандра, с безумным выражением на лице и факелом в руках, бегала по городу, поджигая, при полном попустительстве пьяных хозяев, дома один за другим и бормоча:

— Сказала, Двоя будет сожжена, значит будет! Карррфаген должен быть разрушен!

На следующую ночь, десяток одетых в чёрное неизвестных похитили Фектоса загрузили его на чёрную трирему без опозновательных знаков и привезли в Двою. Не потому, что им так приказали, просто им очень понравилось похищать людей и привозить их в Двою.

Очнулся Парик один, в лодке без вёсел. Тоскливо взглянул на дымящиеся развалины Двои, своего города и откинулся назад, полностью положившись на волю богов. Но богам было не до него. Они выясняли кто развязал всю эту заварушку, вспоминали зачем они после попойки допустили сожжение Двои и решали, что делать с перепившимися героями, которые оставшись без выпивки собирались отправиться дальше осаждать следующий город. Именно поэтому Парик благополучно достиг дальней, неведомой земли, где принял новое имя Стиви и занялся привычным ему пастушьим делом. На его счастье или беду, однажды пировавший в землях его хозяина Король после знатной попойки решил отправиться на охоту. Оленя переполненный вином под горлыщко Правитель так и не догнал, зато умудрился потерять свою свиту и продолжал путешествие в гордом одиночестве пока сон не сморил его.

Проснулся же Его Величество с жуткой головной болью, неподалёку от пастушьего стада. Он так жалобно кричал: "Вино! Вино! Полцарства за вино!", что Парик, вернее Стиви сжалился над ним и поделился своими запасами.

Король, когда ему стало лучше, как хозяин своего слова, тут же забрал это слово назад. Но пообещал пристроить паренька на хорошую работу, оруженосцем к своему сыну, расписывая райскую жизнь и возможности карьерного роста самыми яркими красками. Стиви подумал, подумал (что ему было в общем-то несвойственно) и согласился.

— Так твой отец король? — вскинулась девушка.

— Нет, что ты, — возразил я, помня нелюбовь Алексис к принцам. — Просто именно от королевского сына мне и достался оруженосец с приказом позаботиться о нём.

— Понятно.

Больше ни о чём серьёзном мы за ужином не говорили, так как еда, а вместе с ней и ужин подошли к концу.

Не знаю, правду ли рассказал Стиви о себе или соврал. Вот только, его история столь невероятна, что вряд-ли мой оруженосец бы до неё додумался. Так что я лично был склонен в неё верить.

— Ну и как мы найдём этот замок? — поинтересовалась Алексис, когда все собрались в моей комнате для обсуждения дальнейших планов. Джейв после "ночи проваленного потолка" перебрался на второй этаж в комнату напротив.

— Надо снова в храм идти, пусть глава на карте дорогу к замку рисует, — высказал своё мнение юноша.

— Думаешь, он согласится? — засомневался я.

— А куда он денется? — пожал плечами бывший послушник.

Вот так и получилось, что этой ночью мы снова натянули мантии Собирателей — боевые трофеи прошлого похода — и отправились в храм. И в этот раз нас в храмовом квартале подхватила толпа верующих. Конечно, не все здесь были Собирателями, многие сворачивали в другие святилища, но и тех кто продолжал движение оставалось предостаточно. Вместе с ними мы проникли через открытые ворота и прошли в зал, где все терпеливо дожидались появления главы Ордена. Он не появлялся так долго, что я даже решил, будто дети добрались до предка. И всё же, когда я уже потерял надежду увидеть старичка живым, заиграла музыка, засиял свет и на трибуне возник Тироний. За ним (о чудо!), стояла не привычная кровать, а широкое удобное кресло, которое несли двое его сыновей. Остальных отпрысков главы, а также внуков видно не было.

— А где кровать? — удивлённо спросил я соседа.

— Днём Тироний Скромный объявил, что его мечта изменилась. Теперь он хочет умереть в собственном кресле и в окружении всего двоих детей, без внуков.

— И с чего это он так поменял своё мировоззрение?

— Никто не знает. Говорят, будто ему ночью явился сам дух Тёмного Богоравного и о чём-то с ним беседовал.

Я усмехнулся, но промолчал. Знаем мы этот дух. Прошлой ночью этих духов было шестеро, если считать Заэру.

— У меня есть предложение, — прошептала меч, когда пришло время подносить подарки Богоравному покровителю.