Первые курганные захоронения в регионе северян относятся к роменскому времени. Очевидно, обычай сооружать курганы распространился здесь в основном в IX в. Каков был прежний погребальный обряд славян в регионе, неизвестно. Грунтовые могильники с трупосожжениями, аналогичные тем, что известны в днепровском правобережье, в северянском ареале пока не найдены. Судя по волынцевским захоронениям, здесь, как и в правобережной части Поднепровья, умерших хоронили по обряду кремации в могильниках без наземных признаков. При раскопках Новотроицкого городища выявлено пять прямоугольных ямных могил, обложенных горелым деревом (Ляпушкин И.И., 1958а, с. 157, 159), но место таких погребений в роменских древностях пока неясно.
Основным исследователем северянских курганов был Д.Я. Самоквасов. В последних трех десятилетиях XIX в. и в начале XX в. он раскопал несколько сотен курганных насыпей, расположенных более чем в 25 могильниках (Самоквасов Д.Я., 1878, с. 185–224; 1908а; 1908б; 1915а; 1915б; 1917). В то время в научной литературе господствовало мнение о принадлежности северянам всей левобережной части Среднего Поднепровья с городами Черниговом, Любечем, Переяславлем и Новгородом-Северским. Д.Я. Самоквасов принадлежал к последовательным сторонникам этого мнения и все курганы данного ареала относил к северянам.
Раскопки северянских курганов, проведенные другими исследователями в конце XIX и первых десятилетиях XX в., были не такими значительными. В последней четверти XIX в. исследованиями курганов в Рыльском уезде Курской губернии занимался М. Сперанский (Сперанский М., 1894, с. 263–269). К началу XX в. принадлежат раскопки В.А. Городцова, В.Е. Данилевича и Е.Н. Мельник на юго-востоке северянского региона (Городцов В.А., 1905, с. 110–130; Данилевич В.Е., 1905, с. 411–433; Мельник Е.Н., 1905, с. 673–702). В первых десятилетиях XX в. небольшие раскопки курганов в области расселения северян вели И.С. Абрамов, С.А. Гатцук, И.Е. Евсеев, Н.Е. Макаренко, К.Н. Сосновский, В.В. Хвойко, Н. Шмыткин и В.М. Щербаковский (Хвойко В.В., 1904, с. 40–48; Спицын А.А., 1909б, с. 164–167; Макаренко Н.Е., 1907, с. 36–43; Шмыткин Н., 1914, с. 318–322; Щербакiвський В.М., 1918).
В 1912–1915 гг. П.С. Рыков, В.Н. Глазов и В.С. Львович вели большие раскопки в Гочевском курганном могильнике (Рыков П.С., 1923, с. 39–53).
В 20-30-х годах XX в. исследования курганов северян продолжили М.В. Воеводский, С.С. Магура, Г.М. Поршняков и М. Ренский (Ренський М., 1925, с. 39, 40; Магура С., 1930, с. 33–36). В послевоенный период раскопки вели М.В. Воеводский, И.И. Ляпушкин, Т.Н. Никольская, В.А. Падин и другие (Никольская Т.Н., 1959, с. 83; Ляпушкин И.И., 1959б, с. 81–86; Падин В.А., 1958, с. 218–226; 1976, с. 197–210; Узянов А.А., Смирнов Ю.А., Верещинский Л.И., 1979, с. 98, 99).
В IX–X вв. в земле северян господствовал обряд трупосожжения. Кремация умерших почти всегда совершалась на стороне, а кальцинированные кости в глиняной урне или без нее помещались, как правило, в верхней части кургана. В виде исключения попадаются курганы с захоронениями остатков кремации на горизонте. Зафиксирован случай трупосожжения на месте курганной насыпи. Изредка встречаются курганы, содержащие ритуальные кострища, обычные для северных соседей северян. Вероятно, такие насыпи отражают проникновение радимичей или дреговичей на территорию северян.
Сожженные кости, как правило, помещались в курганах кучкой. Обычай выкапывать ямку для сожженных костей здесь был неизвестен. В одном из курганов в урочище Крученое Болотце и в нескольких Гочевских насыпях отмечено рассеянное положение кальцинированных костей.
