— Как скажешь, — всего шаг в сторону, стажерка вихрем пролетает мимо, едва задев локтем. Задернув за ней шторку, остаюсь в примерочной один. Смотрю в зеркало, перебирая в памяти события прошедших дней. С появлением Ядвиги в “Костях” вечно что-то да происходит. У нас и так-то никогда не бывало тихо и спокойно — особенности контингента и специфика междумирья. Всякий народ заглядывал, конфликты случались. Люди, бывало, пропадали и приходилось решать, чтобы не просочилось в прессу, полицию и не легло пятном на репутацию Кощеевых. Теперь же все проблемы, будто скопились в одной фигуре. Если б не знал, что магии в девчонке ни на грош, решил бы, что отец привез из поездки в далекую Грецию, как минимум, ящик Пандоры.

Даже Лихо, кажется, и тот Ядвиге в подметки не годится по количеству создаваемых проблем. А уж Тим у нас по проблемам первый среди главных.

Что-то все так же не сходилось. Поведение ее, внешность странная во всех отношениях. Уж кто-кто, но я с детства был привыкшим оригинальности. Выросшему среди кикимор да русалок при матери Берегине, и то все в стажерке — одеваться и держаться казалось кричащим.

Глаза в зеркале остро кололи вопросом. Будто отражение думало, что так, в диалоге через серебро, можно узнать больше, чем напрямую, сидя в моей же голове. До отца с его способностью блокировать одну часть сознания от другой, разделяя себя-Кощея и себя-человека, мне было еще очень много лет тренировок. Так что правая моя рука всегда знала, чем занята левая. К сожалению.

Вспомнив, что где-то там Ганна, вероятно, закончила с примеркой, поправил ворот рубашки, растер шею ладонью, вздохнул, резко дернув шторку. Еще из коридора, отделявшего примерочные и торговый зал приметил Тима с Ядой.

Лиходеев, будто не замечал напряжения, привычно беззаботно отшучиваясь. Рядом с ними стояла Ганна. Пока шел, навесив на лицо улыбку, сравнивал стоявших в паре шагов друг от друга девушек. Смешно сказать: в чем-то схожи. Острый подбородок, большие, светлые глаза, длинные волосы. У Ганны почти черные, что нравилось мне больше гораздо, чем цветные патлы стажерки. Фигура тоже более округлая. Хороша была невеста моя, да не тронуло ничего в груди до сих пор. Сам не знал, почему и как работает это. Просто не чувствовал ничего. Сначала хоть хотелось ее: красивую, согласную и страстную. Теперь и это ушло.

Я знал, что Ганна меня тоже не любит. Для нее, Летавицы, отпрыск Кощееского рода — шанс на миллион выйти замуж и не стать вдовой через год-другой. Дочь духа ветра, рожденная соблазнительницей, жила за счет жизненной силы избранника, пила его эмоции и энергию в сексе, тем и поддерживала красоту и вечную почти молодость. Надо ли говорить, что мужики такого сексуального рабства долго не выдерживали. Помирают через пару лет. Другое дело Кощей. Что мне, бессмертному сделается? Я и не ощущал никогда ни слабости после секса с невестой, ни утраты радости жизни. Девка, как девка.

— Тим сказал ты в примерочные пошел…, — в руках невеста держала пару вешалок из того, что я насунул перед походом налево. Сразу видно: взяла, чтобы мне угодить. Хорошая девочка, вот сейчас я даже оценил.

–Проходил мимо, думал что-то интересное, а оказалось совершенно не стоило моего времени и внимания, — отмахнулся я, прекрасно зная, что Ядвига слышит и понимает: не про трусы сейчас разговор.

— Вот как… — протянула Ганна задумчиво, скользнув по мне своим колким, холодным, разве что ни до костей пробирающим взглядом. — Может, стоит мне посмотреть? Со стороны, как оказалось, виднее, — качнув вешалками в подтверждение, невеста изогнула бровь.

–Твоего внимания, тем более здесь ничто не стоит, душа моя, — молча протянув карту, кивнул в сторону выхода, давая понять, что не настроен ждать у кассы и предпочитаю постоять на воздухе. — Нам еще на ужин с твоим отцом, не забудь, — и поторопись, будь любезна.

