Сформировавшийся в I в. н. э. новый тип зеркал-подвесок (диаметр 3–5 см) с более или менее широким ободком по краю диска, небольшим коническим выступом в центре его и короткой прямоугольной ручкой с отверстием представлен уже в погребениях среднесарматской культуры (табл. 80, 25, 27). Знаменательно при этом, что найдены такие зеркала на Дону, в Приазовье и даже на правобережье Днепра (Усть-Каменка). Последний экземпляр (табл. 80, 27) лишь размерами и дырочкой в ручке отличается от своих прототипов.

В I в. до н. э. — I в. н. э. появляются у сарматов и привозные зеркала, относящиеся к разным вариантам ханьских зеркал с арочным орнаментом. Одно из них найдено на нижнем Дону, два других — в Заволжье, в бассейне Еруслана. Попадали они к сарматам, по-видимому, через Среднюю Азию, в частности Фергану, откуда происходит наибольшее количество ханьских зеркал (Литвинский Б.А., 1978, с. 98–105).

Не исключен и другой путь появления этих зеркал у сарматов — прямо по степям через южную Сибирь, где они также были известны и популярны.

Помимо утилитарного назначения, зеркала несли и определенную культовую нагрузку. Так, они служили одним из атрибутов при совершении религиозных церемоний савроматскими жрицами. Намеренно поврежденные экземпляры (Калиновка, курган 55, погребение 8), возможно, отражают анимистические представления сарматов. А маленькие зеркала-подвески (диаметр 3–5 см), находимые нередко на груди в составе ожерелья, могли играть роль амулетов-оберегов (Литвинский Б.А., 1964; Хазанов А.М., 1964).

В качестве предметов туалета следует рассматривать небольшие костяные ложечки (табл. 80, 19, 20), на которых сарматские женщины могли растирать свои румяна и белила, хотя для этой цели использовались иногда и небольшие каменные плиточки с каменными терочниками. Вообще же костяные ложечки характерны для более раннего, главным образом прохоровского, времени, в среднесарматских женских могилах встречаются нечасто и лишь на территории нижнего Поволжья, т. е. у населения, где они были распространены и раньше. Но в знаменитой Соколовой Могиле (правобережье Днепра) с похороненной женщиной была положена позолоченная серебряная ложечка, ручка которой заканчивалась головкой змеи. Очень близкие к ней экземпляры известны из богатых захоронений азиатского Боспора. Видимо, из массового употребления туалетные ложечки постепенно исчезали и сохранились лишь как предмет роскоши у богатых и знатных сарматских женщин.

Румяна, белила и какие-то ароматические вещества богатые сарматки хранили в прекрасно выточенных античных костяных пиксидах (табл. 80, 14, 21), деревянных коробочках и стеклянных флакончиках (табл. 80, 18), а также в маленьких туалетных сосудиках, подвешивавшихся на цепочке (табл. 80, 15). Эти сосудики делали из бронзы, гагата, но чаще — из серебра и золота и украшали иногда вставками из полудрагоценных камней (табл. 79, 12). Все они известны в захоронениях в западных областях расселения сарматов, на нижнем Дону, в Северном Причерноморье, имевших более тесные связи с городами Боспора. Лишь в одном погребении междуречья Волги-Урала найдена костяная пиксида (могильник Курпе-Бай — Сенигова Т.Н., 1956, с. 144, табл. IV, 1). По-видимому, основная масса сарматок для хранения румян, белил и других вещей женского туалета использовала небольшие кожаные или войлочные мешочки, остатки которых нередки в погребениях. В исключительных случаях это были довольно большие сумочки, как, например, в Соколовой Могиле (20×25 см), где найдена сумочка из войлока малинового цвета, расшитая мелкими бусами. Она завязывалась кожаным шнурком с двумя большими глазчатыми бусинами на концах (Ковпаненко Г.Т., 1980, с. 177, 178).

Видимо, как туалетные использовались и маленькие алебастровые сосудики (высота 2,8–6 см; табл. 80, 10, 12), где могли хранить благовония, масла и краски. Некоторые из них имели очень стилизованные зооморфные ручки, на которых невозможно разобрать вид животного. На других можно лишь предполагать его. Так, на ручках сосудика из с. Долина (табл. 80, 12) изображены, по-видимому, львы (Фурманська А.I., 1960, с. 138). Большой интерес представляет сдвоенный или биноклевидный сосудик из Бережновки (табл. 80, 11), на одной из боковых поверхностей которого еле заметен тамгообразный знак (Синицын И.В., 1960, с. 59). Подобная форма встречена у сарматов лишь в двух женских захоронениях Бережновского могильника (Заволжье) и не известна более нигде.

