К этому времени пошумели воительница и чудовище изрядно, что не могло не привлечь местных обитателей, так на паучиху налетела стая каких-то крылатых скорпионов, а Яо увернулась от бивней бронированного вепря, которого тоже удалось выманить на химеру, а самой пуститься в бега, не забыв при этом добавить по бывшей ученице ещё и заряженную стрелу. Жаль лишь резерв маны к тому моменту уже показывал дно, а выпить зелье и дождаться, пока оно восполнит запасы до нужного порога она уже не успевала.

А вот на то, чтобы затеряться в вечерних тенях сил вполне хватало, поэтому Яо юркнула в ближайшее ущелье, в которое не попадали прямые лучи светила. Им она и воспользовалась для тактического отступления.

К сожалению, местные твари надолго сдержать химеру, извращённую тёмным богом, не могли, а потому шум схватки прервался победным рёвом обезумевшей от ярости паучихи. К тому времени тропа вывела эльфийку на обрыв, с которого можно было увидеть, как удача Яо, до сих пор неустанно следящая за её здоровьем, машет ей на прощанье белым платочком, ибо выхода с того обрыва было ровно два. Назад и вниз, притом соревноваться с бешеной арахной в скалолазании было заведомо глупо, а мериться силой уже эльфийка уже пробовала.

— З-знаешь, а я ведь себе всё именно так и представляла… — сначала на обрыв выбежало четыре паучка, напрочь отрезая всякую возможность манёвра. Затем появилась и Мали, победно возвышаясь над своим воинством, — В конце концов ты — самая живучая тварь из всех, что мне вообще доводилось видеть.

— О тебе могу сказать то же самое. Не ожидала, что это будешь ты, — устало подняла перед собой руки Яо, становясь в боевую стойку. Кинжал, что она держала обратным хватом наливался злобным алым свечением. — Ну ладно хоть не Кло, то был бы вообще стыд.

Несмотря на ситуацию паучиха залилась противным каркающим смехом, об упомянутом соратнике она тоже была невысокого мнения.

— Такой смерти даже я не могла тебе пожелать! Н-нет! Я сама делала ставку на Волка или Шена, но увы, твой дружок разделался с ними так быстро, что я даже понять ничего не успела.

— Я не видела их смерти.

— Я тоже, но тот голем забрал с той тропы не только тебя, но и остальные тела.

— Вот как? Не знала.

— Ты очень долго сидела у него в замке, я заждалась тебя.

Яо скривилась в горькой улыбке. Она сама не понимала зачем тянет время. Неужели наступил тот самый момент перед смертью, когда начинаешь ценить каждый вдох?

— Знала бы я, что творится за стенами — сидела бы в клетке и дальше.

— Это бы тебя не спасло. Теперь я сильнее того голема. — ощерилась арахна, не забыв выдвинуть изо рта жвала.

— М? Так ты поэтому напала только тогда, когда я отбежала достаточно далеко от Белой Крепости?

— Ты сама учила нас исходить из худшего варианта, а ещё я сбила механическую птицу, что следила за тобой.

— Вот как? Что ж, она таскала довольно вкусную воду. — неестественны блик с дальнего выступа ненадолго привлёк внимание отступницы. Главным образом тем, что на нём не было льда, но было какое-то шевеление.

— Рада, что напоследок у тебя было хоть что-то хорошее, знай, ты сука, но я тебя уважала, — снова ощерилась химера. — А теперь пора умирать.

БОУ! — звучное эхо отразилось от скал, а голова паучихи расплескалась по окрестностям, как спелая тыква, упавшая с большой высоты. Следующее «БОУ» оторвало от тела ещё стоящей паучихи паучье брюшко.

Яо вздрогнула после третьего «БОУ» и бросилась в атаку на оставшихся паучков. Ибо чудо, пусть и свершилось, но не до конца, за жизнь ещё предстояло побороться.

Когда я добрался до обрыва, на котором у моей подопечной и случился боссфайт, то там всё было уже кончено. Тело мерзкой паукоподобной твари, уродливой настолько, что даже в местные стандарты не вписывалось, разлагалось и шипело со страшной скоростью. Наверняка ещё и воняло, как сорок тысяч дохлых кошек. Та же участь постигла и тварей поменьше. Четыре вполне нормального вида паука, исключая их гребенного размера, так же на глазах оплывали, подобно нагретому воску. А моя эльфиечка сидела, привалившись к камням, имея вид сильно бледный, весьма помятый, но жутко удовлетворённый. Так викинги в старых фильмах в Валгаллу уходили.

