– Да вот на прошлой неделе мы все вместе ходили… Ходили… Или нет, это было не тогда. Сейчас, подождите минутку.

– Вам нужна минутка, чтобы вспомнить, когда в последний раз вы играли с детьми? Спросите любого рабочего, педагога, продавца об этом. И они тут же вам расскажут целые семейные истории, начиная с того, как обрезали пуповину, заканчивая тем, какую сказку вчера читали на ночь. Мы же, дорогой мой друг, – люди иной натуры. Семья для нас – обуза, хоть мы и не признаем этого. Не стоит мотать головой. Это так – ведь мы эгоисты. Хотим жить по-своему, делать все, что захотим, ни на кого не обращая внимания. Но при этом требуем, чтобы дома был готовый ужин, чистое белье и красавица жена ждала с бокалом вина. А такого в реальной жизни не бывает. – Михаил Петрович задумался, после чего добавил: – Мой вам совет: пока еще не поздно, ответьте для себя на главный вопрос. Что для вас важнее – ваша работа или семья? И, получив ответ, выберите что-то одно. Нельзя гнаться за двумя зайцами в нашем деле, иначе пострадает и ваша научная деятельность, и семью вы не спасете.

– Профессор Михаил Петрович, профессор Юрий Георгиевич, профессор Елизавета Денисовна, профессор Рустэм Амирович, доктор Аллон, доктор Пристон, пройдите в главный инженерный кабинет, – прервал их беседу женский голос через громкоговоритель.

– Ну что же, похоже, надо возвращаться к работе.

– Вы идите, я вас догоню.

Перед выходом из кабинета Юрий Георгиевич взял свой телефон и впервые, наверное, за несколько недель отправил жене сообщение: «Я тебя люблю. Постараюсь прийти сегодня пораньше».

– Спасибо, что собрались так быстро, – начал профессор Зельцин. – Сегодня у меня был разговор с Андреем Ивановичем. И он сообщил мне новости, которые не могут нас порадовать.

– Что случилось? – поинтересовался Рустэм Амирович, откидываясь на спинку кресла. – Неужели проект «Чистый дом» закрывают?

– Как раз наоборот. Проект ускоряют.

– Что это значит? – спросил Михаил Петрович.

– А то, что у нас три-четыре месяца на то, чтобы спроектировать корабль для заданных целей.

– Но это слишком мало, – возмутился Доктор Аллон с тем же американским акцентом. – Мы уже полгода ломаем головы над данной проблемой, но все наши попытки установить двигатель на основе миллениума на корабль запрашиваемых размеров провалились. Как же нам успеть сделать за три месяца то, что мы не смогли за шесть?

– Уважаемый Аллон, – усмехнулся Рустэм Амирович, – сразу видно, что вы не россиянин. Наши граждане делают все вопреки здравому смыслу. Если хотите получить от нас результат, то создайте невыносимые условия и поставьте невыполнимую задачу. Как у нас говорят, умри, но сделай. У вас, уважаемый коллега, это звучит вроде бы «сделай или умри».

– Это так.

– А у нас, как видите, смерть не является причиной для невыполнения приказа.

– Шутки в сторону, – оборвал разговор Максим Михайлович. – Время не прошло зря. У нас есть масса информации.

– Сведений о том, как нельзя делать, – перебил его Михаил Петрович, – но ни одной о том, как делать правильно.

– Надо все пересмотреть сначала, определить, в чем могли быть допущены ошибки, – произнесла Елизавета Денисовна.

– В таком случае давайте вспомним все варианты, уже опробованные нами, – предложил доктор Аллон.

– Итак, господа, для начала мы устанавливали на корабль один двигатель, подобно тому, что был на шаттле «Журавль».

– Идея провалилась, – вступил в разговор доктор Пристон. – Программа показала, что один такой двигатель не выведет аппарат в космос и не сможет придать ему необходимую скорость для быстрого преодоления Солнечной системы, не хватит мощности.

– После этого, – продолжил профессор Зельцин, – мы попробовали установить несколько аналогичных двигателей на корабль. Программа также показала, что этот вариант не подходит, так как синхронизировать работу отдельных двигателей на основе миллениума невозможно. Не синхронизированное разнонаправленное движение дисков миллениума просто разорвет корабль. Попытки наладить одновременную взаимосвязанную работу нескольких двигателей провалились.

