Разгром в 50-60-х годах V в. объединений, возглавляемых гуннами в Подунавье, отразился и в древностях Причерноморья. Для культуры рассматриваемой территории особенно заметным было переселение готов-тетракситов, нашедшее, судя по всему, отражение в появлении могильника Дюрсо (Дмитриев А.В., 1979а).

Если особенности погребального обряда на этом могильнике вполне сопоставимы с памятниками предшествующего времени (ингумации с западной и северо-западной ориентировкой, захоронения коней), то, как не раз отмечалось специалистами, многие этнографичные особенности женского костюма имеют здесь несомненные восточногерманские параллели.

Один из ярких признаков культур восточногерманского круга эпохи переселения народов — двупластинчатые фибулы, ряд серий которых в середине V в. начинают украшать накладками у дужек. Ранний горизонт таких вещей в Северо-Восточном Причерноморье представлен в окрестностях Новороссийска. Эти вещи имеют близкие параллели в Подунавье и, единично, в Керчи, Фанагории, Поочье и во Франции, в контексте культурных контактов с Подунавьем, а не эволюции местных традиций (Амброз А.К., 1982, рис. 1, 26–35, 45, 47; 1989, с. 48; Bierbrauer V., 1995, рис. 5, 1–2; 13, 1, 3–4; Kazanski М., Périn Р., 1998, рис. 2, 1–2; 10, 1, 3). На этой основе во второй половине V в. складывается производство местных двупластинчатых фибул: небольших размеров, с упрощенными деталями конструкции (Пьянков А.В., 1998; Амброз А.К., 1982. № 25). Другие представленные в Дюрсо двупластинчатые фибулы начинают украшать треугольными прессованными накладками, что сопоставимо с тенденцией эволюции подунайских фибул нескольких локальных серий (Амброз А.К., 1989, с. 50–51; 1982, рис. 1, 14–19, 21–22; Bierbrauer V., 1995, рис. 10, 1–2; 11, 1, 3; 12, 1, 3; 23; Гавритухин И.О., 2000).

К местной серии принадлежат также двупластинчатые фибулы с вырезом на ножке и, чаще всего, полукруглыми накладками, в основном представленные в Дюрсо, а единично — в Бжиде и Прикубанье (табл. 76, 18, 19) (Каминская А.В., 1984). Такие находки имеют общестилистические параллели в локальных сериях из Франции и Испании; а завершение этой типологической линии можно видеть на южнокрымских фибулах середины VI — середины VII в. и в кавказских фибулах с треугольной головкой без накладок (табл. 76, 7) (Амброз А.К., 1982, рис. 1, 25, 54–57; Айбабин А.И., 1990, рис. 11; 12, 1–2; 2, признаки 80 и 91). От фибул с ромбической ножкой их отличают не только ареалы, но и хронология. Западноевропейские образцы датируются в рамках последних десятилетий V — первых десятилетий VI в., редкие экземпляры доживают до середины VI в., что вполне соответствует причерноморским материалам.

Если ранние двупластинчатые фибулы с накладками из района Новороссийска сопоставимы с боспорскими находками, то в дальнейшем они имеют собственную линию эволюции, отличающуюся от керченских серий. Нет в Новороссийском ареале рельефных пластинчатых или пальчатых фибул, крупных пряжек с рельефной орнаментацией, часто дополняемой вставками, наиболее распространенных в Керчи, как и во многих культурах восточногерманского круга. Очевидно, это свидетельство не только консервативности, но и высокой семантической значимости даже деталей традиционного женского костюма населения долины Дюрсо во второй половине V — первых десятилетиях VI в. Женский костюм включал, кроме пары фибул, пару серег с полиэдрическими окончаниями, ожерелье из бус, браслеты, пояс с металлической пряжкой. Комплект включал также цепочку из 8-видных звеньев, изготовленных из металлической ленты, крепящуюся к кольцу с завязанными концами, круглое зеркало с задней петлей, украшенное ободками, параллельными краю, нож, предметы туалета (Мастыкова А.В., 2001). Все это вписывается в модель восточногерманского раннесредневекового убора, но находит соответствие и в ряде кавказских памятников, а сочетание отражает специфику именно местной культуры, синтезировавшей традиции пришельцев, аборигенов и влияния соседей. Структура женского костюма в целом сохраняется на протяжении VI–VII вв., когда двупластинчатые фибулы вытесняются другими типами (Дмитриев А.В., 1982а).