Увидев меня, она что-то произнесла на местном непереводимом и уронила голову на плечи.

— Да уж, дамочка, умеете вы развлекаться, — фыркнул я, глядя на такое безобразие, — Как вы смотрите на то, чтобы ещё раз воспользоваться моим гостеприимством?

Пробуждение было сродни кошмару, ибо, открыв глаза Яо увидела уже опостылевший белый неровный потолок. Первая мысль после узнавания была, что попытка побега, беготня по Пустошам и бой с извращённой Мали были не более чем сном тонущего в безумии разума, но нет. Это эльфийка поняла, как только дёрнулась. Если бы она не сбежала в прошлый раз, в этот её к кровати бы не приковали. В голове сразу же вспыхнула очищающая вспышка гнева, но тут же утихла, оставив после себя лишь холод, приведший разум в порядок и заставивший воительницу, как минимум, оглядеться.

Первое, что бросилось в глаза, помимо оков, разумеется — это тончайшие иглы, воткнутые ей в вены на обеих руках. Из неё выкачивают кровь⁈ Попыталась дёрнуться, но увы, сковали её надёжно, и именно с тем расчётом, чтобы она ничего не смогла бы с этим поделать. Похоже, в этот раз хозяин Белого замка всё же решил с ней не церемониться, разобрав на части, как голем ту сороконожку.

— Ты проснуться. — заставил её вздрогнуть голос обезьяна, который, оказывается, был неподалёку, но стоял так, чтобы она его не видела, притом довольно давно, потому что чуйка, которой эльфийка по праву гордилась, на него в этот раз никак не реагировала.

— Что ты со мной делаешь, мерзкая обезьяна⁈ — рыкнула Яо не оставляя попыток вырваться. Собственно, она знала чего бояться, на магии крови её народ съел не один десяток собачьих.

— *** яд твой кровь. Чистить, ******, — пояснил слуга, частично поняв её рыки. — Замена нет. Взять мало, очистить, вернуть. Взять, вернуть. Много раз, очистить всё.

В доказательство своих слов обезьян достал откуда-то закупоренную склянку с настолько чёрным содержимым, что то, казалось, впитывало свет.

— Достать из кровь. Плохо. Твоя кровь — много плохо, много чистить. Ты — лежать, спать.

Странно, но почему-то Яо успокоилась. Причин верить обезьяну было куда больше, чем не верить, тем более что паниковать в таком положении было уже поздно, ибо сейчас от неё уже ничего не зависело Оставалось только продолжать смотреть по сторонам.

Ещё немного очков в копилку спокойствия придавал тот факт, что в этот раз её не переодели в то тонкое непотребство. Броня по-прежнему была на ней, всё так же заляпанная чёрной кровью Мали и источающая весьма неаппетитные ароматы гниения (от запёкшейся проклятой крови) и псины (непосредственно от беготни и тягот походной жизни). Собственно, чистыми сейчас на Яо были только места уколов, тщательно протёртые от довольно толстого слоя пыли и грязи. На мгновение охотнице стало стыдно. Она, представительница старшей расы, грязная, как шакал, скованная по рукам и ногам, а рядом с ней стоит какой-то человечишка, чистенький, свеженький и даже безоружный. Как низко ещё она может пасть⁈

Удивило и отсутствие клетки, в которой она провела довольно много времени. Да, одну из стенок они совместными усилиями разбили, но с возможностями хозяина крепости её, скорее всего, восстановить можно было безо всякого труда. Однако, несмотря на то что это было то самое помещение, а угол, в котором её держали она видела сейчас хорошо, никаких признаков, что там когда-то была её тюрьма не было и в помине. А она прямо сейчас находилась на той самой кушетке, куда её и принёс обезьян, думая, что она отравилась.

Кстати, об обезьяне. Сейчас тот с умным видом стоял за столом, одетый помимо своей повседневной одежды в белый халат и читал многочисленные картинки, что то и дело всплывали перед ним. Появлялись изображения от того, что он вставил склянку с чернотой, которую по его же словам выкачал из её крови и о чём-то на своей примитивной тарабарщине тихо переговаривался с хозяином. И пусть Яо не смущало то, что он бубнит себе под нос, но понять смысл слов она решительно не могла.