А я не мог поступить иначе — смысл жадничать? Теперь это мое подразделение. Все подобного рода артефакты, что удастся добыть, буду раздавать солдатам. Они должны быть защищены получше, война предстоит достаточно серьезная. По нынешним понятиям.

Мы вернулись, обустроились на новом месте, я зарядил солдатам разряженные артефакты. Они были очень благодарны и относились ко мне теперь с большим уважением. Надеюсь, капитан не будет ревновать к моему поступку, он, я так понял, никаких амулетов им не раздавал. Вряд ли слишком богат для такого шага. Ну так и я свои не покупал.

Но Рухесу пока что было не до этого. Капитан был расстроен. Он прибыл с совещания, и ему захотелось поделиться со мной:

— Укомплектовались с пятидесяти процентов до семидесяти пяти, отправляясь в бой, а сейчас у нас снова почти прежняя картина — пятьдесят пять процентов от штата. А у двух корпусов, что были в битве с самого начала, картина по потерям еще хуже.

Да уж — хотя мы подоспели и не к началу битвы, но потеряли много солдат и офицеров! Почти каждого третьего из штатной численности… Это серьезно…

— Теперь снова будем набирать людей, хоть бы успеть до следующей битвы укомплектоваться по полной, — озабоченно сказал капитан. — Знать бы, какие потери у врага, чтобы понять, насколько быстро он будет готов снова атаковать…

— Так давайте узнаем, мы же разведка! — пожал я плечами.

Капитан странно на меня посмотрел.

— Ты так об этом говоришь, будто это просто сделать, — покачал он головой, — все серьезные объекты охраняются так, что мышь не проскочит, не то что лазутчик…

— Уверен, что не все, — улыбнулся я, — Генштаб и Министерство обороны — должны очень хорошо охранять. Но процент потерь можно узнать и по косвенным данным, которые будут доступны в местах с плохой охраной. Взять хотя бы клерков в Министерстве финансов, которые сидят в кабинетах и считают количество продовольственных пайков, что нужно высылать в действующую армию, начисляют довольствие солдатам — кому придет в голову их охранять? А между тем у них полно нужной нам информации по погибшим, которых нужно снять с довольствия, раненым, которым нужно выплатить компенсацию, увечным, которых после лечения нельзя вернуть в строй… И даже наверняка есть все планы по мобилизации — сколько и когда солдат и офицеров будут призывать.

Капитан оторопел. Пораженно смотрел на меня несколько секунд. Потом все же сказал:

— Допустим. Но этим занимается внешняя разведка, подчиненная непосредственно королю. Если бы они могли добыть эту информацию, ее бы и нам в штаб прислали. В конце концов, именно нам она и нужна больше всего. А мы же так, разведка при корпусе — взять пленных, чтобы узнать о ближайших планах противника, предупредить о планах нападения на наш корпус…

— Можно и так, — пожал я плечами, — а можно с разрешения нашего командования взяться за те задачи, с которыми не справилась наша внешняя разведка. Как вы правильно сказали, сэр, именно нам и нужна эта информация в первую очередь!

— Я правильно понимаю, что ты предлагаешь отправить именно тебя для выполнения этой задачи? — только и спросил капитан.

— Все верно, — подтвердил я, — вечером закинуть меня порталом поближе ко вражеской столицы, забрать порталом на следующее утро. Естественно, неплохо бы глянуть предварительно самые современные карты вражеской столицы, чтобы не тратить время на поиски здания Министерства финансов. Ну и не вызывать подозрений расспросами — война же вовсю идет…

— С твоей стороны это отчаянная храбрость и щенячий энтузиазм, или был кто-то, кто тебя этому учил? — По этому вопросу я понял, что капитан уже серьезно рассматривает мое предложение.

— Учили, сэр! — улыбнулся я уверенно. — Но сами понимаете, детали рассказать не могу.

— Это-то понятно, клановое обучение… — пробурчал капитан. Его лоб прорезали глубокие морщины, очень уж сосредоточился на обдумывании моего предложения.

— На мой страх и риск, — добавил я.

— Это в армии-то? — усмехнулся капитан.

— Ну, кто будет особо разбираться, двадцать у вас солдат или девятнадцать…

— Будут, да и для меня люди — не просто цифры, — нервно пожал плечами капитан.

