— А это что такое?

Ее пальчик с милой непосредственностью пробежался по моей груди.

Я слегка поморщился. Воспоминания о полученном синяке на полгруди было неприятным. Это Кареева, из чьего гаража мне перепала «Миата», насладившись моим стилем управления одной из ее машин, доходчиво и явно объяснила мне, что можно бросить женщину, страну и даже императорскую присягу… но вот сцепление бросать нельзя!

Естественно, я ответил, переведя бой в партер. Ну когда еще выдастся возможность с самой Маргаритой покувыркаться. Так что «возня» была долгой, веселой и… Я не заметил, чтобы кто-то из нас слишком уж стремился поскорее завершить процесс. Мы им наслаждались. Чисто из любви к искусству, да!

— Упал и ударился, — сморщился я еще сильнее. — Не успел к целителю зайти…

И вот под эти слова замечательно подошли глазки какающего котика. Я этот взгляд хорошо отработал. Еще в лагере. Громова-старшая, когда случайно увидела его в первый раз, сначала хохотала как ненормальная, а затем отправила меня тренироваться… с видеокамерой.

Упражнение на словах было простым. Состроить умильную рожицу в объектив и держать ее как можно дольше… пока идет выхват оружия и наведение на цель. Сначала плохо получалось. Едва мозг переключался из режима «лицедейство» в положение «бой» мое лицо застывало холодной маской. Но со временем научился. Лишь в самый последний миг перед холостым ударом бойка глаза мои становились холодными и сосредоточенными.

С таким результатам я к майору Громовой и явился. Так покачала головой, просмотрев примерно три десятка попыток и выбрала три.

— Вот на это и ориентируйся! — ткнула она пальцем в экран видеопанели, где застыло мое лицо. — Когда-нибудь это может спасти тебе жизнь.

И я тренировался. Как минимум, пару раз в неделю во время холощения. Ну, то есть, работы с оружием без непосредственного выстрела. И делаю я это до сих пор. Не меньше пары подходов в неделю минут по пятнадцать. А то навык — штука такая. Не успеешь обернуться, и уже непонятно куда и чего подевалось.

— Бедненький… — Ирочка задумчиво провела тонким нежным пальчиком по моей груди словно бы в задумчивости, но стоило ей достигнуть пряжки ремня, как она словно бы встрепенулась. — Ой, простите меня, пожалуйста, Демид Николаевич! Я тааак увлеклась…

И язычком, егоза такая, мягко так по губкам провела. Пока своим. Но я отчего-то не сомневался, что совсем скоро… много чего интересного случится. Хотел было добавить про себя, что главное не тупить, но это был не тот случай. Девушка намеревалась взять меня в оборот на полном серьезе. И будь я даже самый тормознутый затупок в мире… В общем, ясно.

— Демид Николаевич… — жарко выдохнула Ирочка. — Вам бы переодеться… А я…

— У меня в шкафу есть запасная рубаха, — заверил я, стараясь говорить глухо и сбивчиво.

Пришлось даже имитировать загнанное дыхание, словно только что «червончик» в полной выкладке да с интересностями всякими отмотал.

— Так я пойду принесу, да? — жарко выдохнула девушка, плавно отстраняясь от меня. — Я мигом.

И вылетела с кухни, послав коротки расстроенный взгляд в сторону Владислава, только что зашедшего с кружкой в руках.

— Развлекаетесь, господин Алексеев? — насмешливо поинтересовался он, направляясь в сторону кофейного автомата.

— Я… Я не… Она сама… — «попытался» выдавить я из себя.

Такая «решительность» заслужила еще один презрительный взгляд. В чем-то даже ревнивый.

Хм… Впрочем, я тут в каждом взгляде столько непередаваемых эмоций ловлю, что хоть коллекцию собирая от зависти откровенной, до холодно-равнодушной ненависти.

— Понимаю, понимаю, — согласился Владислав, делая глоток из чашки. — Каждому мужчине…

Это слово он выделил особо, явно став свидетелем этой части нашего с Ирочкой разговора.

—… должен попробовать себя в настоящем деле.

