Жилищами были прямоугольные в плане полуземлянки, углубленные в землю от 0,5 до 1,2 м. Размеры их невелики — 2,5–4×3-5 м. Глиняные печи, вырезанные из материка или вылепленные, занимали один из углов полуземлянки (обычно — задний от входа). На поселениях, расположенных на песчанистых почвах, иногда встречаются печи, сложенные из кусков болотной железной руды. Конструкция стен жилищ столбовая. Почти на всех исследованных поселениях открыты остатки хозяйственных ям, округлых, овальных и прямоугольных в плане.
На основе материалов из раскопок Новотроицкого городища И.И. Ляпушкин реконструировал внешний облик одного из роменских поселений (Ляпушкин И.И., 1958а с. 193–210). Жилые и хозяйственные постройки размещались без какой-либо системы. На площади около 140×20–60 м одновременно стояло около четырех десятков домов. Жилища располагались кучно, промежутки между ними были заняты хозяйственными постройками — погребами, кладовками и т. п. Никаких дворов или усадеб вокруг жилищ не было (табл. XXXIV).
Бо́льшая часть керамики роменских поселении изготовлена без гончарного круга (табл. XXXII, 14–16; XXXIII, 13–17). Первые гончарные сосуды появляются здесь лишь в самом конце IX в. Формы сосудов — горшки, миски, сковороды. Особенно типичны высокие горшки с усечено-коническим низом, узким дном, выпуклыми плечиками и отогнутым наружу венчиком. Встречаются также сравнительно низкие и широкие сосуды того же типа, относимые И.И. Ляпушкиным к категории мисок. Есть среди роменской керамики и сравнительно малочисленные горшки с вертикальным цилиндрическим венчиком. Специфической особенностью роменской лепной керамики является ее орнаментация. Зигзагообразные и иные узоры нанесены по плечикам сосудов штампом из перевитой веревки.
Основой хозяйства населения, оставившего роменскую культуру, было пашенное земледелие. Как и на синхронных правобережных поселениях, здесь найдены широколопастные наральники (табл. XXXIII, 7), а также наральники иного типа, которые обычно применялись для старопахотных почв. Мотыги и мотыжки, встреченные на поселениях, служили для возделывания приусадебных участков. Железные серпы имели совершенную форму, приближаясь к серпам времени древней Руси (табл. XXXIII, 12).
Другой стороной хозяйственной деятельности было скотоводство. Анализ костных остатков Новотроицкого, Опошнянского, Петровского и других городищ показывает, что повсюду преобладают кости домашних животных, среди них первое место принадлежит крупному рогатому скоту, затем — свинье и мелкому рогатому скоту.
Повсеместное распространение железных орудий труда, предметов вооружения и хозяйственного обихода, находки шлаков, остатков горнов и сопел определенно свидетельствуют о развитости железоделательного и железообрабатывающего ремесел. Кроме названных земледельческих орудий, на поселениях неоднократно встречены топоры (табл. XXXIII, 6), тесла-мотыжки (табл. XXXIII, 5, 11), ножи (табл. XXXIII, 8-10), наконечники стрел (табл. XXXIII, 1–4) и другие предметы.
Следы обработки цветных металлов выявлены при раскопках Новотроицкого городища, а льячки и литейные формы обнаружены и на других поселениях. Значительную коллекцию серебряных и бронзовых изделий удалось собрать на Новотроицком поселении. В ее составе пяти- и семилопастные височные кольца, украшенные зернью (табл. XXXII, 1, 3), проволочные колечки (табл. XXXII, 2), серьги (табл. XXXII, 11), шейные гривны (табл. XXXII, 13), браслеты, изготовленные из серебряной пластины (табл. XXXII, 5), перстни (табл. XXXII, 4, 9), привески (табл. XXXII, 7, 10, 12), бляшки (табл. XXXII, 6, 8) и др.
Исследованиями установлено развитие деревообрабатывающего ремесла, а многочисленные поделки из кости и рога, найденные на поселениях, говорят о развитии косторезного производства.
