Единственное, что примиряло Яо со своим текущим положением — это то, как её залатали. Она была опытным рейнджером, так что объективно оценивала состояние своего здоровья тогда и сейчас. Поддерживающие зелья буквально высушили её организм, а под конец погони она уже настолько ослабла, что даже позволила взять себя в плен этим неумехам… Правда, выстрел Шена, что поставил точку в её погоне был действительно хорош, а липучка достойна уважения, но… он стрелял в неё, так что не будет ему похвалы от наставника, да и не о том речь. Сейчас там, куда попала стрела не осталось даже шрама, а в руках медленно просыпается былая сила. Да даже последствий долгого использования элексиров почти никак не ощущается! А это, между прочим, показатель! От тех доз, что она в себя вливала ездовые ящеры дохнут.

И единственное, что от неё требовалось, это то, чтобы она постоянно говорила. Практически не умолкая. Вот уже третий день тюремщик навещает её раз в день помимо приёмов пищи и показывает дощечку, на которой постоянно сменяются меняются картинки. Она должна назвать, что на ней нарисовано, после чего тюремщик повторяет за ней звук в звук, смотрит на неё вопросительно, если слово сложно в произношении, затем записывает его на такую же дощечку и так до бесконевчности. Когда же его нет, за неё принимается незримый хозяин клетки. На стене в определённом месте, там, где стоит стул снова появляются картинки, которые нужно обозвать. Но в этот раз за ней повторяет не вышколенная обезьяна, а голос из-под потолка. Но не только повторяет, но и произносит его на своём языке.

На самом деле, Яо даже не знала, что в её голове могло уместиться разом столько слов, от мириад изображений к вечеру (хотя откуда ей знать, когда гаснет свет? Может, наоборот, ранним утром, окна-то нет) трещала голова, но хозяин клетки, казалось, вообще не знал усталости. Благо, эльфийку ни к чему по-настоящему не принуждали, если она не называла слово, то картинка так и оставалась в подвешенном состоянии до тех самых пор, пока Яо вновь не обратит на неё своё внимание. И она обращала, а чем ещё в четырёх стенах заняться?

Выживание, а тем более возведение фортификаций в отрыве от основных сил, производственных мощностей и поставок ресурсов таит в себе множество проблем. Ресурсный голод — это пусть и не первоочередная проблема для поддержания жизни, но для достижения поставленных задач самая критичная, по моему сугубо личному мнению.

И да, для возведения самых базовых построек материалами меня снабдили, так что печать жилого блока, солнечной электростанции и минимального оборонительного рубежа времени много не заняли, но вот дальше пошли проблемы. Фотонный строительный принтер пусть и выглядел, как фен для просушки волос, жрал чёртову прорву энергии и специально подготовленные ресурсы в виде цилиндров из мелкодисперсного прессованного песка тех или иных материалов и у меня был способ их собрать из подручных средств на верстаке… А вот способа их промышленной добычи, увы, не завезли. То есть я не могу просто взять, отсканировать местность на наличие требуемых руд и поставить в богатой зоне заводик для получения конечного продукта. Точнее, отсканировать местность я могу, но вот заводик… Тут всё печально. Даже если бы в принтере была бы лицензия на возведения подобного сооружения, то ресурсов для него мне потребовалось бы… несколько больше, чем я могу собрать руками. Намного больше… Пара десятков вагонов, раз уж на то пошло, ибо заводик — это вам не это… А уж полностью автоматизированный горнообогатительный комплекс… Мечтать и плакать. В результате мне для осуществления строительства по сей день приходится ногами ходить, сканером сканировать и руками собирать по корзинке каменюк, чтобы на базе скинуть это в зев утилизатора и получить на выходе мелкую кучку шлака, пригодного разве что на возведение стен, фундамента, да напольного покрытия и уж совсем ничтожные миллиграммы чего-то действительно полезного вроде железа, меди, кремния и платиновой группы.

На постройку того же парника для выращивания водоросли у меня ушла неделя, из которой шесть с половиной дней я разгребал все доступные близлежащие валуны, катая за собой паровозиком платформы, на которых ещё с земли оборудование привёз и просвечивая всё на свете сканером. Представить себе не могу, что бы я делал, если базовый инструмент мне тоже пришлось бы делать на месте.

