Великаншу била крупная дрожь. Лилия сжала кулак до боли в пальцах и ударила им по стене. Три раза громко выдохнув, она нащупала дробовик и отправилась вслед за Немо.

— Ох, подруга, ну ты и упёртая. Ты не смогла найти меня с глазами и соплячкой на подхвате. Сдавайся, для тебя это плохо кончится, — голос Немо вновь зазвучал из всех динамиков, чистый, нахальный, без намёка на хрипоту.

Сделав несколько шагов, елисейка остановилась и сняла обувь. Она провела по полу голой ступнёй и нашла то, что искала, — полосу тёплой, немного липкой жидкости. Женщина пошла по крови, пристально вслушиваясь. Голос из динамиков сбивал с толку, но она знала, где-то совсем рядом, стонет от боли её цель.

— Может я здесь. Или здесь. Ладно-ладно, я у тебя на носу. Шмальни себе в голову.

Пустые глазницы смотрели в сторону, пока Лилия медленно шла к своей цели. Та была совсем рядом, всего в трёх метрах. Закусив губы, искалеченный вор полз вперёд. В руке у него был пистолет, а в голове по кругу крутилось: «Шея, живот, нос, глаза». Что из этого защищено хуже всего?

Расстояние сокращалось. Всего два метра, полтора, один… Ещё немного и она наступит на него. Решать нужно немедленно.

— Мама! Он сзади!

Лилия резко развернулась и за секунду выстрелила четыре раза, слегка меняя направление. Тело её жертвы повалилось на холодный мрамор. Один заряд дроби оторвал ногу, а второй прошёл через бок живота, прихватив с собой часть внутренностей.

— Мама? Что…

— Лив? Доченька? Нет!

Вой, заполнивший тёмные коридоры, даже отдалённо не напоминал человеческий. Обманутая женщина бросилась к дочери. Ощупав тело девушки, она сняла ремень и стала накладывать жгут. Великанша действовала быстро и чётко, но голос её дрожал. Слова утешения и заверения о беззаботном будущем звучали неубедительно.

Немо не стал дожидаться развязки.

В холле мусорщик надеялся найти разорванные трупы Лестригонов, а не валяющуюся на полу Медоу. Мысленно ворча на напарницу, которая совершенно не к месту решила бросить привычку убивать всех подряд, Немо пополз в сторону великанов, которые тихо, но ожесточённо спорили.

— Ты меня чуть не убил, а она всего лишь оглушила. По твоей же логике не следует ли мне тебя застрелить?

— Не ёрничай. Ты допустил слабость, чем она и воспользовалась. Это твоя ответственность.

Филипп опустил глаза на Медоу, которая не оставляла попыток встать. Однако все её усилия заканчивались удручающе: она то выпускала когти, то показывала язык, то пинала воображаемый мяч. Молодой елисеец направил пистолет в лицо девушки и взвёл курок. Постояв так около десяти секунд, он опустил оружие.

— Что с тобой, сын? Молю, не говори мне, что ты…

— Нет, разумеется, нет. Но раньше ты не заставлял обедать с ними, гулять и... Я… Я даже имён их не знал.

— Ты должен. Не мне, не матери и не сестре. Ты должен прежде всего себе. Должен быть сильным.

— Н-но разве они не нужны тебе? Для дела? Ты сказал, оно важнее всего этого.

— Так и есть, важнее. Но эти люди доказали, что не понимают этого. Доверять им нельзя. С делом я разберусь сам, потому что это моя ответственность. Понимаешь?

— Да, отец.

Мужчины общались в свете фонарей, прикреплённых к оружию. Разглядеть далеко внизу Немо им было не легче, чем таракана, на которого, к слову, он довольно сильно сейчас походил. Мусорщик подполз практически в упор к старшему Лестригону. Досчитав мысленно до трёх он вонзил клинок в ногу елисейца и резким движением перерезал сухожилие над пяткой. Одновременно с этим он выстрелил в то же место на другой ноге.

Хозяин дома взвыл от боли и упал на мрамор. Его несостоявшийся товарищ одним неловким прыжком подобрался к голове Лестригона. Он отбросил револьвер великана в сторону, а затем приставил нож к горлу учёного, а дулом пистолета надавил на глаз.

— А теперь, друзья, давайте все успокоимся и поговорим. Вы ведь этого хотели? Что с Медоу? Говори.

— Сначала я хочу знать, что с моими женой и дочерью.