В кургане, раскопанном Т.Н. Никольской в Шуклинке на берегу р. Тускарь, притока Сейма, остатки нескольких трупосожжений, помещенные в глиняные сосуды-урны были окружены оградой из дубовых плах. По-видимому, эта ограда являлась остатками погребальной камеры того типа, что обычны для верхнеокских и боршевских курганов.
Треть захоронений северян помещена в глиняные урны: реже — в лепные роменского типа, чаще — в гончарные.
По-видимому, все украшения и вещи, сопровождавшие умерших, сгорали на погребальных кострах. Поэтому абсолютное большинство северянских трупосожжений лишено вещей. Лишь изредка с кальцинированными костями находят бронзовые или стеклянные сплавы. По этим остаткам удается реконструировать перстнеобразные височные кольца, проволочные перстни, поясные пряжки и бусы из синего, зеленого и желтого стекла. Особое место занимают Гочевские курганы, где имеется много случаев кремации на месте. Здесь найдены браслетообразные сомкнутые височные кольца, перстнеобразные височные украшения, трубчатая и витая с пластинчатыми концами шейные гривны, «усатый» перстень, цепочки, лунница, бубенчики, пуговицы и пряжки. Однако Гочевский могильник был не собственно северянским, а разноплеменным некрополем, в котором, правда, значительная доля приходилась на захоронения северян.
Обряд ингумации распространяется у северян с XI в. Первые трупоположения здесь относятся к последней четверти X в. Здесь господствуют трупоположения в основаниях курганов. Ритуальных кострищ под костяками в насыпях северянского ареала нет. Исключение составляет разноплеменный Гочевский могильник.
Курганы с трупоположениями в подкурганных ямах на территории северян весьма немногочисленны. Значительная их часть приходится на западные районы, непосредственно соседящие с полянским регионом. Однако имеются курганы с ямными трупоположениями и в коренной области северян (в окрестностях Сум и Ахтырки, в Гочеве и на Десне — в Трубчевском и Новгород-Северском районах). В некоторых из них (Броварки, Россава) встречены спиральные височные украшения. Хронологическое членение курганов с трупоположениями в основании и насыпей с ямными захоронениями не выявляется. Очевидно, те и другие существовали синхронно или почти синхронно в течение XI–XII вв.
Захоронения выше основания кургана, на специальной подсыпке, для северян, по-видимому, не характерны. Такие погребения зафиксированы только в Гочевском могильнике. Скелеты выше оснований открыты также в курганах Гукова хутора, Черных Лоз и Ницахи, но скорее всего это вводные захоронения.
Почти все трупоположения в северянской земле имеют западную ориентировку. Погребенные, обращенные головой к востоку, здесь единичны (карта 12). В Подесенье и в Гочевском могильнике они связаны с балтской традицией. Восточная ориентировка умерших была распространена также у кочевых племен Северного Причерноморья (Плетнева С.А., 1958, с. 172, 173). Поэтому весьма вероятно, что трупоположения, обращенные головами к востоку, в славянских курганных могильниках на пограничье лесостепи со степью обусловлены славяно-половецкой метисацией.
Характерными височными украшениями северян были спиральные кольца (табл. XXXVI, 5, 6). Женщины носили их по два-четыре с каждой стороны. При исследованиях курганов в Броварке на р. Сула получены материалы для восстановления северянского головного убора (табл. XXXVII, 4). Голова была украшена серебряным пластинчатым венчиком с мелкими подвесочками над лбом. У правого и левого висков привешивали по нескольку спиральных колец. У одного из висков, кроме них, имелась длинная проволочная привеска с 11 бубенчиками.
Северянские спиральные кольца, как показал Б.А. Рыбаков (Рыбаков Б.А., 1949б, с. 75–90), ведут происхождение от двуспиральных височных украшений, распространенных в днепровском левобережье в VI–VII вв. Связующим звеном между ними служат височные кольца IX в., происходящие из Полтавского клада, открытого в 1905 г. (Рыбаков Б.А., 1953а, с. 68).
Кроме спиральных височных украшений, в северянских курганах встречаются распространенные у всех восточнославянских племен перстнеобразные сомкнутые височные кольца. Изредка попадаются перстнеобразные колечки с завитком на конце (Броварки, Гочево, Ницахи). В курганах Гочева и Кветуни найдены трехбусинные височные кольца (табл. XXXVII, 2, 7).
