Ритуал очищения огнем места, предназначенного для захоронения умершего, бытовал у смоленско-полоцких кривичей в течение XI в. В XII в. разведение костра становится не обязательным, и широко распространяются насыпи с трупоположениями на материке без кострищ.

Судя по Харлаповским курганам, женщин хоронили в XI — начале XII в. на выжженном материке и часто в деревянном срубе (домовине).

К XI–XII вв., кроме курганов с захоронениями в основании, относятся насыпи с трупоположениями выше горизонта. Среди них есть курганы с погребениями на специальной подсыпке самой различной высоты и курганы с так называемыми дополнительными захоронениями. Это семейные курганы, в которых на горизонте чаще бывает погребен мужчина, а дополнительно, в готовую насыпь, совершено захоронение женщины. Е.А. Шмидт видит в широком распространении дополнительных вводных трупоположений XI–XII вв. пережитки традиции длинных курганов (Шмидт Е.А., 1972а, с. 147, 148).

Какое-либо территориальное различие между курганными трупоположениями на материке и захоронениями на подсыпке на кривичской территории не наблюдается. Погребальный инвентарь их в целом однороден. Количество мужских и женских погребений примерно одинаково.

В XII в. для трупоположений начинают выкапывать прямоугольные подкурганные ямы, которые вначале были неглубокими, а к концу столетия стали значительно глубже. В XIII в. погребения в глубоких ямах становятся господствующими.

Курганы с захоронениями в грунтовых ямах известны по всему ареалу смоленско-полоцких кривичей. Однако в отдельных его районах такие погребения появляются уже в XI в. Таковы курганные могильники, расположенные на кривичско-латгальском пограничье (Голубович Е., Голубович В., 1945, с. 135), где погребения в ямах преобладают уже в XI в. Столь раннее распространение здесь ямных подкурганных трупоположений, очевидно, обусловлено латгальским влиянием. Однако изредка курганы с трупоположениями в ямах, относящиеся к XI в., встречаются и в срединных районах кривичской территории. Таковы курганы, исследованные у деревень Мутышино (с западноевропейской монетой рубежа X–XI вв.) и Топорково (с монетой германского императора Оттона III). Сюда же относятся, вероятно, Гнездовские курганы с захоронениями по обряду ингумации в грунтовых могилах.

Абсолютное большинство трупоположений смоленско-полоцких кривичей имеет общеславянскую (западную) ориентировку. Насыпи с захоронениями головой к востоку встречаются в небольшом числе. Есть также единичные курганы с меридиональными трупоположениями, по-видимому, оставленные славянизированными финнами.

Весьма разнообразно убранство женского костюма смоленско-полоцких кривичей. Характерными височными украшениями, как уже отмечалось, были браслетообразные завязанные кольца (табл. XLIX, 1; L, 2). Они прикреплялись при помощи кожаных ремешков к головному убору типа русской кички с твердой основой.

Головной убор изготовлялся из бересты и ткани, поэтому в полном виде он не сохранился. Иногда такие уборы украшались металлическими и стеклянными предметами. Так, из курганов, исследованных в Милееве Дорогобужского р-на, происходят мелкие оловянные бляшки и пластинки, которые, как чешуйки, покрывали берестяную основу головного убора. Нашивные бляшки и привески к такому убору встречены и в некоторых других кривичских курганах. В б. Торопецком уезде найдены остатки головного венчика из парчовой ткани.

Очень часты в находках шейные ожерелья, составленные из бус, а иногда и металлических привесок. Для многих ожерелий свойственно сочетание стеклянных позолоченных и сердоликовых бус. Стеклянные позолоченные или посеребренные бусины бочонкообразной или цилиндрической формы наиболее распространены в ареале смоленско-полоцких кривичей. Бусы из стекла (табл. L, 19) разнообразны по цвету и форме и принадлежат к типам, распространенным на широких пространствах древней Руси. В курганах XI в. встречаются сердоликовые призматические бусины (табл. L, 1, 4), но более популярны были бипирамидальные.

Кроме того, в состав кривичских ожерелий входили хрустальные и янтарные бусины.

