— Я предлагаю не больше, чем…

— Чем?

Я отвожу взгляд.

— Твоими намерениями было переспать со мной, а потом принести мне кофе завтра, как ни в чем не бывало?

— Завтра суббота.

— Где еще мне быть, кроме работы? — Его губы приподнимаются. — И хорошая попытка сменить тему.

— Ты не должен был привносить в это логику. — Раздражение пробегает по моей спине. Алкоголь недостаточно крепкий. Или, может быть, дело в том, что харизма Алистера слишком велика. Даже алкоголь не может победить его.

— Тогда как бы ты хотела, чтобы все прошло?

— Мы никогда больше не говорим об этом. Мы продолжаем работать вместе, как будто ничего не произошло.

Он наклоняет голову, его руки не отрываются от моей талии. — Ты целуешь меня вот так и хочешь, чтобы я притворился, что этого никогда не было?

— Я…

— У меня есть дочь, мисс Джонс. — Его голос тверд, но его глаза… они умоляют меня найти ответы, скрытые в них. — Мне нужно управлять двумя предприятиями. У меня есть… Мне нужно исправить некоторые вещи в моем прошлом. Что еще хуже, ты мой сотрудник. Последствия простираются далеко за пределы того, чтобы переспать с тобой одну ночь. Или даже две. В отличие от тебя, — его руки скользят вниз по моей талии, и в этом есть намек на привязанность, — я не действую чисто импульсивно.

Я в замешательстве. Звучит так, будто он… как будто это не просто…

Жар обжигает мое горло. — Что ты говоришь?

— Я не могу перестать думать о тебе.

Мое сердце замирает.

Ни за что.

Мистер Воплощение зла — мой великолепный босс, специалист по пыткам — не признается мне.

— Я четко знаю все причины, по которым мне не следует произносить эти слова. И я также понимаю, что произойдет, если наши отношения пойдут под откос. Я все это знаю и все еще не могу выкинуть тебя из головы.

Мой желудок сжимается, а сердце подскакивает прямо к горлу.

Его губы изгибаются в озорной усмешке. — Никаких остроумных реплик, мисс Джонс? Сейчас было бы самое подходящее время подсунуть одну.

Насмешки — это как раз то, что мне нужно, чтобы вбить немного здравого смысла в мою голову.

Я отталкиваюсь от его плеч, пытаясь встать на ноги, потому что я все еще лежу на нем. И это не совсем лучшее место для того, чтобы быть. Не тогда, когда он признается в своих чувствах и сводит меня с ума.

Но Алистер сажает меня к себе на колени и обнимает. Я в ловушке.

— Что ты делаешь?

— Не игнорируй мой вопрос. Это грубо.

— Это ты грубиян. — Я пытаюсь разжать его пальцы.

Он держится твердо. — Я предупреждал тебя, что следование за мной может закончиться тем, о чем ты пожалеешь. — Он вздыхает мне в шею, все еще используя этот раздражающий учительский голос. — Но тебе просто пришлось быть трудной, как обычно. Если бы ты не была такой упрямой, Кения, никто из нас не оказался бы в таком положении.

— Так ты обвиняешь меня, потому что у тебя какие-то чувства?

— Каким-то образом. Мне это нравится. Но, боюсь, мы вышли за рамки простых чувств. У меня другие намерения, мисс Джонс.

— Ты несешь чушь.

— Какая часть этого — чушь? Давай сейчас. Я знаю, ты можешь придумать что-нибудь получше этого.

— Ты отвратителен.

— Продолжай говорить со мной непристойности. Посмотри, не возьму ли я тебя прямо здесь, на этой скамейке.

У меня отвисает челюсть.

Он прижимается носом к моей щеке. — Ненавидь меня. Продолжай. Ненавидь меня, если придется. Но я не отпущу тебя, пока не буду готов. — Его карие глаза наэлектризованы. — На случай, если ты пропустила это, я имею в виду нечто большее, чем просто выпустить тебя из своих объятий.

Ничто из этого не имеет смысла. Я знала, что между нами было сексуальное напряжение. Конечно. Я была готова исследовать это. Я думала, что он затащит меня в гостиничный номер. Давайте разберемся. Разобьем несколько ламп. Сорвем несколько штор с петель. Я бы провела ногтями по его спине так, как всегда представляла, как выцарапываю ему глаза.

