При осуществлении осадных операций летописи часто отмечают сборку и установку орудий непосредственно на боевых позициях (пороки «исчинити», «наряжати», «рядити», «постави»). Однажды для «каменного бросания» устроили возвышение — «ворох», очевидно, для большей действенности стрельбы (осада Новгорода-Северского). При осаде Ярослава орудия были привезены, очевидно, в разобранном виде; они потребовали времени и защиты во время сборки («стоящему же ему града и строющю порокы»). С пороками русские войска пускались в далекие отважные походы (Новгород — Раковор, 300 км; Новгород — Выборг, 300 км), так как они, видимо, не затрудняли быстрых переходов (Холм — Люблин). Это является редким примером в истории военного искусства средневековья.
Устанавливали орудия заблаговременно и, по возможности, скрытно, например в «дебрях» под Киевом. Если пороки выставлялись в открытой местности, то их защищали «лесами», тыном и окапывали. Отсюда ясно, что орудия придвигали как можно ближе к стенам, на расстояние меньше, чем перелет стрелы. «Да не язвени будут вои его от гражан, дондеже устроить сосуды порочные» (осада Ярослава). При осаде Судомиря лучники и орудия вели стрельбу, по-видимому, с одной линии. Иногда в летописях указывается и более далекая дистанция — «меташа бо каменем полтора перестрела» (бой у Чернигова).
Определение дальности полета стрел содержится в арабском трактате, называемом «Книга по описанию превосходных качеств лука и стрел» (около 1500 г.). Лучники всего мира, сказано там, считают, что практически кратчайшим расстоянием (полета стрелы) являются 25 кубитов (13,5 м), а самым большим — 125 кубитов (67,5 м). В то же время пределом, сверх которого невозможна прицельная стрельба, являются 300 кубитов (162,2 м)[179]. В последнем случае имеется в виду средняя дальность полета стрелы (перестрел), обычно определяемая в 200 шагов[180]. По аналогии с луком прицельная дальность метательных машин составляла, очевидно, около 150–200 шагов. Лучшей дистанцией считалось, видимо, расстояние в 100 шагов[181]. На этом расстоянии снаряд обладал наибольшей силой разрушения. Таким образом, обычная дальность камнеметов (как и в других странах) примерно равнялась 100–150 м (отдельных, но очень редких случаях — 200 м и более)[182].
Летопись указывает на непрерывность и методичность стрельбы: «Пороком же бес престани бьющим день и нощь, выбиша стены»[183](осада Киева); «пороком же бьющим неослабно день и нощь…» (осада Судомиря).
Непрерывность боя пороков не позволяла осажденным заделывать пробоины и чинить стены. Продолжительность стрельбы была различной — от 1 дня (осада Владимира, Люблина) до 7 недель (осада Козельска). Чаще летописи называют несколько недель (2 недели — Торжок, 1 месяц — Выборг, 4 недели — Орлец). Обычно продолжительность стрельбы из орудий равнялась времени осады. Источники не часто называют число орудий: 12 — при осаде Колодяжена, 6 — при осаде Выборга; 6 орудий было поставлено во Пскове. Со слов русских, бежавших от монголов в Саксонию, стало известно, что крепости Киевской земли были взяты с помощью 32 машин[184]. В венгерских походах монголов (1241–1242 гг. упоминаются 7 катапульт (бой у моста через р. Сайо). 7 баллист (осада г. Вардейна), 30 катапульт (осада Стригони)[185].
Можно предполагать, что при осаде городов орудия располагались «батарейно», в местах предполагаемых штурмов. При большом численном перевесе и обилии осадной техники обстрел велся сразу в нескольких местах («весь град разбиша пороки» — осада Козельска; «оступиша городок и начаша бити пороки» — осада Орлеца). Обслуживающий персонал метательных орудий, по-видимому, состоял из нескольких человек. Однако руководил стрельбой, осуществлял установку, производил прицеливание, следил за скорострельностью и исправлял машину ее «автор» — «порочный мастер». В этом отношении такие мастера по своим обязанностям были близки к первым пушечникам; и те, и другие были одновременно изготовителями орудий и бойцами-артиллеристами. «Порочный мастер» участвовал в походе новгородского войска в 1268 г.