– После этого пробовали увеличить размеры миллениумных дисков, чтобы повысить мощность одного двигателя, – добавила Елизавета Денисовна. – Но слишком сильное наращивание диаметров дисков привело к тому, что они начали разрушать сами себя. Как следствие – этот вариант отпал.

– А почему нельзя построить несколько кораблей поменьше? – обратился к Максиму Михайловичу Юрий Георгиевич.

– Это, мой дорогой коллега, связано с политикой. Произвести незаметный безопасный запуск подобного объекта можно только один раз. Каждый последующий – слишком опасен. Американцы не дремлют, не так ли доктор Аллон?

– Эти капиталисты без разбора торпедируют объект. Отношения между странами сейчас накалены как никогда.

– Но если попробовать объяснить, что эти корабли не для войны, а, наоборот, – во благо всем землянам, в том числе и самим американцам? – продолжал настаивать Юрий Георгиевич.

– Политику оставим другим людям, уважаемый коллега, – прервал дискуссию Максим Михайлович. – Нам же нужно строго придерживаться приказа. Так что корабль должен быть один. И нам необходимо не только запустить его в космос, но и придать ему достаточно мощности, чтобы преодолеть Солнечную систему в кратчайшие сроки. Какие у вас предложения? – обвел он взглядом присутствующих.

– Скажите, а почему провалился проект с одним двигателем? – переспросил Рустэм Амирович.

– Корабль слишком тяжел для одного двигателя, чтобы он смог поднять его с Земли, – ответил доктор Пристон. – А в космосе есть вероятность того, что двигатель прорвет объект пополам из-за его размеров. Кроме того, мало мощности для набора необходимой скорости.

– Быть может, мы пытаемся решить проблему не с той стороны, – словно сам для себя проговорил Юрий Георгиевич.

– Объясните нам.

– Коллеги, – приподнялся с кресла Юрий Георгиевич, поправляя рукой волосы, – все время мы пытались видоизменить двигатель для того, чтобы он смог вывести корабль в назначенное место за определенное время. Но, быть может, нам стоит обратить внимание не на двигатель, а на корабль?

– Мы не можем его уменьшить.

– А этого и не понадобится. Смотрите, – Юрий Георгиевич начал чертить на своем проекторе схему, которая отображалась на центральном экране, – Рустэм Амирович, вы сказали, что миллениумные диски имеют ограничения в диаметре.

– Да.

– А сколько в метрах?

– Семьдесят. После этого диски разрушают друг друга.

– То есть это в два раза больше, чем на шаттле «Журавль». Следовательно, его двигатель сможет выдать мощность в два раза больше. Не так ли, Михаил Петрович?

– Где-то так, учитывая небольшие погрешности. Думаю, до трех раз мы увеличить мощность сумеем.

– Будет ли этого достаточно, чтобы корабль развил необходимую скорость в космосе?

– Вполне. Но недостаточно, чтобы поднять корабль с Земли.

– Для старта космического судна с Земли мы можем использовать обычные ступени от старых ракет. У них нет проблем с синхронизацией.

– Это может сработать, – задумался профессор Зельцин. – Но вы упускаете момент, что один двигатель может разорвать корабль пополам.

– Не обязательно. Смотрите на схему, – Юрий Георгиевич начал объяснять изображение на мониторе. – В сконструированном макете корабля центр тяжести распределен по всему борту – от одного края до другого. Таким образом, двигатель, размещенный в центре воздушного судна, создает разную нагрузку на него, что приводит к его расколу из-за больших размеров. Но что если нам прочертить две линии: одну вдоль корабля, а другую – поперек, и в точке их соединения сделать центр тяжести. Мы усилим судно в этом месте, а именно круг с радиусом пятьдесят метров от точки. То есть нужно утяжелить корабль в данном месте, что достаточно просто. При этом мы облегчим края. Как следствие, центр тяжести у нас сместится. Под указанной точкой мы поместим двигатель максимально возможного размера. А сверху корабля над новым центром тяжести мы установим конусообразную конструкцию. Это позволит при работе двигателя сбалансировать нагрузку, что может привести к нормальной работе двигателя и исключит возможность разрыва судна на две части.