И еще головой так понимающе покачал, не оставив у меня вообще никаких иллюзий на свой счет. Но вот Демид-Демик только запричитал в восторге от того насколько его здесь ценят и поддерживают:

— Да-да-да! — закивал я головой подобно собачке, что так любят ставить на приборную панель иные таксисты. — Вот и папа говорит…

Мне пришлось разливаться соловьем в щебетании, ничуть не уступавшем ирочкиной импровизации. Одно слово «папа» я повторил раз десять. Суть же моей речуге сводилась к тому, что я просто счастлив, что мне доверили Самое Настоящее Дело!

Естественно, от подобных заявлений молодого парня, путь себе прогрызавшего с самых низов, буквально перекосило. Демик, естественно, ничего не заметил, продолжая корчить из себя непуганого идиота из заповедника под названием «сытое и безоблачное детство».

— И чем ты занимаешься… по работе? — очередная усмешка стала признанием моей успешной актерской игры.

Ну а теперь побольше воодушевления!

— Оооо, я папе помогаю! — вновь «папкнул» я. — Документы ношу, из копирую и подшиваю. И даже подписал пару раз!

Вид гордого индюка, выполняющего работу, с какой и трехлетка справится, если поставить ему табуретку, чтобы дотянуться до кнопки «Копи», окончательно расстроил Владислава.

— И как, справляешь? — едко выдал он, явно борясь с желанием запустить мне кружкой в голову.

— Ага! — с улыбкой жизнерадостного дебила выдал я, для верности даже кивнув, но тут же пригорюнился. — Только вот платят мало очень.

Все-таки парень передо мной был неплох. Не смотря на довольно жесткое разочарование как кадровой политикой компании, так и нынешним жизненным отрезком в целом, он даже относительно в рамках поинтересовался:

— Ну-ну… И сколько же ныне платят за такой каторжный труд?

Насмешку в голосе было довольно сложно услышать.

Ну я не растерялся. Назвал сумму, раза в три превышающую денежное довольствие Сергеева.

Тот едва кофе не поперхнулся.

«Ну а что ты хотел, дорогой?» — философски подумал я. Это тоже проверка. Любят, знаешь ли, большие дядьки такие устраивать, совмещая приятное с полезным. Поведешь себя правильно — честь тебе и хвала с новой должностью в придачу. А позволишь эмоциям взять вверх… Ну извини тогда.

— Все хорошо? — испуганно спросил я.

— Все… хорошо, заверил меня собеседник. — Кофе горячий.

— Знаю… — грустно подтвердил, разведя руками.

— Ну-ну… — повторил Сергеев еще раз.

Для него совершенно явно не было секретом, для чего именно Ирочка этот кульбит с кофе затеяла.

— А денег мало, да… — грустно потупился я. — Ну почему их выдают только раз в неделю?

— Неде… кха-кха…лю?!!

— Очень горячий кофе, да? — невинно поинтересовался.

Хотел еще по спине постучать, но решил что это был бы уже перебор. Как бы мне потом не постучали. В печень.

— Да ты совсем оху… — начал было молодой мужчина.

— Владик! — звонкий голос Ирочки не дал ему закончить фразы.

Хотя, видит ТОТ-КОМУ-ПОЛОЖЕНО, хотелось ему мысль довести до логического завершения неимоверно. Громко, четко и несколько раз.

— Хорошего дня тебе… Демид, — скорчил кислую рожу Владислав и покинул общую столовую.

— Эй! — попытался было окликнуть я его, но тот уже захлопнул за собой дверь. — Он кофе забыл…

За неимением других фигурантов пришлось пожаловаться помощнице отца мне.

— Спешил, наверно, — задумчиво оглянулась на только что хлопнувшую дверь та, но тут же встрепенулась. — Демид Николаевич, ваша рубашка!

Я неловко натянул на себя верхнюю часть своего гардероба. А девочка делала вид, что совсем-совсем ничего не видела. И будто не для нее я специально оставил на полке шкафа каталог женского белья. Очень даже, кстати, откровенного.

— Демид Николаевич! — вновь затараторила она. — Простите меня, пожалуйста. А давайте я вам новую рубашку куплю!

— не надо… — попытался было отмахнуться я.

Но Ирочка в «котика» умела играть ничуть не хуже меня, а потому ей довольно легко удалось «развести» меня на поход по магазинам.

Особенно, когда она обещала примерку и показ выбранных лотов специально для меня (ей, бедняжке, совсем не с кем сходить по магазинам!).