Я спросил, что с моей левой рукой. Кажется, он сказал, что так меня кормят. Там точно было что-то про еду.

Попросил снять наушники. Он отрицательно покачал головой. "Так надо".

Он снова пошевелил губами и положил сухую широкую ладонь на мой лоб. Только не снова.

***

С наслаждением потянулся до хруста в шее и теперь они болит. Старость, видимо. наступает. Наконец-то я получил эту школу себе и смогу все исправить. Эти жалкие высокомерные идиоты даже не понимают, как надо использовать свои ресурсы. Что ж, я наглядно все продемонстрирую.

Жаль, что не получилось пройти стажировку в Департаменте, но Игорь достаточно хорошо торгует лицом, чтобы это не стало проблемой. А Миша после той девчонки мой с потрохами.

Осталось заткнуть его брата, хотя это можно поручить Мишке. Пусть держит этого моралофага в узде.

Голова постоянно ноет. Почему так тяжело найти литературу по экстрасенсорике в России? Всякой чуши про зарядку воды и магию полно, но полезных книг нет.

Надо проверить Игоря: может, ему что-то говорили в Департаменте.

Жаль, что по близости нет вузов: дети абсолютно не представляют, что делать с собой после выпуска. Можно попытаться договориться о знакомствах с профессиями, но как бы эту идею протащить?

Вобла явно не захочет утруждаться, а потом будет удивляться, почему среди учеников нет нового Маяковского или Гагарина.

Даже чай здесь отвратительный и ручки постоянно пропадают. Кому вообще надо воровать ручки? Видимо, это проблема всех новых муравейников.

Зато никто не будет мешаться под ногами.

***

В кабинете старика наконец-то тишина. Мужчина предложил мне сесть на стул напротив, поправил очки, переложил какие-то листы из правой стопки в левую, поднял голову. Повторил предложение.

Одергиваю рукав рубашки, изображая волнение, улыбаюсь и сажусь.

– Павел Викторович, я хотел бы поговорить с вами про ваши инициативы, – киваю и кладу руки на колени ладонями вниз. – Алевтина Сергеевна обеспокоена тем, что вы решили самовольно забрать детей с урока и увести их ... куда, кстати?

– В технический университет на день открытых дверей.

– Да, итак, Алевтина Сергеевна обеспокоена вашим поведением.

– Прошу прощения, но я не совсем понимаю, что сделал не так: это посещение проводилось в рамках внеклассного мероприятия с детьми, находящимися под моим руководством. Посещение было согласовано с университетом и родителями ребят...

– Но вы не поставили в известность руководство школы.

– А должен был?

– Разумеется. Павел Викторович, вы же пошли с нашими учениками на мероприятие! А если бы что-то случилось?

Солнце слепит глаза и я закрываюсь рукой, от его лучей. Подхожу ближе к столу мужчины, пытаюсь взять лист со стола, но рука проходит сквозь него. Справа в углу написано "Директору СОШ №312..." Вглядываюсь в лица мужчин внимательнее. Они не двигаются. Тот, что моложе, поворачивает голову в мою сторону и растягивает губы в улыбке. Его рот наполнен острыми зубами. Его глаза пусты. Они поглощают солнечные лучи. Я кричу.

***

Что-то неприятно жужжало надо мной и справа. Я поморщился и открыл глаза. Противный белый свет заставил зажмуриться и застонать от боли. Поднял правую руку и надавил на сомкнутые веки.

Поднял руку. Распахнул глаза и осознал, что могу видеть и слышать. И двигать рукой. Поднял левую руку, согнул ее в локте. Сгиб локтя болел. Медленно приподнялся и сел, опершись на изголовье кровати.

На левой руке были следы от уколов и синяки. голова немного болела. Провел правой рукой по шее. Она была перевязана чем-то. Бинты? Больница?

Справа была маленькая тумбочка, на которой стояла бутылка без этикетки и картонный стакан. Напротив была застеленная кровать. Окно слева было закрыто. Дверь была закрыта. В комнате пахло хлоркой и чем-то соленым. На полу был линолеум.

Все казалось каки-то странным, нереальным. Надавил на сгиб левого локтя. Боль приятно растеклась по руке. Улыбнулся и почувствовал, как напрягаются мышцы лица.