Дата роменских поселений в целом — VIII–X вв. — определена на значительных материалах и ныне не вызывает каких-либо возражений.
Ареал днепровской группы роменско-боршевской культуры охватывает верхнее и среднее течение Ворсклы, Псла и Сулы, целиком бассейн Сейма и поречье Десны от устья Сейма до устья Снопоти. На юго-востоке территория этой группы, по-видимому, захватывает бассейн р. Уда — правого притока Северского Донца (отдельные поселения имеются и на Северском Донце). Западная граница ареала проходит примерно от г. Лубны на Суле до Чернигова и по правому берегу Десны поднимается вверх, захватывая бассейн р. Судость. На этом участке отдельные роменские поселения заходят и на Ипуть. Северо-восточная и восточная граница описываемой группы памятников проходит по водоразделу Днепра с Окой и Доном.
Если сопоставить этот ареал с распространением северянских курганов XI–XII вв., то обнаруживаются их значительные совпадения (карта 20). На этом основании было высказано предположение о принадлежности роменских древностей северянам (Рыбаков Б.А., 1947, с. 94, рис. 4; Третьяков П.Н., 1953, с. 242; Березовець Д.Т., 1953, с. 28–44). В пользу сближения древностей роменской культуры с летописными северянами, кажется, говорят и границы расселения соседних восточнославянских племен. Так, полянский ареал почти целиком находится за пределами распространения памятников роменской культуры. То же самое можно заметить и относительно региона радимичей. Граница между северянами, с одной стороны, и полянами и радимичами — с другой, соответствует западным рубежам ареала роменской культуры.
Курганный обряд погребения появляется на летописной территории северян в IX столетии, т. е. в период роменской культуры, и в древнейших из курганов встречены лепные урны, идентичные глиняной посуде роменских поселений.
Однако все сказанное еще не означает, что та группа славян, которая расселилась в VIII в. в левобережной части Среднего Поднепровья, уже была обособившимся славянским племенем, именовавшимся северянами. Распространение роменской культуры в днепровском левобережье, боршевской — на Дону и, по-видимому, близкой к ним славянской культуры — на верхней Оке было результатом единовременного расселения одной большой славянской группировки. В результате освоения широкой территории здесь образовались три локальные группы славян. Однако это еще не привело к сложению восточнославянских племен, известных по Повести временных лет. В отличие от племен лесной зоны днепровского правобережья, юго-восточные племена не были исключительно территориальными формированиями. Сложение северян, как показано ниже, явилось результатом взаимодействия носителей днепровской группы роменско-боршевской культуры с местным населением.
Представляется вполне очевидным, что роменско-боршевские древности в целом имеют ближайшие аналогии в синхронных славянских памятниках правобережной Украины и более западных областей. Роменско-боршевские памятники сближаются, например, с древностями Луки-Райковецкой по всем элементам материальной культуры — домостроительству, керамике и пр. Детальное сопоставление этих древностей проведено И.И. Ляпушкиным (Ляпушкин И.И., 1961, с. 356–366), который пришел к заключению, «что славяне проникли в область Левобережья около VIII в. из западных (правобережных) районов. Откуда конкретно и какими путями шло это проникновение, сказать сейчас трудно. Для решения этой задачи необходимы дополнительные источники, добытые путем раскопок». Иными словами, роменско-боршевские древности — окраинная ветвь славянской культуры последней четверти I тысячелетия н. э., развившейся на основе древностей предшествующего времени.
П.Н. Третьяков предложил гипотезу о верхнеднепровско-окском происхождении носителей роменско-боршевской культуры (Третьяков П.Н., 1969, с. 78–90). Согласно мнению этого исследователя, славяне — носители зарубинецкой культуры в первых веках I тысячелетия н. э. уходят в Верхнее Поднепровье и на Оку. Спустя несколько столетий из верхнеднепровских областей и Верхнеокского бассейна начинается расселение на юг — одна группа славян продвигается в днепровское лесостепное левобережье, где создает роменско-боршевскую культуру (Третьяков П.Н., 1970, с. 80–92).
