Оружие представлено лишь в некоторых мужских погребениях, главным образом в Золотобалковском могильнике. Это мечи, кинжалы, копья, малочисленные стрелы. Деревянные луки не сохранились. Стрелы железные черешковые, трехлопастные (табл. 54, 23, 24). Копья имели перо остролистной формы (табл. 54, 25), длина наконечников — от 23 до 60 см. Из пяти найденных мечей большинство — длинные (до 95 см) двухлезвийные с прямым перекрестьем и иногда суженной кверху рукоятью (табл. 54, 21). Отличается от всех меч латенского типа длиной 65 см с бронзовым плоским навершием без перекрестья, с пологими плечиками и закругленным концом клинка (табл. 54, 22). Встречен железный кинжал с остатками деревянных ножен.
Конское снаряжение представлено единичными экземплярами. Таковы железные удила с железными псалиями северокавказского происхождения, найденные в Золотобалковском могильнике, датируемые рубежом нашей эры (табл. 54, 20; Вязьмитина М.И., 1972, с. 99–103, 124, рис. 45, 60, 7). К более ранним прототипам восходят железные восьмеркообразные псалии.
С покойниками клали и предметы, имевшие магический смысл: кольца с выступами, различные подвески и амулеты, причем детским погребениям наиболее присущи просверленные зубы животных и раковины. В некоторых могилах встречаются куски мела и угля. В земляных склепах зафиксированы остатки жертвенной пищи (кости лошади или коровы) иногда на блюдах, иногда поверх ног покойника. В Золотой Балке у входа в камеру отмечены остатки жертвоприношений, связанных с тризной, в виде частей конских скелетов или целого скелета овцы, а также целый скелет коня над одной из могил (Вязьмитина М.И., 1972, с. 110–112). В Николаевке и Золотой Балке в нескольких могилах обнаружены панцири черепах. Изредка встречаются кости собак (сторожей?). От тризны, видимо, остались и обломки амфор у входа в некоторые могилы.
На Золотобалковском могильнике были и специальные жертвенные ямы, бочковидные и цилиндрические, глубиной и диаметром до 2 м. Они содержали кости животных, обломки амфор, лепных и гончарных сосудов.
На этом же некрополе зафиксированы группы камней, вымостки и стелы, которыми могилы (земляные склепы) были отмечены на поверхности. В отличие от Крыма здесь нет стел с изображениями, а известны только плоские необработанные плиты высотой от 0,50 до 0,90 м (Вязьмитина М.И., 1972, с. 105–106, рис. 51).
Антропологические исследования, проведенные Т.С. Кондукторовой (1972), показали скифскую принадлежность населения, оставившего данные могильники.
Лепная керамика. Местная посуда (табл. 59, 1-27) характеризуется глиной, обычно черной в изломе, с серой или желтоватой поверхностью, с применением примесей песка, шамота, известковых частиц, иногда кварца и слюды. Часть столовой посуды имела лощеную поверхность.
Как и у крымских скифов, наиболее распространенной формой посуды были разного рода горшки. Для хранения продуктов служили большие горшки высотой до 0,50 м, простые и лощеные (табл. 59, 1, 5, 10, 21). Они имеют более или менее отогнутый венчик, биконическое или овальное тулово и узкое дно. Часто по венчику проходил орнамент из пальцевых вдавлений, иногда по плечикам — валик с вдавлениями или вертикальные ребра и шишечки. Лощеные горшки обычно имели рельефный или углубленный орнамент в виде различных дужек, спиралей, иногда в сочетании с шишечками. Интересно налепное изображение рук на сосуде с Гавриловского городища (Погребова Н.Н., 1958, рис. 31, 8).
Простые кухонные горшки, продолжающие скифские керамические традиции, имели по преимуществу расширенное в верхней части тулово и узкое дно. Бытовали и формы с покатыми плечиками. Около 50 % горшков орнаментировано пальцевыми вдавлениями по краю. Изредка орнамент наносился по плечикам (Погребова Н.Н., 1958, с. 132–134). Известны фрагменты горшков с ручками-упорами, аналогичных фракийской посуде. Намного реже, чем в Крыму, встречаются небольшие горшки с ручками, напоминающие кружки, главным образом лощеные, а также ковши (табл. 59, 18, 23, 24).
