Наиболее полно изучено одно из самых типичных городищ-убежищ — Тушемля, расположенная в верховьях Сожа (Третьяков П.Н., Шмидт Е.А., 1963, с. 59–70). Городище размещалось на продолговатом мысе, ограниченном двумя оврагами. Овальная площадка убежища занимала около 800 кв. м. Ее защищали по периметру два земляных вала с деревянными оградами на вершинах. Со стороны плато были устроены еще три земляных вала с такой же бревенчатой оградой по верху (табл. X, 13, 14).

На площадке убежища, по ее периметру с внутренней стороны укреплений, находилась длинная замкнутая постройка столбовой конструкции. Основой ее стен служили массивные, поставленные с интервалами 2,2–2,5 м столбы-стояки, в пазы которых были впущены концы горизонтально положенных бревен. Такой же была конструкция стен, построенных на вершинах земляных валов.

Ширина постройки 4–4,5 м. Поперечными стенками она подразделялась на отдельные помещения размерами около 4×6 м. Семь или восемь из них имели в середине очаги, выложенные камнями, остальные, очевидно, использовались для хозяйственных нужд.

Перекрытие постройки двускатное, при этом его наружный скат был более коротким и крутым. На массивные стропила клали толстые прутья и на них насыпали толстый слой земли. По-видимому, эта кровля «сливалась» с земляной насыпью, оконтуривавшей площадку городища. Вход на площадку был устроен с западной стороны — ворота шириной всего 1,25 м. Отсюда дорожка шла ко второму рву, по дну которого можно было, обогнув городище с севера, выйти за пределы убежища.

Внутренняя, свободная от построек площадка имела форму вытянутого овала размерами 20×10 м.

В мысовой ее части находилось языческое святилище. Оно представляло собой круглую утрамбованную площадку диаметром 6 м, по краю которой по кругу стояли столбы, возможно, изображавшие языческие божества. В центре площадки находился более высокий и массивный столб — скорее всего изображение главного божества.

Такие же святилища открыты еще на двух городищах-убежищах — в Городке и Прудках, находящихся в том же районе Смоленщины. Другие городища подобных культовых сооружений не имели.

По-видимому, аналогичным Тушемлинскому было Банцеровское городище. С.А. Дубинский выявил в верхнем сдое несколько каменных площадок, очевидно очагов, около которых, как и в Тушемле, находились глиняные сосуды, в том числе с обугленными зернами культурных растений (Митрофанов А.Г., 1967, с. 243–261).

Некоторые городища-убежища имели своеобразную планировку. Так, убежище около д. Акатово состояло из трех площадок, разделенных оборонительными сооружениями. На двух из них располагались столбовые постройки, аналогичные тушемлинским, а третья, где постройки не обнаружены, по-видимому, служила для хозяйственных целей. На городище Демидовка столбовая постройка была не замкнутой, а полуовальной в плане (Шмидт Е.А., 1970б, с. 63–69).

Остатки многокамерной постройки того же типа, что и в Тушемле, были открыты на описанном выше Колочинском городище.

На основной части поселений тушемлинско-банцеровской культуры, очевидно, были распространены небольшие наземные жилища столбовой, реже срубной конструкции. Отапливались они очагами. Одно из таких жилищ изучено, в частности, на городище Боровно под Лепелем. Оно имело стены столбовой конструкции и очаг, сложенный из камней. Подобные постройки трудно уловимы при раскопках, поэтому пока весьма слабо изучены.

Погребальными памятниками тушемлинско-банцеровских племен были грунтовые могильники. Безраздельно господствовал обряд трупосожжения. Кремация умерших совершалась в стороне. Остатки сожжения, собранные на погребальном костре (немного кальцинированных костей, зола и угольки), помещались в неглубоких округлых ямках.

Могильники располагались на возвышенных местах, поблизости от поселений (Акатово, Узмень), а иногда непосредственно на краю селищ (Заозерье, Кислая, Шугайлово). В Акатовском могильнике раскопками вскрыто 20 захоронений. Иногда они были урновыми (есть случаи, когда урны перекрыты перевернутыми вверх дном сосудами), а иногда остатки трупосожжений ссыпали прямо в ямку. Погребальные ямы имели усечено-коническую форму, их диаметры 0,3–0,5 м, глубина — до 0,6 м. Инвентарь в захоронениях почти отсутствует. Лишь в некоторых из них встречены небольшие куски бронзовых сплавов, бронзовые спиральки, трубочка и обломок браслета (Шмидт Е.А., 1962, с. 189–193).