С другой стороны (во всех смыслах), по времени меня никто не ограничивал, а делать было особо нечего, да и деваться совершенно некуда, так что все свои силы я пустил в первую очередь на обеспечение именно своих потребностей, где теплица была лишь первым шагом на пути создания жизнеспособного и независимого от поставок из-за грани аванпоста. И я бы рад сказать, что следующей своей целью наметил ангар дронов, но увы, реальность оказалась такова, что боеприпасы оказались нужнее. А боеприпасы — это латунь, медь сталь и ещё половина таблицы Менделеева. Притом расход этого всего дефицитного великолепия первые пару месяцев вгонял меня в чуть ли не больший ужас, чем вид местных тварей. Подумаешь на тебя напала шестиногая шестирукая шестиротая бронированная камнеежка, плюющаяся магмой и размером с лимузин, а вот ты прикинь, если тебе от неё отстреливаться нечем⁈ Так что к мысли затолкать труп такой вот твари в утилизатор хоть целым хоть частями я пришёл после первого же огневого контакта, выслушивая нотации ВИВа, о том, как это чудовищно и противоречит всем, протоколам и правилам защиты природы.

К счастью, принесённая в жертву этика человека двадцать четвёртого столетия в своих предсмертных корчах, озвученных промышленным шредером, перемалывающим фрагменты неизвестной науке страховидлы, окупилась так, что быстро заткнулась и превратилась в жабу. Местная фауна, представляющая собой агрессивную кремнийорганическую местами скрещенную с углеродной (иногда буквально «местами») форму жизни, давала так много ресурсов, что разом перекрыла план по добыче на две недели вперёд. Притом именно тех ресурсов, что нужны вот прямо сейчас в том числе для воспроизводства новых боеприпасов. С тех пор так и повелось. Твари хотят меня убить, я убиваю тварей и перемалываю их для, чтобы и дальше убивать тварей.

И я не погрешу против истины, заявляя, что две трети всего того, что я имею сейчас создано из праха местных дрконидов в тот или иной момент времени решившей попробовать меня на зуб. И да, вначале стрелять пришлось особенно много. Я буквально отвоёвывал своё право находиться на этой земле. Только на второй месяц, когда зачистил территорию на десять километров вокруг, расставил ультразвуковые пугачи и раскидал куски особо крупных фрагментов живности по периметру, местные стали со мной считаться. А до тех пор я очень зауважал творчество Мика Гордона. Уж очень в тему пришлись его забористые запилы. Да и хоть как-то надо было перекрыть рёв этих полукаменных демонов.

Отдельным праздником для меня стал тот день, когда с конвейера сошёл первый дрон, способный самостоятельно сканировать и ковырять породу. Дорогой, зараза… Одного только кобальта ушло на аккумуляторы почти треть от всех накопленных запасов… А уж когда я обнаружил его на следующее утро варварски растащенным по всему плато с СОЖРАННЫМ модулем питания. Не думаю, что случилось это совсем уж специально, но тварь, сожравшая аккумуляторы, представлявшая из себя плод бурной любви гиены, варана и потрескавшегося только что вывалившегося из магмы булыжника, умирала… несколько дольше, чем могла бы просто напав на оборонительный периметр.

Ещё список постоянных расходов пополнял каждодневный ремонт бронекостюма. Держал удар он весьма достойно, но далеко не бесплатно. Хорошо быть Тони Старком, когда на тебя работает многомиллиардная корпорация и, возможно, при наличии открытого портала я бы себя таковым и ощущал, но дверь в другой мир открываться упорно не желала, а композитные элементы потихоньку уступали место титановым сплавам местного производства, потому как что-то без потерь разобрать не удавалось, а что-то твари уносили с собой в зубах. Благо сами местные зверушки оставляли после себя достаточно серы, золота, ртути, каучука, кальция, магния и прочего всякого полезного. Кроме, пожалуй, пригодного в пищу набора белков жиров и углеводов.