Миски являлись обычной столовой посудой. Более ранние из них, полусферические с загнутым внутрь краем, простые и со сглаженной поверхностью, встречены в небольшом количестве, как и простые конусообразные миски на полом цилиндрическом поддоне, чаще всего лощеные, возможно, в некоторых случаях служившие крышками (Погребова Н.Н., 1958, с. 137, 138; Вязьмитина М.И., 1972, с. 126, 127, рис. 61). К ним близки плошки на высоком поддоне, использовавшиеся как светильники (табл. 59, 16, 20). Большое распространение на нижнеднепровских городищах получили острореберные конические лощеные миски зарубинецкого типа (табл. 59, 13). Интересны небольшие глубокие мисочки с вертикальными ручками (одной или двумя), прикрепленными нижним концом ко дну, западного происхождения (Погребова Н.Н., 1958, с. 140, рис. 16, 9, 10). Фрагментами представлены на поселениях большие плоские блюда или сковородки, иногда с вдавлениями по краю.
Кувшины (табл. 59, 26, 27) преобладали лощеные с плоскими или квадратными в сечении или желобчатыми ручками, иногда с зооморфными (Вязьмiтiна М.I., 1962, рис. 67, 3). В формах кувшинов наблюдается как сарматское, так и греческое влияние (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 229).
Помимо упомянутых плошек на поддоне, бытовали лепные сапожковые светильники (табл. 59, 4). Единственный лепной двухрожковый светильник, подражающий античным, встречен в Золотой Балке (Вязьмiтiна М.I., 1962, с. 143, рис. 46, 3).
Стеклянные сосуды на поселениях представлены единичными фрагментами. В Золотобалковском могильнике найдена полусферическая стеклянная чаша, а в Николаевском — цилиндрический кубок с овальными фасетками IV в. н. э. (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 236).
К предметам туалета относятся небольшие дисковидные бронзовые зеркала с деревянной ручкой, зеркала-подвески (табл. 55, 43, 44). Костяной многочастный гребень с железными заклепками найден в погребении III в. н. э. Николаевского могильника (Сымонович Э.А., 1969, с. 79, рис. 38, 7). Из этого же могильника происходит бронзовый ключ в виде гермы (Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 234, рис. 75, 3), возможно, относящийся к туалетной шкатулке.
Одежду женщины обычно украшали бусами. Ворот, рукава, подол обшивали мелкими голубыми или бесцветными с внутренней позолотой стеклянными бусинами. Из бусин делали браслеты для рук и ног. Ожерелья составлялись из разнообразных бус, главным образом стеклянных (в том числе и непрозрачных глазчатых), а также из янтаря, гагата, сердолика, реже — халцедона и горного хрусталя. Ожерелья носили и дети (Вязьмитина М.И., 1972, с. 136–142, 171). Нашивные бляшки очень редки.
Мужчины носили кожаные пояса чаще всего с прямоугольными железными (табл. 55, 45, 47, 48), а иногда и с бронзовыми пряжками. Во II–III вв. н. э. появляются овальные пряжки с круглым щитком (табл. 55, 49; Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 234, 235; 1972, с. 133–135, рис. 66). Встречаются бронзовые поясные кольца (табл. 55, 46), костяные пуговицы. Единичны треугольные наконечники пояса (Погребова Н.Н., 1958, с. 161, рис. 10, 8).
Фибулы, бронзовые и железные, носили в качестве застежек, украшавших одежду, мужчины, женщины и дети. Самые ранние фибулы — бронзовые среднелатенской схемы. Наиболее распространены были бронзовые позднелатенской схемы, так называемые воинские, рубежа I в. н. э. (табл. 55, 50, 51) и железные лучковые подвязные I–II вв. н. э. (табл. 55, 52). Встречены фибулы типа «авцисса». К более поздним (II–IV вв. н. э.) относятся арбалетные и двупластинчатые фибулы (табл. 55, 54, 55; Вязьмiтiна М.I., 1971, с. 234). Две фибулы-броши, шарнирные, с круглым щитком, II в. н. э. обнаружены в могильнике Красный Маяк (табл. 55, 53).