Привесками к ожерельям служили лунницы, круглые пластинчатые или ажурные подвески и крестики (табл. L, 6–9, 11, 21, 22). Среди нагрудных привесок, носимых на шнурках или цепочках, наибольший интерес представляют изделия в виде пластинчатого конька (собачки). Тело конька всегда украшено циркульным орнаментом. Форма подвесок стандартная: на голове — стилизованные уши; хвост загнут вверх и образует колечко. Часто такие привески комбинируются с другими привесками — бубенчиками, ложечкой, ключом и гребнем (табл. L, 5,15), но встречаются и отдельно. Ареал пластинчатых коньковых подвесок позволяет связывать эти украшения со смоленско-полоцкими кривичами, на территории расселения которых сосредоточено около 80 % подобных находок (Седов В.В., 1968а, с. 151–157). Среди амулетов встречаются и просверленные клыки животных (табл. L, 10).

Шейные гривны в кривичских курганах весьма немногочисленны. Обычно они витые с пластинчатыми концами или круглопроволочные (табл. XLIX, 5). Кроме того, единичными экземплярами представлены шейные гривны балтских типов.

Браслеты и перстни принадлежат к общерусским типам (табл. XLIX, 2–4; L, 3, 16–18): браслеты — витые завязанные и петельчатые (из трех, четырех или шести проволок), толстопроволочные и пластинчатые, а перстни — проволочные, витые, рубчатые, пластинчатые и щитковые. Встречаются они повсеместно, но далеко не во всех курганах.

К принадлежности мужской одежды относятся пряжки, поясные кольца и поясные наборы (табл. XLIX, 6-11; L, 20). Женская одежда, видимо, не имела пояса с металлической пряжкой, поэтому в женских курганах кривичей поясные принадлежности не попадаются.

Неоднократно найдены подковообразные застежки (табл. XLIX, 12) для плащей или накидок. К принадлежностям одежды относятся также небольшие металлические пуговицы грибовидной или шарообразной формы (табл. L, 12–14).

В погребениях и мужчин и женщин попадаются железные ножи и глиняные горшки. Горшки преимущественно поставлены у ног. Ножи носили у пояса, где их обычно и обнаруживают при раскопках. Отмечены случаи размещения железных ножей на груди или у плечевых костей погребенного, что свидетельствует о ритуальном значении этих предметов в славянских захоронениях.

В курганах с трупоположениями смоленско-полоцких кривичей встречаются также украшения балтских типов. Так, головной венок латгальского типа (вайнаги) обнаружен не только в курганах, исследованных поблизости от латгальской территории (Овсиновка, Остенец, Федотково, Шакелево), но и в глубине кривичского ареала (например, Дымово под Оршей, Стерж в Осташковском р-не). Еще чаще встречаются отдельные элементы этого головного убора. В кривичских курганах Смоленской и Полоцкой земель много и других украшений балтских типов: браслеты и шейные гривны со стилизованными змеиными головками на концах, шейные гривны из проволоки круглого сечения с уплощенной передней частью и заходящими концами, шейные гривны из толстого прута, спирально обвитого тонкой проволокой, спиральные перстни, лучевые кольцеобразные пряжки и некоторые виды подковообразных застежек.

Подобные находки, как и курганные захоронения с восточной ориентировкой, свидетельствуют о том, что в XI–XII вв. здесь продолжался процесс славянизации местных балтов. В этой связи, по-видимому, нужно рассматривать находки топоров и копий в кривичских курганах. Хотя они спорадически встречаются на всей территории смоленско-полоцких кривичей, но распространены здесь довольно неравномерно. Значительная часть топоров и наконечников копий происходит из курганов западных областей, где кривичи вплотную соприкасались с латгалами и литовцами. В срединной части кривичского ареала топоры и наконечники находят редко и обычно вместе с предметами балтских типов.

Единичными находками в кривичском ареале представлены железные наконечники стрел, серпы, косы, сошник, рыболовные крючки, острога, долото, пешня и костяные гребни. Несколько чаще попадаются калачевидные и овальные кресала, а в женских погребениях — шиферные пряслица.