А потом мы убирали и оставляли это позади, устраняя сбои в нашей системе. Я вернулась бы к своей доске для игры в дартс с изображением Холланда Алистера. Он бы вернулся к тому, чтобы отдавать мне приказы, как ворчун, которым он и является.

Это не… то.

Он переплетает свои пальцы с моими. — Теперь, когда я спрыгнул с этого утеса, может, нам пойти разнести гостиничный номер прямо сейчас?

Я толкаю его. — Ты не смешной.

— Это была моя первая попытка пошутить за четыре года. Сжалься надо мной.

Количество конкретных лет напоминает мне о его жене. Выражение моего лица меняется.

И его трезвость тоже.

Я прочищаю горло.

Он сжимает мою ногу. — Ты можешь спросить меня.

— У меня нет вопросов. — Если я начну копаться под твердой оболочкой короля Ворчуна, я могу начать извлекать на свет настоящие чувства, не связанные с прыжками через кости. И разве это не было бы катастрофой для всех?

Алистер вздыхает и открывает рот, но в этот момент машина сворачивает на дорожку. Фары яркие. Тяжелые. Прожекторы прямо надо мной. Я чувствую себя незащищенной здесь, сидя на коленях у своего босса посреди ночи

Ресторан не так уж далеко. Любой из моих коллег может меня видеть. Я не хочу представлять, какую вонь поднимет Хизер, если застукает меня верхом на Холланде Алистере, прижатой грудью к его лицу.

Кладу руки ему на плечи, слезаю с него и приземляюсь в двух футах от него. Алистер бросает на меня странный взгляд, но его внимание привлекает шикарная машина, которая притормаживает рядом с нами.

Я быстро моргаю, когда вижу, как Иезекииль выбирается из машины и подбегает ко мне.

— Вот ты где, — говорит он, озабоченно нахмурившись.

— Что ты здесь делаешь? — Алистер хмурится. — Это Бернард?

— Я позвонил ему.

— Почему? Я дал ему выходной на ночь.

— Ты пил алкоголь, хотя не прикасался к нему годами. Потом ты умчался с таким видом, словно вот-вот развалишься на части и… — Его взгляд останавливается на мне, и он закрывает рот. — Мисс Джонс.

— Иезекииль. — Я опускаю подбородок и безумно надеюсь, что он не сможет сказать, где были мои губы.

Алистер высокомерно поднимается, совершенно не стыдясь. Он проводит большим пальцем по своей нижней губе, привлекая мое внимание туда. Мои глаза выпучиваются, когда я вижу красный блеск над его ртом.

Это моя помада.

Я съеживаюсь.

И мой фонд.

Еще одна вещь, о которой я не догадывалась, целуясь с мужчиной цвета салфетки. Макияж переносится. А поскольку у меня темно-бордово-коричневый цвет, лицо Алистера — идеальное белое полотно.

Иезекииль, к его чести, принимает к сведению все доказательства и превращает свое лицо в невыразительную маску. — Поскольку я убедился, что с тобой все в порядке, я отправлю Бернарда обратно.

— Не нужно. — Алистер берет мою руку в свою.

Мои глаза вылезают из орбит. Я пытаюсь разжать пальцы.

Он держится твердо. — Сначала мы отвезем мисс Джонс домой.

Он сумасшедший. Он воплощенное высокомерие, и теперь он направляет все свое взрывоопасное эго миллиардера на меня.

Не то чтобы я была против того, чтобы на стороне был Холланд Алистер.

Я хочу поцеловать его снова.

Я хочу сорвать с него одежду.

Я хочу услышать, как он стонет, когда мы сталкиваемся. Я хочу, чтобы этот жар поглотил меня.

Но я не хочу потеряться в этом человеке. Кроме того, люди неправильно поймут. Я не могу допустить, чтобы кто-то задавался вопросом, как я получила свою должность. Уважение — это то, ради чего я надрывала задницу. Один маленький слух разрушит все.

— Я могу сама доехать, — шиплю я.

Он бросает на меня мрачный взгляд. — Уже поздно. И эта поездка бесплатная.

— Ничто в жизни не дается бесплатно.

Он ухмыляется. — Ты права. У меня есть несколько идей о том, как я буду получать от тебя деньги.

Мои глаза расширяются.

Он ухмыляется, явно наслаждаясь моим ужасом.

Это не смешно. Я ускорилась на своей должности, потому что Алистер уволил меня с работы начального уровня и отправил в высшую лигу. Несмотря на трудности, я доказала, что я способная.