Там, где есть длинные курганы с зольно-угольной прослойкой в основании, браслетообразные завязанные височные кольца не встречаются. Очевидно, что псковская часть кривичей не знала этих украшений. Псковские кривичи в XI–XIII вв. отличались от смоленско-полоцких и по другим деталям женского убранства.
Распространение браслетообразных височных колец с завязанными концами дает возможность детально обрисовать кривичскую территорию XI–XIII вв. На юге смоленско-полоцкие кривичи вплотную соприкасались с дреговичами и радимичами. Кривичско-дреговичская граница проходила примерно по линии Заславль — Борисов — Шклов — устье Остера (левого притока Сожа). Лишь по Днепру кривичская территория, видимо, языком опускалась до Рогачева, где в 5 км от города, близ с. Лучин, известны курганный могильник с браслетообразными завязанными височными кольцами и городок Лучин, упоминаемый в Уставной грамоте Смоленской епископии середины XII в.
Между кривичами и радимичами четкого рубежа в XI–XIII вв. не существовало. В верховьях Ипути и бассейне Остера кривичи территориально смешивались с радимичами. Здесь обнаружены как кривичские, так и радимичские курганные могильники. Встречаются на этой территории и смешанные группы, в которых кривичские курганы насыпаны вперемежку с радимичскими.
В левобережной части Верхнего Подесенья кривичи перемешались с вятичами. Вятичские и кривичские погребения здесь часто находятся в одних могильниках. К смешанной кривичско-вятичской полосе принадлежала и значительная часть бассейна Угры (до устья Рессы). От устья Рессы кривичско-вятичская граница уходила в северном направлении до верховьев Москвы-реки. Бассейн ее в основном входил в вятичскую территорию. Только на небольшом участке левого берега Москвы-реки, между Исконой и Рузой, а также в бассейне Истры имеется несколько смешанных кривичско-вятичских могильников.
К территории смоленских кривичей принадлежали верховья Волжского бассейна — примерно до современного г. Зубцов. Поволжье ниже этого города было заселено двумя славянскими племенами — кривичами и словенами новгородскими. Поэтому вопрос о расселении кривичей в Волго-Окском междуречье выделен в особую тему.
Верховья Западной Двины и самая верхняя часть бассейна Ловати принадлежали смоленско-полоцким кривичам. Лишь изредка здесь встречаются ромбощитковые височные кольца и курганы с кольцом из валунов в основании, свидетельствующие о частичном смешении кривичей со словенами новгородскими. От верховьев Ловати северная граница территории смоленско-полоцких кривичей шла к верховьям Великой.
На западе рассматриваемая группа кривичей вплотную соприкасалась с латгалами и литовцами. От оз. Освейское западная граница кривичского расселения опускалась на юг, пересекая Западную Двину близ устья Дриссы. Правобережная часть бассейна Дисны, левого притока Западной Двины, принадлежала кривичам, а западнее начиналась область летописной литвы. Наиболее западным кривичским поселением здесь был, очевидно, город Браслав, при раскопках которого найдены браслетообразные завязанные височные кольца (Алексеев Л.В., 1960, с. 102, рис. 47, 9, 10).
Западнее очерченной границы, на правобережной части Западнодвинского бассейна известны курганы, по внешнему виду идентичные кривичским. Однако при раскопках их выявляется инвентарь, весьма характерный для латгальских захоронений (Рыков П.С., 1917; Спицын А.А., 1925, с. 153, 154). В захоронениях женщин найдены типично латгальские спиральные и жгутовые головные венчики, цепочки, булавки и шейные гриппы так называемых люцинских типов. Обычной находкой в мужских погребениях являются топоры, копья, браслеты и перстни, что не характерно для массовых кривичских захоронений. Ориентировка умерших в рассматриваемых курганах типично латгальская: мужчин хоронили головой к востоку, женщин — к западу. Обычай сооружать курганы над погребенными на территорию восточной Латвии мог проникнуть только от славян. Нужно полагать, что курганы на востоке современной Латвии оставлены латгалами, может быть, испытавшими кривичское влияние.
В IX в. в области расселения смоленско-полоцких кривичей длинные курганы сменяются круглыми (полусферическими), по внешнему виду не отличимыми от синхронных насыпей других восточнославянских земель.
Не все круглые курганы Полоцкой и Смоленской земель оставлены славянами. Для курганных могильников славян характерно скученное расположение погребальных насыпей. Курганы, как правило, недалеко отстоят один от другого и часто сливаются своими основаниями. Некоторые могильники образовались из нескольких групп, удаленных друг от друга на значительное расстояние (иногда на несколько сот метров), но всегда внутри такой группы беспорядочно разбросанные курганы «жмутся» друг к другу. Наоборот, курганные насыпи дославянского населения не образуют компактных групп, а отдалены друг от друга на значительное расстояние — от 30–50 до 300–400 м (Седов В.В., 1960а, с. 3–12).