Фигура искусного «порочного мастера» средневековья ярко описана в летописи Рашид эд Дина. При осаде в 1260 г. монголами сирийского замка Маяфикон был в городе «один камнеметный мастер, стрелявший без промаха. Он убивал камнями множество народа. От его руки эмиры ничего не могли поделать. У Бадр ад дина Лулу был (тоже) очень расторопный камнеметный мастер, он его вызвал (на дуэль. — А. К.), и тот установил высокий камнемет против городского камнемета. Оба одновременно метнули камни с лап. Оба камня в воздухе ударили друг о друга и раскололись на мелкие осколки. Люди с обеих сторон изумились мастерству обоих камнеметчиков. В конце концов камнемет, стоявший извне, сожгли, и горожане бились жестоко»[186].
Успех осад зависел от мощности камнеметов, их скорострельности, умения стрелков, а главным образом от количества орудий и численности атакующих. Немалую роль играли также обороноспособность городских укреплений и стойкость осажденных. При учете всех этих факторов камнеметная артиллерия не всегда была способна выполнить свою задачу. Безрезультатны были ее действия при осадах Звенигорода, Колодяжена, Ярослава, Выборга, Изборска и др.
При поспешном отступлении противник или оставлял громоздкие орудия на поле боя, или старался их уничтожить («посекоша», «пожегше»). То же стремились сделать и осажденные во время вылазок: «Козляне исекоша праща их», «немце же остави противу вратом града, стрещи врат, да не изидут… и не изсекут праков» (осада Ярослава).
Из этих сообщений видно, кроме того, что орудия были деревянными и недолговечными. Поэтому их изготовление отмечается даже перед самым началом военных действий в Холме, Перемышле, Новгороде, Пскове.
Снарядами для орудий служили обыкновенные камни. Их вес был различен, но достаточно тяжел для того, чтобы делать пробоины в стенах. Источники упоминают чаще большие снаряды «камень в подъем человеку» (В. Н. Татищев); «а камение яко же можаху 4 человеки силнии подъяти и еще взимающе метаху на них» (осада Чернигова в 1239 г.)[187]; «сыпашася камение велие» (осада Владимира); «шибаху на град камение великое» (осада Воронача)[188].
Находок древних ядер немного[189]. В Гродно, в развалинах южной башни найдены ядра диаметром 12–15 см, датируемые XIII–XIV вв.[190] В Новгороде в слоях XII в. обнаружено каменное ядро весом 2, 5 кг. При раскопках остатков жилищ Райковецкого городища встречены шарообразные камни со следами обработки, весом от 15 до 30 кг; они были заброшены, вероятно, монголами во время осады города[191]. Выразительная картина последних дней жизни этого укрепленного пункта открылась при раскопках рва. Самое большое скопление камней здесь оказалось у ворот, где завал достигал толщины в 1 м. Среди завала камней найдены обломки жерновов, а ниже были обнаружены скелеты людей. Это говорит о том, что «острие» штурма было направлено на городские ворота. Однако нельзя согласиться с тем, что все найденные камни были сброшены на врага со стен и ворот детинца[192]. Совершенно ясно, что было бессмысленно бросать сверху большое количество камней, так как вследствие этого засыпался ров, и у врага появлялась возможность его форсирования. Поэтому несомненно, что большая часть камней и обломков жерновов — это снаряды монгольских машин, отскочившие от стен или упавшие в ров. Действительно, для своих метательных орудий монголы «разбивали жерновые камни и каменные катки на два или на три куска и в таком виде употребляли их». Иногда при осадах, стреляя из машин, стремились заполнить камнями ров для его преодоления. Так, при осаде монголами Кхай-Фына (Нанкина) в несколько дней груды камней, выброшенных из монгольских баллист, «сравнялись с внутреннею городской стеной»[193].
