Среди типов могильных ям в прохоровское время распространяются могилы с уступами-заплечиками (табл. 63, 14, 15, 26). Они встречаются повсюду, но ни в одном могильнике не являются ведущей формой. Обычно они бывают основными могилами и располагаются в центре курганов. Вокруг них группируются впускные захоронения. Основные могилы наиболее богатые, как правило, с оружием и оборудованы деревом — плоские перекрытия из плах, досок и коры. Их стенки и дно обложены корой, иногда образуют нечто вроде саркофага, изредка окрашенного, как, например, в могиле кургана 12 у с. Политотдельское в Заволжье (Смирнов К.Ф., 1959). Подобные могилы — тоже не родо-племенной признак, а, скорее, социальный.
Особенно типичны для прохоровской культуры могилы с подбоями (табл. 63, 18, 19, 22, 27), появившиеся в Приуралье еще в савроматское время. Они встречаются во всех более или менее обширных курганных группах Поволжья и Приуралья: их немного в Новокумакском могильнике, а в Мечет-Сайском они составляют до 60 % всех могил прохоровской культуры (Смирнов К.Ф., 1975а, с. 158). Подбои, особенно в раннепрохоровское время, обширны, иногда в них хоронят до двух-трех покойников, очевидно, одновременно. Над подбойными могилами, иногда очень глубокими, сложных деревянных сооружений не устраивали, но входные колодцы их заваливали камнем, хворостом, ими же закладывали входы, которые загораживали досками, корой, колышками, иногда каменной плитой. Катакомбные могилы всех трех типов (Смирнов К.Ф., 1972) встречаются нечасто и в Поволжье, и в Приуралье (табл. 63, 23, 24). Сейчас их насчитывается более 30, и повсюду они располагаются среди подбойных, составляя особую разновидность камерных могил. Катакомбные могилы оборудованы так же, как и подбойные.
Особо надо сказать о диагональных погребениях. Случаи положения покойников по диагонали больших квадратных могил появляются в Оренбуржье и восточном Приуралье еще в V в. до н. э. Весьма возможно, что этот обычай следует рассматривать как определенный религиозно-социальный признак, которым отмечалось захороненное таким образом лицо. Во времена прохоровской культуры он, вероятно, сохраняя тот же смысл, распространился у «прохоровцев» Приуралья, но не достиг еще такого размаха, как в Поволжье в среднесарматском периоде (сусловская культура), когда этот обычай становится одной из характерных черт сарматской культуры степей Восточной Европы.
Кроме различных органических подстилок, в прохоровское время в качестве ложа для погребенных использовались иногда деревянные носилки из планок, брусков и коры (луба). Некоторых покойников подвозили к могиле на особых легких погребальных колесницах типа пазырыкской, имевшей колеса со ступицами и большим числом спиц. Колесницы разбивались или разбирались у кургана, их ложа (основа) служили «носилками» под покойником, отдельные части колесницы клали в могилу, ими закладывали вход в камеру, колеса ставили на заплечики и т. д. (табл. 63, 20). Погребенные иногда лежали в деревянных легких решетчатых гробах, сколоченных без применения каких-либо металлических скоб или скрепок, все детали скреплялись только с помощью шипов (табл. 63, 18, 21). Ранее IV в. до н. э. эта черта погребального обряда у сарматов не наблюдалась.
Камень довольно широко использовался ранними сарматами южного Приуралья. Как и у «савроматов», он служил вместе с землей для сооружения насыпи, иногда сплошь образуя каменную насыпь, панцирь кургана, кромлехи вокруг главных могил и их заклады. В ряде случаев камни образовывали кучи или заклады в виде пирамид над отдельными могилами (Граков Б.Н., 1928).
В Поволжье, где камня почти нет, в савроматское время все же в отдельных местах сооружали каменные курганы («Царские могильницы» с. Пролейки; Синицын И.В., 1956), а в IV–III вв. до н. э. насыпали каменные кучи в курганном могильнике у с. Аксенова в междуречье Волги и Дона (раскопки В.П. Шилова, не опубликованы), видно, следуя еще савроматской традиции.
