— Дядя Игнат, бабушкины записи пропали, — появление участкового вызвало новый поток только-только высохших слёз.

— Отставить сырость! — приказал Игнат Осипович. — С чувством, толком и расстановкой расскажи мне, что случилось.

Следующие десять минут Гера подробно рассказывала, как накануне нашла в доме бабки Марьяны жестяную коробку с бумагами и фотографиями, а час назад обнаружила, что эта коробка исчезла из закрытой комнаты.

— Ерунда какая-то, — почесал затылок участковый. — Кому нужны старые фотографии и записи давно умершей старухи? Может коробка всё таки здесь?

— Нет её! Я всю комнату осмотрела несколько раз. Коробка стояла слева от камина, на полке за стеклянной дверцей.

— Ты уверена, что её украли за то время, что ты была в лабиринте с Радмиром и Юрием?

— Да. Когда я выходила из комнаты, то посмотрела на коробку. Она стояла полке. Я минут пять поболтала в лобби с Радмиром, потом прибежал Юра и сказал, что видел навью в лабиринте. Когда мы вернулись из лабиринта, я сразу поднялась в свою комнату и заметила, что здесь кто-то был. Вы же видите, какой бардак! — Гера обвела рукой вокруг. — Это не я всё разбросала, а тот, кто украл мою коробку!

— Ясно. Не нервничай, — участковый обошёл комнату. — Входная дверь была открыта или закрыта, когда ты вернулась?

— Закрыта. Я точно помню, потому что прикладывала карточку к электронному замку и он щёлкнул.

— А закрыла ли ты дверь, когда уходила?

— Да!

— Значит у вора должен был быть ключ, — пробормотал Игнат Осипович.

— Радмир сказал, что ключ есть только у горничных.

— Горничные уехали в Дымково в двенадцать дня. Я Христу забирал и девчата уезжали. Нужно спросить у них: может у Тани или Кати недавно пропали ключи? — рассуждал участковый. — Ещё ключ есть у Радмира. Он ведь управляющий постоялым двором, но Радмир в предполагаемое время кражи был с тобой. Может у него есть сообщник? Нет, это маловероятно. Слишком уж замысловатая многоходовочка получается. Значит сейчас проверим Виолетту и Самуила Флора. Алиби, исходя из твоих слов, у них ненадёжное. Пойдём вниз. Я сказал всем собраться в лобби. Послушаем, что наши подозреваемые скажут.

Спустившись на первый этаж, Игнат Осипович и Гертруда застали Самуила Яковлевича Флора в напряжённом ожидании сидящим в кресле. Он нервно барабанил пальцами по мягкому подлокотнику, что-то обдумывая. Виолетта, закинув ногу за ногу, сидела между Радмиром и Юрием на диване.

— Странное дело: коробка с бумагами исчезла из закрытой комнаты, — грозно произнёс участковый, поочерёдно посмотрев сперва на Виолетту, потом на Флора.

— Радмир ввёл меня в курс произошедшего, и я понимаю, как нехорошо выглядит моё появление возле офиса в предполагаемое время кражи, поэтому сразу хочу заявить: к произошедшему не имею отношения, готов сотрудничать со следствием и не возражаю против осмотра моей комнаты.

— Я присоединяюсь к словам Самуила Яковлевича, — подняв вверх правую руку, громко произнесла Виолетта. — Клянусь, что не имею никакого отношения к краже, готова помогать найти вора и разрешаю обыскать свою комнату.

— Вот и славно, что все готовы помочь разобраться в ситуации! — обрадовался участковый. — Тогда предлагаю начать с домика Самуила Яковлевича.

— Следуйте за мной, — Флор встал, и все потянулись за ним в третий домик с соломенной крышей.

Игнат Осипович провёл тщательный осмотр в доме Флора, где было совсем мало вещей, но очень много книг. Не обнаружив жестяной коробки, участковый, а с ним и все обитатели Синичкино, переместились в четвёртый домик, принадлежавший Виолетте. Здесь в хаотичном порядке по спальне и гостиной было разбросано огромное количество одежды.

— Извините, я гостей не ожидала, поэтому не прибралась! — слегка смущённо сказала Виолетта, приглашая участкового в своё жилище.

— Ничего страшного, — заверил её Игнат Осипович и приступил к осмотру, который ничего не дал.