О, это он хорошо сказал! Видно, что не для красного словца, не рисуется передо мной. С другой стороны, видел я и последствия такого душевного отношения к своим людям, когда всё жестко, и идут постоянные потери. Такие офицеры, видя, как их подчиненные погибают, нервничают, плохо спят и потом совершают ошибки. Все же офицеру нужно быть более безжалостным к своим людям. И смириться с мыслью, что на войне они будут иногда умирать. Но капитану, естественно, я этого сказать не мог. Вряд ли в этом лагере есть офицер, готовый выслушать подобное от зеленого пацана… Разве что для того, чтобы тут же поднять его на смех из-за того, что он воображает, будто лучше понимает, как надо управлять солдатами, чем кадровый военнослужащий с большим опытом.

Эх, жаль, что мы не можем сами открыть портал без грандмага или трех архимагов… Потому как я видел, что уже практически уговорил его. А мало ли вышестоящее начальство не разрешит?

Решившись, капитан махнул рукой:

— Ладно, будь по-твоему! Какому другому новичку бы не поверил, но ты сумел меня удивить при тестировании. Верю, что ты не бахвалишься, а на самом деле способен что-то такое провернуть. Отдыхай, битва была тяжелой, а если мне дадут разрешение, вечером отправишься на разведку. Анри, за мной, для тебя будут отдельные распоряжения.

Капитан Рухес, лагерь

Суеты у высших офицеров всегда много, вот и сейчас — на прием к генералу стояла очередь из разных офицеров. Рухес пристроился в конце, став подальше от остальных, и обернулся к терпеливо ожидавшему сержанту:

— Я что тебя с собой позвал — хотел приватно обсудить с тобой предложение новичка отправиться на разведку во вражескую столицу. Как ты его оцениваешь, справится ли Эйсон с той задачей, на которую вызвался? Ты опытный служака, быстро в людях разбираешься. Не отправлю ли я молодого пацана на смерть только потому, что он слишком самоуверен и не понимает, на что подписывается?

Вместо ответа Анри отвернул ворот рубашки и вытащил артефакт от физического ущерба, свисавший на веревке.

— Ого! — удивился капитан. — Где взял?

— Эйсон подарил. Всего дал пять штук. Один велел взять себе, остальные раздать самым толковым солдатам. По всему видно, что артефакты не купленные, парочка даже в крови еще.

— Думаешь?.. — нахмурился капитан.

— Да, во время битвы снял с убитых. Ну и что тут такого? — удивился сержант. — Это же не воровство, раз нам раздал, а забота, чтобы мы дольше прожили. Ну и прослужили во славу короля, смотря из какой цели он исходил. И нервы на это нужны стальные — во время битвы ползать и собирать амулеты с только что погибших. На глазах их товарищей, которые за это и убить могут, решив, что он мародерством занимается. Так что парень явно способен на поступок.

— Значит, не сгоряча вызвался… — Морщины на лице капитана разгладились, он перестал осуждать Эйсона, согласившись с точкой зрения сержанта. Возникла, правда, волна ревности — солдаты наверняка сейчас обсуждают между собой, что от него, капитана, таких подарков сроду не было, — но он ее подавил, посчитав бесчестной.

— Я пока полностью в нем не разобрался, но он мне уже нравится, — улыбнулся сержант, — мне вообще нравятся все, кто заботится о том, чтобы я подольше прожил. Такой новичок, что простым солдатам раздает дорогущие артефакты, которые мог без проблем продать, мне очень даже по душе. А ведь он учится в Королевской Академии Магии, но не задирает по этому поводу презрительно нос, глядя на нас! И даже если он это делает сугубо для того, чтобы мы были еще живы, когда понадобится его прикрыть на поле боя, то я готов это сделать за такое отношение максимально добросовестно, не жалея своей шкуры.

Очередь неожиданно подошла к концу — сразу трех офицеров из нее выдернул и забрал проходящий мимо полковник. Так что капитан попал к генералу значительно раньше, чем рассчитывал. Немного робея (не привык он выступать с такими вот инициативами), Рухес изложил предложение новичка — правда, как свое, сообщив только, что Эйсон вызвался добровольцем. К удивлению капитана, генерал сразу понял, о ком идет речь.