Прежде чем перейти к рассмотрению этого сообщения по существу, следует отметить, что сам Петрей придавал ему важное значение. Это видно из того, что, готовя немецкое издание своего сочинения, Петрей вновь возвращается к этому месту и подвергает его переработке, существенно изменив его редакцию — устранив все выпады против Бера и все компрометирующие его данные биографического порядка, но сохранив и даже еще более усилив все то, что относилось к Буссову и его роли в организации заговора в Нарве[20].
Итак, Конрад Буссов — изменник, глава заговора, составленного в Нарве, участники которого заключили с Борисом Годуновым соглашение, имевшее целью “изменнически отторгнуть Нарву от шведской короны и предать ее России”. Это свидетельство Петрея при всей его эффектности не является ни неожиданным, ни способным вызвать сомнение в его достоверности. Оно полностью отвечает общему авантюристическому облику Буссова. Основа же его — секретные связи Буссова с Борисом Годуновым и изменническая деятельность в отношении Швеции — документально подтверждается приведенной выше отпиской воеводы Голицына. Больше того, сохранились материалы, характеризующие мероприятия правительства Бориса Годунова, направленные именно к установлению секретных связей с определенными кругами в Нарве с целью способствовать отторжению Нарвы от Швеции и занятию ее русскими войсками.
Так, в делах Посольского приказа сохранилось специальное дело о посылке в 1599 г. в Нарву гостя Тимофея Выходца с официальной целью ведения переговоров с нарвскими властями о восстановлении службы в нарвской православной церкви Николая Чудотворца, но вместе с тем с секретными поручениями правительства Бориса Годунова[21]. Еще важнее материалы другого дела — о приезде в Москву в 1600 г. нарвского “палатника” Армана Скрова, — дающие возможность представить себе наглядную картину положения в Нарве и других ливонских городах.
9 марта 1600 г. в Москву приехал нарвский “палатник” Арман Скров вместе с двумя “ругодивскими немчинами”, Анцом Крамером и Захаром Вилкелманом[22]. Около этого же времени в Москву приехал колыванский (ревельский) “палатник” Херт Фриз[23]. Оба “палатника”, и ревельский и нарвский, были доверенными лицами соответственно колыванских и ругодивских властей для секретных переговоров с правительством Бориса Годунова.
Что касается Херта Фриза, то о содержании переговоров с ним материалы отсутствуют. В деле лишь глухо говорится о том, что колыванские “палатники” послали с ним к Борису Годунову какие-то “три грамоты о государевых делех”[24]. Но по некоторым косвенным данным можно думать, что цели поездки этого представителя Колывани были близки целям миссии Армана Скрова. Об этом говорит прежде всего то, что когда на пути в Москву Херт Фриз “приехал в Ругодив, и ругодивской державец Петр Столп то[го] немчина, колываньского полатника Ерть Фриза в Ывангород не пропустил, для того, что колыванцы еще не дались Арцыкарлу”, то Херт Фриз одну из трех грамот, адресованных Борису Годунову, “прислал тайно” Арману Скрову, “а велел ее отдать ивангородцкому воеводе”[25]. О содержании же этой грамоты, равно как и двух остальных грамот “о больших делех”, относительно которых Херт Фриз “присягу... на том колываньским немцам дал, что было ему тех грамот опрично государя не отдать никому”[26], можно догадываться по той позиции, какую занимала Колывань в войне между Сигизмундом III и Карлом. Позиция эта была враждебной Карлу.
Чрезвычайно интересные данные об этом сообщает (со слов Армана Скрова) ивангородский воевода князь В. И. Ростовский в отписке Борису Годунову в связи с отпуском из Ивангорода в Москву Армана Скрова: “А колываньцы деи, государь, Арцыкарлусу Колывани здавать не хотят, а в разговоре он, Арманко, говорил со мною, холопом твоим: „та деи Ливонская земля вотчина прямая Густава королевича“”[27]. Основываясь на этих данных, можно полагать, что в грамотах от колываньских властей Борису Годунову и излагалась позиция Колывани, враждебная Карлу и ориентировавшаяся на Густава. Если учесть, что в это время Густав Шведский (сын короля Швеции Эрика XIV) находился в Москве и Борис Годунов предполагал сделать его своим зятем (стр. 84—85), то миссия Херта Фриза может служить доказательством того, что ливонская политика Бориса Годунова имела достаточно серьезную основу.