Обычно славянские курганы насыпали из грунта, взятого здесь же, вокруг места возведения насыпи. Поэтому вокруг курганов образовывались кольцевые ровики различной ширины и глубины, иногда имеющие несколько перемычек. Эти ровики имели ритуальное значение. Как и раньше, в эпоху захоронений в длинных курганах, в ровиках, вероятно, зажигали костер или несколько костров. Следы их зафиксированы при исследовании Гнездовских курганов (Авдусин Д.А., 1969, с. 11–16), но, по-видимому, такие ровики были широко распространены. Костры в ровиках были жертвенным огнем, а значение огня в языческой религии славян очевидно.
К настоящему времени на территории Полоцкой и Смоленской земель раскопано более 5 тыс. круглых славянских курганов. Начало их раскопок относится еще к первой половине XIX в., однако они были проведены далеко не совершенными методами, а полевая документация не сохранилась. Из исследований середины прошлого столетия можно назвать раскопки Ф.В. Вильчинского и К.А. Говорского в Витебской губернии (Говорский К.А., 1853а, с. 98–104; 1853б, с. 87–97). Во второй половине XIX в. на той же территории раскопками курганов занимались М.Ф. Кусцинский (Кусцинский М.Ф., 1865; 1903; Указатель памятников, с. 158–161), А.М. Сементовский (Сементовский А.М., 1867; 1890), Е.Р. Романов (Романов Е.Р., 1889, с. 129–153; 1890а, с. 597–605; 1890б, с. 76–80; 1908) и другие.
На Смоленщине первые научные исследования кривичских курганов относятся в 70-м годам прошлого столетия (Керцелли Н.Г., 1876; Кусцинский М.Ф., 1881, с. 1–6; Чебышева В.М., 1886а, с. 67–70; 1886б, с. 14–22). В 80-90-е годы значительные исследования курганов произвел В.И. Сизов, который, кроме раскопок в Гнездовском могильнике, вскрыл около 300 насыпей в различных местностях Смоленской губернии (Сизов В.И., 1887, с. 87; 1894, с. 134; 1902б; Указатель памятников, с. 113–124). В те же годы раскопками курганов занимались К.А. Горбачев, Н.Е. Бранденбург, А.А. Спицын, Н.И. Криштафович, С.И. Сергеев, А.С. Уваров и многие другие (Горбачев К.А., 1887, с. 349–353; 1890а, с. 711–716; 1890б, с. 724–728; Бранденбург Н.Е., 1908, с. 200–203). На рубеже XIX и XX вв. важные исследования курганов в кривичско-вятичской пограничной полосе провел Н.И. Булычов (Булычов Н.И., 1899б, 1903; 1913).
К первым десятилетиям XX в. относятся раскопки курганов на Витебщине Л.Ю. Лазаревича-Шепелевича (Лазаревич-Шепелевич Л.Ю., 1900,1901б, с. 1–5; Спицын А.А., 1905в, с. 75–77), в смоленских частях Западнодвинского и Верхневолжского бассейнов — И.С. Абрамова, В.И. Глазова и С.А. Гатцука (Спицын А.А., 1905б, с. 105–108; 1906б, с. 185–211; 1907, с. 237–240; Гатцук С.А., 1904, с. 32–49), в Смоленском Поднепровье — Е.Н. Клетновой и Е.В. Домбровской (Клетнова Е.Н., 1910; 1915; 1916а, с. 1–18; Домбровская Е.В., 1914, с. 24–31).
В 20-30-х годах небольшие раскопки кривичских курганов производили многие археологи и краеведы. Среди них первое место принадлежит белорусскому исследователю А.Н. Лявданскому, раскопавшему более полутораста курганных насыпей в Смоленской и Полоцкой землях (Лявданский А.Н., 1928а, с. 285–290; Ляўданскi А.Н., 1928б, с. 1–98; 1928в, с. 300–305; 1930а, с. 31–40; 1930в, с. 93–104; 1930 г, с. 269–338; 1930д, с. 157–198; 1930е, с. 57–70). Заметный вклад в изучение курганов смоленско-полоцких кривичей внесли также И.А. Сербов (Сербаў I.А., 1930а, с. 85–91; 1930б, с. 199–211), Н.И. Савин (Савiн Н.I., 1930, с. 219–259); С.М. Соколовский (Ляўданскi А.Н., 1932, с. 5–68), С.А. Дубинский (Дубiнскi С.А., 1930, с. 512, 518), А.К. Супинский (Супiнскi А.К., 1925, с. 18–21). На кривичско-литовском пограничье интересные курганные исследования провели Е. и В. Голубовичи (Cehak-Hołubowiezowa H., 1938–1939, s. 178–203; 1939–1948, s. 419–455; Голубович Е., Голубович В., 1945, с. 126–137).