В Соколовой Могиле, необыкновенной по богатству и составу инвентаря, найдены уникальные вещи, интерпретированные автором раскопок как «опахала» (Ковпаненко Г.Т., 1980, с. 175–179): одно круглое (диаметр 20 см), другое — трапециевидной формы (24×27 см), оба деревянные с серебряной и костяной ручками, каждая из которых была украшена изображением мужской головы. В центре круглого опахала находилось двустороннее небольшое бронзовое зеркальце, окантованное, как и все опахало, золотой лентой. На сарматской территории это единственные вещи такого рода. Несомненно, что импортированы они с Востока или из стран Средиземноморья.

Пряжки, пояса, фибулы. Одной из самых обычных находок в сарматских могилах были всевозможные пряжки из бронзы, железа, изредка — из серебра и даже золота. Они использовались для застегивания поясных, портупейных и уздечных ремней, крепления к поясу кинжалов, ножей, оселков и других предметов. Иногда это были нагрудные застежки. Круглые и восьмеркообразные пряжки с неподвижным крючком (табл. 82, 32, 33) и выступом-пуговкой на противоположной стороне являются наследием предшествующей культуры. В среднесарматский период они встречаются сравнительно редко и, как правило, в заволжских памятниках, т. е. на территории, где в III–II вв. до н. э. происходил расцвет прохоровской культуры. Примерно с рубежа нашей эры распространяются всевозможные пряжки с подвижным язычком. Среди них превалируют круглорамчатые, бронзовые, реже — железные (табл. 82, 30, 36, 38). Изредка попадаются и другие разновидности рамчатых пряжек — прямоугольные, в одном случае с перемычкой и шишечками по углам ее (табл. 82, 31, язычок обломан), лировидные (табл. 82, 35, 37) и известная пока в единственном экземпляре нарядная фигурная пряжка (табл. 82, 34). Очень редко в погребениях попадаются сюльгамы (табл. 82, 39). Иногда роль поясных пряжек выполняли небольшие (диаметром 5 см) бронзовые кольца. Так, в одном из погребений Аккерменского могильника на тазовых костях лежали рядом два кольца: одно с тремя рядами шишечек (табл. 82, 7), другое гладкое.

Археологические находки на Украине позволили выдвинуть предположение, что у сарматов существовали кожаные наборные пояса. В основе их конструкции лежала система скрепления бронзовой проволокой прямоугольных кожаных полосок размером примерно 3,5×1 см. Они стыковались длинными сторонами и прошивались крест-накрест плоской бронзовой проволокой. Сверху и снизу места стыка были схвачены прямоугольными бронзовыми обоймами (табл. 82, 40; Симоненко А.В., 1979, с. 52–54). В противоположность скифским наборным поясам сарматские не являлись предметом вооружения, а представляли собой, по-видимому, определенную материальную ценность, поскольку найдены лишь в богатых захоронениях как мужчин, так и женщин. Пряжками таких поясов могли служить прямоугольные рамки или круглые кольца, бронзовые или железные, крепившиеся с ремнем обоймой и, очевидно, крючком, симметричным обойме (Симоненко А.В., 1979, с. 54, 55). Литые бронзовые кольца диаметром 3–4 см неоднократно находили в сарматских могилах, особенно в позднесарматское время.

Не позже I в. до н. э. у сарматов появляются единичные экземпляры фибул, которыми снабжали их главным образом северопричерноморские, а также римские провинциальные ремесленные центры. География этих центров обусловила и распространение самых ранних фибул I в. до н. э. — I в. н. э. в основном среди сарматского населения приазовских и северопричерноморских степей. Из Приазовья известны фибула среднелатенской схемы или так называемая скрепленная латенская фибула (табл. 82, 26; Амброз А.К., 1966, с. 12, 13), фибула-брошь со стеклянной вставкой в центре (табл. 82, 28), ромбическая шарнирная (табл. 82, 27), фибула типа Aucise, маленькая пружинная со спиральным завитком на конце приемника (табл. 82, 29) и ряд других. Очень необычна фибула с широкой листовидной пластинчатой спинкой и шестивитковой пружиной (Донецкая обл.), датированная опубликовавшим ее Б.Ю. Михлиным концом II–I в. до н. э. (Михлин Б.Ю., 1975, с. 190, 191). На правобережье Днепра (Усть-Каменка; табл. 82, 25) обнаружена одна из наиболее ранних (I в. н. э.) фибул с подвязным приемником, относящаяся к так называемой лебяжьинской серии, которая очень четко демонстрирует происхождение этого местного северопричерноморского типа от латенских фибул со скрепой (Амброз А.К., 1966, с. 55, 56). Материалы раскопок последних лет на Беляусском могильнике (западный Крым, поздние скифы), давшего хорошо датированные комплексы с фибулами, не только полностью подтвердили предложенную А.К. Амброзом схему генезиса местной подвязной конструкции фибул, но и позволили уточнить время этого процесса, происходившего в течение конца II–I в. до н. э. и закончившегося около рубежа нашей эры (Дашевская О.Д., Михлин Б.Ю., 1983, с. 132–135).