В томе представлен краткий итог почти двухсотлетнего изучения древностей Крыма с Таманским полуостровом, Северо-Восточного Причерноморья и Закавказья. Остановимся на самых важных результатах, к которым пришли авторы тома.

Последовательное рассмотрение средневековых древностей Крыма дает возможность составить историко-археологическую шкалу памятников с III–IV вв. н. э. до XIII в. Для каждой градации этой шкалы есть свой эталонный памятник или группа памятников, своеобразный репер, облегчающий ориентацию в той сложной исторической картине, которую запечатлели археологические памятники Крымского полуострова.

Средневековье в Таврике принято начинать с IV в. — времени гибели античных государств под ударами гуннов. Однако рубеж этот условен: варварские вторжения, приведшие к гибели античного мира, начались раньше. Так, гибель позднего Скифского царства и его столицы Неаполя Скифского многие исследователи связывают не с гуннским вторжением, а с готскими походами III в. н. э.

О готах следует сказать и потому, что именно они дали имя населению прибрежной полосы южной Таврики. Прокопий Кесарийский называет готами жителей страны Дори, которая занимала, по мнению одних ученых, южный берег Крыма, по мнению других — значительно более обширную территорию, включающую и юго-западное нагорье с так называемыми «пещерными городами» (Сидоренко В.А., 1987, с. 136–137).

Анализ вещевого материала и погребального обряда могильников Юго-Западного Крыма IV — первой половины VII в. привел к выводу об ассимиляции готов сармато-аланским населением. Этот трехвековой процесс, зафиксированный данными археологии и антропологии, историку — современнику тех событий не мешал называть все население именем этноса-завоевателя, как это случалось в исторической практике неоднократно.

На примере анализа раннесредневековых древностей Крыма приходится признать, что исторические события большой важности отнюдь не однозначно отражаются в синхронных им археологических материалах. Исторически зафиксированное вторжение новых этносов часто слабо отражается в предметах материальной культуры, особенно если это касается культурных напластований городов с многовековой историей. Так, вторжение сначала готов, а потом гуннов на Боспор не изменило существенного облика материальной культуры города, о них больше говорят следы пожаров и разрушений. Вероятно, в жизни древнего культурного города варварские вторжения и не могли повести к заметным изменениям традиционной материальной культуры.

По-другому складывалась судьба завоевателей там, где местное население не создало таких мощных культурных оазисов, какие образовались со времен греческой колонизации на Боспоре или в Херсоне. Так, наследники местного тавро-скифского населения Южного берега приняли приток и сармато-аланского и готского этноса, создав через 2–3 столетия новый этнический сплав, в котором четко улавливаются отличительные черты составивших его различных этнических групп, в частности, готов. Возможно, повторные вторжения последних, последовавшие после разгрома Рима Аларихом в 410 г., долго не давали исчезнуть и отличительным признакам готского этноса.

Причиной активного продвижения на Южный берег готов стало вторжение на полуостров в 70-х годах IV в. гуннов. Они заняли степную и предгорную часть полуострова и еще в VI в., по свидетельству Прокопия, занимали все пространство между Херсоном и Боспором. Однако археологических следов присутствия этих кочевников в массовом материале не много. На громадном пространстве южнорусских и крымских степей, на Днестре и в Придунавье обнаружено немногим больше десятка гуннских котлов, которые отмечают вторжение гуннов в европейский мир, оставившее столь глубокий след в трудах историков на долгие времена. Только в склепах боспорской знати IV–V вв. н. э. сохранились современные гуннской эпохе вещи, находящие прямые аналоги в гуннских памятниках Восточной Европы.

События раннего средневековья в Крыму наиболее ярко отражены на археологическом материале, полученном при раскопках и хронологических исследованиях таких памятников, как могильники типа Суук-Су, Лучистое, городское кладбище Боспора. Массовый керамический материал этого периода наиболее четко разработан в Херсонесе.

Эти археологические памятники, запечатлевшие этническую картину на южном берегу Крымского полуострова и в его восточной и западной частях, и образуют первые ступени воображаемой хронологической шкалы — с III до середины VII в.