Культ огня сохраняет по-прежнему свое ведущее значение у ранних сарматов южного Приуралья (особенно в IV–III вв. до н. э.). Правда, уже нет подожжений мощных надмогильных сооружений и полных сгораний погребенных, как в савроматское время, зато также часты разведения погребальных костров над могилами и положение угольков в могилы. Очень часто продукты горения заменяются интенсивными подсыпками и засыпками вещей и самого покойника меловым порошком и иногда желтой охрой. В могилы кладутся куски мела или белые раковины, иногда гипс, реальгар или красная охра. Здесь часто встречаются куски охры: возможно, она служила символом огня. Мел в могилах ранних сарматов играл даже более значительную роль, чем в савроматское время, и это повсюду, где распространились ранние сарматы. Может быть, исключение составляют лишь ранние сарматские могилы Северного Кавказа и Северного Причерноморья, где этот обряд чем западнее от Дона, тем все более затухает.
Всюду у ранних сарматов в могилах много оружия. Сарматы — поистине вооруженный народ. Оружие богато представлено во всех мужских могилах, довольно много его и в женских, особенно IV–III вв. до н. э. Наряду со скифскими акинаками в IV в. до н. э. у ранних сарматов Приуралья появляются мечи прохоровского типа, имеющие прямое перекрестье и серповидное, реже — прямое навершие (табл. 65, 34, 35, 37, 51–54). Но в это же время сохраняется еще много переходных форм, появившихся уже в V в. до н. э.: мечи с дуговидным или сломанным под тупым углом брусковидным перекрестьем и слабо изогнутым коротким навершием (табл. 65, 29, 30, 49). Правда, в Башкирии в IV–III вв. до н. э. бытуют еще поздние варианты скифо-савроматских мечей (табл. 65, 28, 50). Среди мечей прохоровской культуры много и длинных всаднических длиной до 1,30 м. Раннесарматские воины часто носили слева очень длинные мечи, а справа — короткие кинжалы типа скифского акинака, но уже прохоровской формы. У ранних сарматов Северного Кавказа, особенно на Ставрополье, с IV–III вв. до н. э. появляются мечи и кинжалы так называемого синдо-меотского типа (табл. 65, 27; Смирнов К.Ф., 1980). Они становятся известны почти по всему степному сарматскому миру в IV–III вв. до н. э. — от правобережья Дона до Оренбуржья, включая район Орска (Ново-Кумакский могильник), и даже в Башкирии, где они явно местного производства, но сделаны по заимствованным синдо-меотским образцам.
Колчаны ранних сарматов, особенно в погребениях конца IV и IV–III вв. до н. э., полны стрел (табл. 64, 6, 7). Иногда в одном колчане их бывает более 300, иногда при погребенном положено даже 2 колчана. В погребениях IV–III вв. до н. э. преобладают бронзовые втульчатые трехлопастные наконечники довольно небрежной отливки, свидетельствующие о массовом производстве для нужд войны. Довольно часто на их лопастях сохраняются сделанные при отливке поперечные или косые валики — знаки мастеров или подобные же процарапанные бороздки — знаки владельцев стрел. С III–II вв. до н. э. все более и более увеличивается количество железных трехлопастных черешковых стрел, особенно в Поволжье и Приуралье, а на Дону особенно широко распространяются, начиная с IV в. до н. э. железные втульчатые трехгранные и трехлопастные наконечники стрел. Обе формы стрел в раннесарматский период становятся характерными для всех народов Подонья и ранних сарматов междуречья Дона и Волги, населения Северного Кавказа, в том числе меотов Прикубанья. У ранних сарматов Поволжья и Приуралья изредка встречаются также железные наконечники с длинными черешками, которые, вероятно, использовались с тростниковыми древками.
При колчанах довольно часто встречаются колчанные крючки (табл. 65, 38, 42, 43, 46), различные пронизки и ворворки (табл. 67, 63, 73), связанные с системой прикрепления колчана к поясу или к воинской портупее.
Прочее оружие, в том числе оборонительное, встречается довольно редко. Но в богатых могилах ранних сарматов, в частности в одном из Прохоровских курганов, найдена железная кираса (табл. 65, 45). А на Дону и в междуречье Дона и Волги за последние годы появились такие погребения ранних сарматов, где, кроме мечей, кинжалов и стрел, представлены также массивные копья, дротики, рюмкообразные втоки, шлемы и панцири — целые или пластины от них (табл. 65, 39–41, 44, 47, 48). Перед нами — полная паноплия тяжеловооруженных воинов типа скифских или меотских.