Материалы о миссии Армана Скрова несравненно богаче и полнее[28]. В деле имеется подробная запись секретных переговоров Армана Скрова с главой Посольского приказа В. Я. Щелкаловым. В этих переговорах Арман Скров, во-первых, сообщил Щелкалову, что в Нарве (Ругодиве) все убеждены, что Карл Шведский “государю Ругодива поступитца”, ссылаясь в доказательство этого на то, что “в Ругодиве никаких запасов нет, да и не пасут ничево, кабы не прочат Ругодива себе”[29]. Во-вторых, — в этом и заключалась цель поездки Армана Скрова в Москву, — он сообщил В. Я. Щелкалову о наличии в Нарве тайного заговора, имевшего целью передать Нарву России. По словам Армана Скрова, этот заговор существовал еще и раньше: “преж сего он Арман Ругодивских ратманов и полатников с своим помочником наговорил, что было им всем Ругодив отдать государю...”[30]. Однако тогда заговорщики не смогли осуществить своих планов, так как “в те де поры изменил государю, из Ыванягорода в Ругодив прибежал Осипов человек Супонева и сказал в Ругодиве свейским и финским ратным людем, что мы, ратманы и полатники, хотим Ругодив отдать государю, и с тех мест стали ратные люди в Ругодиве беречись. Да он же сказывал, что приезжают де в Ругодив государевы торговые немцы будто для торговли, а они де приезжают не для торговли, для лазучества, чтоб мы, ратманы и полатники, государю город здали... По тем вестям финские и свейские и вся чернь почались беречь. А после де того вскоре приехала в Ругодив из Финские земли буймистрова жена Анцы Персона и сказала в Ругодиве, что Арцыкарлов воевода идет в Ругодив с ратными людьми к ним ратным людям на помощь для оберегания, и то дело потому не ссталось, что почали быть сторожи крепкие”[31]. Но, несмотря на неудачу, нарвские заговорщики не прекратили своей деятельности, и посылка Армана Скрова в Москву и должна была довести до сведения правительства Бориса Годунова о наличии в Нарве нового заговора. Эта сторона миссии Армана Скрова носила особо секретный характер, и о ней Арман Скров сообщил В. Я. Щелкалову лишь 25 марта (т. е. более чем через две недели после приезда в Москву), после официального приема В. Я. Щелкаловым в Посольской палате Херта Фриза и его самого вместе с его спутниками, оставшись “наодине у Василья”, “а говорил Василью тайно”. Это тайное сообщение состояло в заявлении Армана Скрова, что “они все немцы ругодивские меж себя укрепились по своей вере, евангелье целовали на том, что им против польского короля стояти и ему никак не поддатца, а хотят быть под твоею царскою высокою рукою во всем в повеление царском будут”[32]. В ответ на это заявление “Василей ратмана вспросил: и хто ругодивцов о таком совете и меж себя правду дали. И ратман сказал: в заговоре их ругодивских лутчих людей буймистров и полатников Денис Быков, Ондрей Сомор бурмистр, Ирик Олис, Сле Янин, Ганш Перс, те все в одной мысли с ним с Арманом поехати быти под царскою рукою в царском жалованье и государю служити хотят и правду дадут и евангелье целуют. А он здесь на евангелье веру учинит, что ему и тем ругодивским немцем служити и под твоею царскою высокою рукою быти неотступным и до своего живота”[33]. При этом, чтобы продемонстрировать свою лояльность в отношении Бориса Годунова, Арман Скров заявляет: “Будет государь пожалует, велит ему Арману из Ругодива ехати в свое государство, в которой город ни буди в Новгород или в Ывангород, и он готов з женою и з детьми ехать из Ругодива”[34]. Когда Щелкалов, в свою очередь, заявил Арману Скрову, что он “то его челобитье и их умышление донесет до государя до его царского величества, а царьское сердце в руце в божье и чаять того, что государь по своему царьскому милосердому обычею пожалует их, из Ругодива выводити не велит”[35], то Арман Скров сделал дополнительное заявление — “сказал, что у них у лутчих людей то уложено и верою меж их укреплено, что ему Арману и тем полатником быти в царьской воле, а как те по латники под царьскою рукою укрепятца, и ругодивские многие буймистры и ратманы и полатники будут во всей царьской воле и в повеление”[36]. Наконец, чтобы подчеркнуть особо важное значение своих заявлений, Арман Скров добавляет: “А которые два немчина ругодивские жильцы приехали с ним вместе, Анца Крамер да Захар Вилкелман, и про тех Арман сказал, что они люди обычные да и стары, о таких делех с ними и говорить не надобно. А у них у лутчих людей в Ругодиве то тайно о том уложено крепко”[37].