В комнате было только жужжание ламп. Откинул простынь и свесил ноги с кровати. Аккуратно встал. Комната дрогнула перед глазами. Пол был холодным. Я не сплю.

Через минуту медленно пошел к двери. Шагать было странно тяжело, словно я давно не ходил. Дверная ручка была тугой – с трудом получилось надавить на нее, пришлось всем телом налечь на дверь, чтобы открыть.

Я действительно был в больнице: мимо ходили женщины в халатах или в форме, люди в халатах или пижамах.

– Саша? – справа сидел Олег. Он странно смотрел на меня и сминал в руках плотный бумажный пакет. – Тебе уже можно вставать?

– Не знаю, но раз стою, значит можно. Что ты здесь делаешь?

– Я ... ты что-нибудь помнишь? – мужчина в костюме раскрывает зубы в улыбке, протягивает руку. Вокруг темнота.

– Нет. – спасительная тишина давит на уши и связывает. – Ничего.

Олег вернул меня в палату и заставил лечь. Мужчина выглядел виноватым и словно испуганным. Он вызвал медсестру и сел на табуретку у койки.

– Что со мной случилось? – я не мог понять, почему Олег так смотрит, как оказался здесь, почему меня отпустили. Пальцы слегка дрожали.

– ... нашла тебя на скамье у твоего подъезда и, когда не смогла добудиться, вызвала полицию и скорую.

– Кто нашел?

– Соседка твоя снизу. Которая постоянно там сидит, – Олег начал говорить медленнее. – Ты еще говорил, что она следит за тобой...Как же...А! Валентина Антоновна. В общем, она возвращалась домой и увидела тебя, забеспокоилась, потому что ты "хороший мальчик, вежливый", – Олег усмехнулся, – и вызвала полицию со скорой.

– Сколько я здесь?

– Часов восемь.

Медсестра вошла, поругала за то, что поднялся без ее ведома, померила давление, температуру и велела лежать и не вставать без необходимости. Она не знала ни что со мной, ни как я оказался здесь, но считала, что мой "папик" оплатил эту палату. Интересно. Олегу велела следить за мной и посоветовала сопровождать даже в туалет. Когда женщина ушла, он продолжил.

– Мне позвонили днем как твоему контактному лицу.

– Сколько меня не было?

– Ты о чем? Мы вчера разошлись, а сегодня ты загремел сюда...Точно не помнишь, что с тобой случилось? – Олег говорил обеспокоенно. Я не мог определить, врал он или нет. Пальцы задрожали, смял простынь в руках, чтобы скрыть дрожь.

– Нет. Кажется, я пошел к метро и упал... – это не было похоже на сон. Галлюцинации? – У меня нет синяков или следов каких-то? Что с моими вещами?

– Нет. Кстати, откуда у тебя деньги на такую палату?

– Какую?

– Хорошую. Тут и туалет свой, и кровати хорошие, регулируемые, тумбочки. столы, жалюзи, пол хороший, вызов медсестры проведен...– удивленно посмотрел на Олега.

– А это такая редкость? Она же не одноместная, да и кровать мягкой не назовешь... Да и мне откуда знать, почему я тут лежу.

– Прости. Просто удивительно, что все так хорошо сделано.

– А ты давно в больницах лежал?

– Ну, да. Может, просто все обновили.

Я повернул голову сначала влево, потом вправо и почувствовал странную боль в шее. Провел по ней пальцами правой руки и, кажется, почувствовал что-то. След от укола?

– Олег, ты не мог бы осмотреть мою шею? Слева. Кажется, я нащупал след от укола. Мне же в шею ничего не кололи?

– Не должны были, вроде. – Он кивнул и обошел кровать. Я повернул голову, чтобы ему было удобнее. Мужчина достал телефон и открыл "зеркало", настроил масштаб и надавил пальцами на то же место, которое вызвало подозрения у меня.

***

Что-то было не так с этим делом с самого начала. Надо было передать его в центральный отдел, как того хотел шеф. "Но у нас же есть Сашка". Теперь приходится возиться с ним, чтобы ассоциация не отодрала нас за халатное отношение к щеночку.