— Гера, подумай хорошенько: может припомнишь что-нибудь странное? — выйдя из домика Виолетты, обратился участковый к Гертруде.

— Ничего странного не было, — в ответ покачала головой Гера.

— Скажи мне: кто к тебе в комнату сегодня приходил? — не сдавался участковый.

— Утром горничная, Таня, приходила, чтобы прибраться. Я её встретила в коридоре перед дверью комнаты и попросила зайти часа через два, потому что хотела с бумагами бабушки поработать. Чуть позже после этого Юра приходил, чтобы предложить на велосипедах покататься, но он в комнату не заходил, а стоял в коридоре перед входной дверью. Виолетта заходила, чтобы позвать обедать, но мы вместе вышли из комнаты и, когда я вернулась из столовой, коробка была на месте. Я это точно помню.

— Да, ничего такого, за что можно зацепиться, — разочарованно протянул Игнат Осипович.

— Всё кристально чисто и прозрачно, — согласился с участковым Юрий.

— Подождите! — воскликнула Гера, которую после слов Павловского внезапно осенило. — Когда я горничную встретила, то попросила чистое полотенце. Таня сказала, что принесёт и ушла. Понимаете?

— Нет, — покачал головой участковый. — Горничная ушла за полотенцем. Что не так?

— Она же собиралась убирать в моей комнате, значит должна была прикатить тележку с бытовой химией, пылесос, а Таня просто стояла у двери комнаты. При ней ничего не было! Как же она планировала делать уборку?

Игнат Осипович нахмурился:

— Действительно странно.

— Горничные убирать приходят с тележкой. В этой тележке кроме бытовой химии лежат чистое постельное бельё и полотенца, — вмешался Радмир. — Нужно поговорить с Таней.

— Сейчас же поеду и поговорю, — решил участковый. — Если будут новости, то вернусь или позвоню тебе, Радмир.

Игнат Осипович торопливо проследовал к своему уазику.

— Нехорошая ситуация, — протянул Флор, глядя, как автомобиль участкового выезжает с парковки.

— Если коробку взяла горничная, зачем она ей? — задала Виолетта резонный вопрос и уточнила у Гертруды. — Содержимое коробки очень ценное? За него можно деньги получить?

— Там семейные фотографии и записи моей бабушки. Всё это бесценное для меня, но денег получить за содержимое коробки нельзя, — объяснила ей Гера.

— Не только для тебя бесценное! — запротестовал Павловский. — Записи имели научную ценность.

— Научную ценность! — оживилась Виолетта.

— Да! Это же задокументированный фальклорный материал, — Юрий достал из кармана брюк телефон и посмотрел на него. — Кстати о фольклоре: я опаздываю на встречу с тёщей Нахима Ходорёнка. Хочешь, Гера, поехать со мной к Серафиме Харитоновне?

— Мне не до сбора фольклорного материала, Юра, — вздохнула Гертруда.

— Я понимаю, но поездка поможет развеяться, — пояснил своё приглашение Юра.

— Нет. Я останусь в Синичкино и буду ждать новостей от Игната Осиповича, — отказалась Гера.

— Тогда я один поеду, — Павловский сел в свой зелёный Хёндай и укатил.

— Радмир, принеси мне ужин в домик, — попросил Самуил Флор, уходя к своему домику. — Нет никакого желания тащиться в столовую.

— Сейчас разогрею то, что повар приготовила и принесу, — пообещал Флору Радмир.

— Я буду у себя. Хочу фотографии перекинуть с фотоаппарата в ноутбук. В "Nikon" уже карта памяти почти полная, — объявила Виолетта и направилась вслед за Флором.

— Юра прав: тебе нужно отвлечься, — с сочувствием глядя на Гертруду, сделал вывод Радмир. — Может составишь мне компанию, пока я ужин буду разогревать?

— Составлю, — согласилась Гера. — Я от тебя ни на шаг сегодня вечером не отойду: хочу быть рядом, если Игнат Осипович позвонит.

Участковый позвонил, когда жареное филе палтуса и запечённый в духовке картофель были разогреты.

— Слушаю Вас, Игнат Осипович, — Радмир включил громкую связь на телефоне. — Гертруда тоже слушает. Она рядом со мной стоит.

— Короче, ребята, Катя ничем нам не помогла. Ключи у неё не пропадали, а с Таней поговорить пока не смог: её мать сказала, что Татьяна куда-то уехала на велосипеде.