В могильнике Узмень на раскопанной площади 872 кв. м зафиксировано 34 захоронения. Все они совершены по обряду трупосожжения на стороне. Остатки кремации с углем помещались в овальные или круглые ямки размерами от 10×5 до 50×38 см, глубиной не менее 25 см (верхние части погребальных ям оказались распаханными). Восемь погребений были урновыми, в них найдены нижние части глиняных сосудов или их фрагменты. В остальных случаях остатки трупосожжений были ссыпаны непосредственно в ямки. Кроме того, прослежено еще пять ямок диаметром от 10 до 25 см и глубиной 8-18 см, наполненных углем без кальцинированных костей.

Большинство погребений были безынвентарными. Обломки бронзовой проволоки встречены в захоронениях 11 и 27, бронзовые проволочки, свернутые в колечки, — в погребениях 16 и 30. В погребении 31 найдены оплавленная синяя стеклянная бусина и витое бронзовое колечко с заходящими концами; в погребении 16 — глиняное биконическое пряслице, а в погребении 24 — железная посоховидная булавка (Минасян Р.С., 1979, с. 176–180). Могильник и расположенное рядом селище датируются серединой и третьей четвертью I тысячелетия н. э.

Культурные напластования на поселениях тушемлинско-банцеровской культуры бедны находками. Наиболее многочисленны фрагменты керамики, изготовленной домашним способом без помощи гончарного круга. Самыми распространенными были сосуды горшкообразных типов тюльпановидной, биконической и усеченно-конической форм (табл. XI, 1, 3, 7, 8, 10). Горшки больших размеров (иногда до 40–45 см в диаметре) предназначались для хранения продуктов, меньших размеров (до 25–30 см в диаметре) — для приготовления пищи. Эти сосуды лепились из глины с примесью дресвы. Часто внешняя поверхность их шероховатая от выступающих зерен дресвы. Цвет поверхности различный: серый, желтый темно-серый, грязно-коричневый. Орнамента нет.

Вторую, менее многочисленную группу керамики образуют мискообразные горшки и миски (табл. XI, 2, 9). Они выделяются и по характеру обработки поверхности — лощеной или подлощенной. Количество лощеной керамики на разных памятниках различно. Так, по подсчетам Е.А. Шмидта, на селищах она составляет не более 5 % всех фрагментов глиняной посуды. На городищах-убежищах ее доля увеличивается, составляя 20–37 %. Это различие обусловлено, очевидно, тем, что в убежища брали с собой наиболее ценные вещи и керамику. Замечено, что лощеная керамика чаще встречается на памятниках, расположенных в Днепровском бассейне. В северо-западной части ареала тушемлинско-банцеровских памятников такая посуда почти неизвестна.

Керамика тушемлинско-банцеровского облика встречена также в отдельных захоронениях длинных и синхронных с ними полусферических курганов (Старое Село под Витебском, Дорохи, Янкевичи). В этой связи некоторые исследователи склонны думать, что для тушемлинско-банцеровских племен были характерны как грунтовые, так и курганные могильники (Митрофанов А.Г., 1978, с. 120, 121). Однако тушемлинские сосуды в смоленско-полоцких курганах встречаются наряду с типично славянской керамикой.

Помимо изготовления посуды глина использовалась для выделки других предметов: рыболовных грузил, пряслиц и бус. Наиболее распространены биконические пряслица с отверстием большого диаметра. Некоторые из них украшены циркульным или накольчатым орнаментом (табл. X, 7, 8, 11).

Многочисленные материалы свидетельствуют о развитии на поселениях железоделательного и железообрабатывающего ремесел, хотя железные предметы при раскопках довольно редки. Добыванием железа из болотных руд занимались почти на каждом селище, о чем говорят находки шлаков и кусочков руды, а в отдельных случаях — и остатков печей-домниц.