— Эй, парень. Хочешь тыкать в меня этой штукой, сначала хотя бы в ресторан своди, — Немо одарил Филиппа откровенно мерзкой улыбкой, дважды вскинув брови. — Лилия и Ливия… И это над моим именем люди ржут. Лилия и Ливия целы и невредимы, я запер их в комнате с какими-то уродливыми яйцами.

— Невредимы, точно?

— Поверь, мне досталось куда больше.

— Хм, верю. Я отравил Медоу препаратом под названием Афелий.

Филипп на секунду приоткрыл рот. От Немо этот перфоманс не ускользнул. Он надавил ножом на горло Лестригона. Кончик клинка окрасился багрянцем.

— Вторая попытка, Антуан. Ты же умный, оцени свои шансы дожить до третьей.

— Аура. Он называется аура. Антидот в футляре на поясе. Название формулы заканчивается на три, ноль, один, два.

— Лис, он говорит правду?

— Похоже на то.

— Брось оружие и отойди от моего отца!

Рука молодого елисейца дрожала, глаза были готовы выскочить из орбит, а ноздри раздувались наподобие парусов. В нём с трудом угадывался прежний невозмутимый и преисполненный гордостью юноша.

— Парень, не стоит. Мы почти разошлись с миром.

— Я сказал, отойди от моего отца!

В Немо часто стреляли. Причины этому он понять не мог, хотя они и были очевидны для всех остальных. Поэтому двигаться он начал ещё до того, как мозг Филиппа отдал команду нажать на спуск. Мусорщик перекатился вбок и прижался к полу, используя Антуана в качестве укрытия.

— Чем вас кормят, что вы такие агрессивные?! Угомони сына! — Немо вжал дуло в ухо старшему Лестригону.

— Он делает, что должно.

На Медоу никто не обращал внимания. Со стороны её кривляния выглядели хаотичными. Так оно и было. Женщина совершенно не контролировала собственное тело. Подумай она поднять руку, у неё закрывались глаза. Попытайся встать на ноги, и язык сворачивался в трубочку. Но она не сдавалась. Пробовала всё новые и новые приказы.

Что если сжать пальцы на ногах? Выдвинулись когти, неплохо. Нужно только найти способ бросить руку в сторону Филиппа, поцарапать его, дать Немо шанс. Медоу улыбнулась, но её губы были неподвижны. Вместо этого из мизинца высунулся шприц. Металлорукая покачала головой, и миниатюрный снаряд вылетел из пальца. Игла впилась в ногу талантливого врача, и уже в следующий миг жидкость василькового цвета попала в его кровь.

Филипп продолжал кричать и выцеливать голову Немо, пока вдруг не понял, что его тело ему больше не подчиняется. Он по-прежнему стоял, держа в вытянутой руке револьвер, но дрожи не было. Только глаза бешено носились из стороны в сторону.

— Лежи смирно, Антуан.

— Что ты с ним сделал? Что с моим сыном?!

— Паралич. Пройдёт часа через два. Хотя… На таком громиле он вряд ли час продержится.

Немо сорвал с пояса Лестригона футляр и достал нужную ампулу. Со всей возможной скоростью он пополз к Медоу.

— Молчи. Что бы ни случилось, просто молчи, — он вколол напарнице антидот. — Скоро ты там с дверьми разберёшься?

— Готова открывать в любой момент.

— Час назад был бы отличным моментом.

Со стороны входа послышалось движение металлических плит. Немо думал, что сейчас солнечные лучи зальют весь холл, но через окна пробивался лишь холодный свет луны. Медоу начала приходить в себя. Помня слова напарника, она молчала, но не смотреть на Филиппа она не могла. Кое-как она поднялась на ноги.

— Что будем с ним делать?

— Плевать мне, — мусорщик опёрся на металлический локоть и начал неловко прыгать к выходу.

— Он опасен. Очень. Он будет мстить.

— Не хочу показаться однообразным, но плевать мне. Если ты хочешь убить ещё кого-то сегодня, валяй. А мне хватило.

Медоу оглянулась на Филиппа, который всё ещё стоял с вытянутой рукой. Он не издавал ни звука, на лице застыло выражение ярости, комично переходящее в недоумение. Со стороны елисеец напоминал персонажа мельпы во время неудачно поставленной паузы. Однако смеяться металлорукая не собиралась.

— Убейте Филиппа! — Медоу сама удивилась своим словам. — Застрелите. Прямо сейчас.