Если переводить это на язык исторической периодизации, указанный отрезок времени включает в себя позднеантичный период и начальный период раннего средневековья. Активная деятельность Византии при императорах Юстине и особенно Юстиниане, отраженная в письменных источниках и памятниках археологии, оправдывает название этого периода ранневизантийским.

Следующий отрезок этой шкалы иллюстрируют памятники, говорящие о вторжении на Крымский полуостров нового этнического компонента — тюрко-болгар. Они начали проникать туда после гибели Великой Болгарии, приазовского болгарского государства, распавшегося под ударами хазар во второй половине VII в.

С этого времени Таврика надолго, до X в., попала в орбиту влияния Хазарского каганата, вытеснившего Византию с ее древних позиций в Северном Причерноморье. Эта смена исторической обстановки археологически зафиксирована следами тотального разрушения византийского градостроительства в Херсонесе, на Боспоре и во многих других местах полуострова.

Хазарское владычество в Крыму привело к сильному изменению состава населения. Кочевые тюрки — древние болгары и хазары — оставили следы кочевий и постепенного оседания, формирования земледельческой оседлой культуры с характерной керамикой «салтово-маяцкого» облика.

Самые ранние памятники древних болгар представлены кочевническими погребениями, раскопанными у высоты «Сахарная головка» в Инкермане и у с. Айвазовское близ Феодосии (середина — вторая половина VII в.). Последующие этапы истории населения Крыма иллюстрируют уже оседлый быт. Это поселения и грунтовые могильники с выразительным и разнообразным материалом: керамикой, украшениями, монетами. Находки последних в Героевском, на Тепсене позволяют датировать самые поздние болгарские памятники началом X в. Сложные социальные процессы, происходившие в жизни тюркоязычных народов в период оседания во второй половине VII–VIII вв. иллюстрирует поселение Тау-Кипчак в центральной части горного Крыма.

Другой этнический массив, существовавший практически одновременно с болгарским, — сармато-алано-готский — оставил нам погребальные памятники совсем другого облика — это склепы. Богатый инвентарь склепов, раскопанных в Херсоне, Эски-Кермене, Мангупе, и убедительная разработка их детальной хронологии в рамках трех столетий — VIII-X — дает возможность сопоставления их с синхронными древностями других народов, живших в Крыму.

Это, в частности, касается третьего этнического массива, отличного по обряду и инвентарю от двух предыдущих. Это население, оставившее погребальные памятники в виде каменных ящиков, называемых плитовыми могилами. Оно проникло в Крым и Северо-Восточное Причерноморье с волной переселенцев-греков из Малой Азии, хлынувшей в эпоху иконоборчества и предшествующие ей времена не только в Крым, но и в Южную Италию и на Балканы.

До появления в Таврике обычай захоронения в плитовых могилах был широко распространен в Малой Азии, Италии, Сирии, Византийской Африке, на Балканах. Многие исследователи считают, что он является продолжением еще античных традиций. В Таврике он появился в VIII–IX вв., некрополи располагаются возле синхронных поселений и монастырей.

Выразительные некрополи с плитовыми могилами раскопаны в Херсоне, Горзувитах, на Боспоре.

Последний период, который мы рассмотрели на археологическом материале Крымского полуострова, относится к развитому средневековью — это X–XIII вв. Мы убедились, какое большое значение имели для создания общей картины предшествующих периодов хронологические разработки. Не менее важны они и для развитого средневековья. Однако здесь есть свои специфические трудности. Христианские средневековые некрополи с бедным инвентарем и обычаем многоразовых захоронений в одной могиле не являются таким благодатным источником для разработки хронологии, какими были раннесредневековые некрополи или даже разрозненные погребения кочевников. Не менее трудны для разработки хронологии и многослойные города. Поэтому мы уделили особое внимание тем памятникам, где удалось провести глубокие стратиграфические зондажи (Керчь) или выявить бесспорные комплексы с точными датами (Херсонес). Помимо этих городов, являющихся своеобразными эталонами, первый — для восточного, а второй — для западного Крыма, дополнительные зондажи в историческую действительность средневекового Крыма дают раскопки таких византийских крепостей, как Сугдея, Алустон, Горзувиты и многочисленные укрепления южного берега.