Мужской костюм менее этнографичен и в большей степени отражает особенности культурных и военно-политических связей. Ряд особенностей мужской субкультуры, зафиксированной по материалам Дюрсо, находит близкое соответствие в древностях из района Туапсе. Поэтому ниже характеристика древностей из районов Новороссийска-Анапы и Туапсе будет даваться параллельно, после чего можно будет остановиться на особенностях памятников каждого из указанных районов.

В ременных гарнитурах Северо-Восточного Причерноморья, как и ряда областей Восточной (в отличие от Центральной и Западной) Европы на протяжении большей части V в. доминируют хоботковые пряжки, бытовавшие наряду с массивными железными В-образными и некоторыми другими типами (табл. 76, 5, 45, 46, 56, 57). С последних десятилетий V в. облик ременных гарнитур определяют пряжки понтийских и провинциально-византийских типов, а также их местные модификации (табл. 76, 11, 21–25). Для VI в. показателен ряд типов высоких, имитирующих массивность полых В-образных пряжек (табл. 76, 1).

Со второй половины VI в. и на протяжении VII в. распространяются геральдические ременные гарнитуры. Происхождение этой моды неясно, наиболее обоснованными пока являются наблюдения А.К. Амброза, писавшего о ее связи с военной культурой востока Византии (Нижнее Подунавье, Крым). Наиболее яркий среди ранних геральдических набор из погребения 144 в Бжиде близок известным в Абхазии, в Крыму, на Нижнем Дунае, о чем свидетельствуют особенности пряжки, двучастная горизонтально-симметричная накладка с вытянутой серединой, своеобразные очертания и форма прорези крупного наконечника (табл. 77, 71–78) (Воронов Ю.Н., Бгажба О.Х., Шенкао Н.К., Логинов В.А., 1989, рис. 4, 32; 18, 5, 17; 5, 16–19; 6, 23, 27–28, 31–33, 38–39, 42–43; Айбабин А.И., 1990, рис. 49, 15, 29, 31; 2; Petre A., 1987, pl. 127–129). Другой тип ранних геральдических гарнитур Северо-Восточного Причерноморья характеризует скупое украшение основного ремня при наличии подвесных ремешков, завершающихся Т-образной накладкой и малыми наконечниками, что находит соответствия как на понтийских памятниках, так и среди ряда древностей других культур Восточной Европы.

К специфическим для рассматриваемого региона формам можно отнести лишь гарнитуры из Дюрсо, Борисово и Бжида, украшенные накладками с прорезями, образующими «личину» (табл. 77, 52; 78, 60, 61). В.Б. Ковалевская справедливо оценила их как специфически кавказские, при этом считала этот мотив «исходным» для формирования ряда восточноевропейских стилей (Ковалевская В.Б., 1995, с. 59–64). В настоящее время можно утверждать, что рассматриваемые гарнитуры связаны с регионом от Новороссийска до Туапсе. Судя по составу комплексов, их следует оценивать, как одну из локальных модификаций, возникших около середины VII в.

Из других специфичных форм, встреченных на памятниках Северо-Восточного Причерноморья, можно отметить горизонтально-симметричные накладки с пирамидальным выступом посередине из Дюрсо (Дмитриев А.В., 1982а, рис. 12, 27), характерные для памятников Восточного Приазовья (Гавритухин И.О., Обломский А.М., 1996, с. 27–28, тип 2). Среди гарнитур рассматриваемой зоны, датируемых около второй и третьей четвертей VII в., обращают на себя внимание пряжки с выступами в виде пары птичьих голов, накладки с «пламеневидным» щитком и зооморфным крючком, наконечники, обильно украшенные ободками и полосами зерни в сочетании с плотно поставленными мелкими треугольниками из зерни (табл. 78, 6, 53–54, 75–81). Такие вещи относятся к «Кавказско-Днепровско-Дунайской» зоне культурных влияний (Гавритухин И.О., Малашев В.Ю., 1998, с. 60–61). К этому кругу древностей относятся и серьги с подвеской в форме перевернутой пирамиды (табл. 73, 6, 29, 57). Вероятно, не случайно, что перечисленные находки лучше представлены в районе Новороссийска и значительно слабее на памятниках, более удаленных от Приазовья на юг. Такая картина свидетельствует о каких-то связях местного населения с Великой Болгарией, но говорить об этом более определенно мешает неясность многих аспектов истории и археологии этого объединения.