— Тим, Ядвига, — сухо кивнув, развернулся к ним спиной и вышел. Совершенно плевать, что надумала себе отрава, какие выводы сделала невеста и от чего так доволен мизансценой сволочь Тимофей. Устал от всего этого, задолбался! Хоть бери медовуху и в пруд к русалкам на постой. Нервы лечить и голову освежить. Может, так и поступлю ближе к ночи. Кто мне запретит?

Яда (14.11)

«Наглый, мерзкий, противный, вредный, самоуверенный… остолоп!»

Я летела по коридорчику словно за мной черти гнались. Сердце билось о рёбра, охватывая своим грохотом все тело, которое все еще помнило его руки, между прочим! Как нежно он поглаживал кожу… губы, что, едва касаясь, целовали выступающие позвонки у основания шеи. Неосознанно, положила ладонь на живот, словно пыталась сохранить тот жар, что уже едва теплился.

-О, а вот и она! — веселый голос Тима вернул в реальность.

Он стоял у столика расчета с какой-то девушкой, что обернулась в мою сторону, как только Тим махнул мне рукой: голубые глаза, искусно подчеркнутые легким макияжем, густые чёрные волосы до талии, мягкой волной перекинуты через плечо. Пухлые губы, фарфоровая, светлая кожа. Она была чуть выше меня, и, пожалуй, фигуристей. Настоящая фитоняшка — попа, обтянутая дорогой классической юбкой, как орех, тонкая талия и внушительная грудь.

«Ну, повнушительней моей так точно!»

Из всех, кого сегодня закадрил Тим, эта была самой красивой! Интересно, какую роль в этот раз он мне назначил? Передав одной из девушек бирку для расчета, приветливо улыбнулась.

-Привет.

-Яда, это Ганна, Ганна — это Яда.

-Яда? — она разглядывала меня с неменьшим интересом, чем я ее.

-Ядвига, — поправила Лиходеева. — Друзья сокращают и называют Ядой.

-А еще колючкой и отравой, — хохотнул Тим и скорчил гримасу, — хотя заклинательницей змей она тоже вполне может быть, как и дрессировщицей… собак. Задатки есть.

Девушка нахмурилась, а я толкнула его в бок.

-И давно ты в Могилёв — Кощееве, Ядвига?

-Ох всего пару дней, — передала карту для расчета консультантше, что светилась как сверхновая. Тимофей ей как раз зубоскалил во весь рот.

Кхм.

-В городе живешь?

-Не-а, у бабушки, у ее в пригороде дом.

-Бабушка — это хорошо-о, — протянула она. — И надолго приехала?

-На месяц. Тим наверное сказал, что я на практике, в «Костях».

Ганна коротко кивнула.

-И как тебе?

-Оу, — замялась, не зная, как подобрать слова. — Очень перспективно для дипломной работы.

-Надеюсь, Кирилл не обижает? Он может быть слишком строгим, — её губы растянулись в колючей улыбке. — Хотя, меня, эта черта его характера всегда привлекала. Хотелось растопить лёд и согреть его сердце. И мне удалось.

Я вопросительно подняла бровь, хотя уже всё поняла.

«Держи покерфейс, Яда. Держи!»

-Ах да-а, — опомнился Лиходеев, продолжая сверкать, как новогодняя ёлка, — забыл сказать! Яда, Ганна — невеста нашего с тобой начальства.

-О, — постаралась улыбаться, — поздравляю!

Двушка молча кивнула, продолжая буравить взглядом. Повисла неловкая пауза.

В торговом зале появился Кощеев.

При взгляде на него, во мне закипал гнев. Словно кто-то забыл снять крышку с давно бурлящего котла и ее вот-вот сорвёт!

«Этот кобель тискал меня только что в присутствии своей девушки! Будущей жены! Пришел с ней за покупками. Это… это ЧТО вообще такое?! Куда катиться мир? Остались в нём еще нормальные мужчины? Ганну стало жаль, солидарность сыграла, женская наша, но ведь и правда, она — очень красивая и видно, что не дура, почему он поступает с ней так?»

А с тобой? В один голос, спросили добро и зло во мне.

«Он ведь издевается над тобой, Яда. Ничем, кроме подстилки не считает, если не хуже».

И словно подтверждая внутренний диалог, Кощеев выдал на очередной вопрос Ганны:

–Проходил мимо, думал что-то интересное, а оказалось совершенно не стоило моего времени и внимания.

И ведь это он не о белье…

Никто и никогда так меня не унижал. Родители любили друг друга и я была долгожданным ребенком для них. С детства купалась в любви, которую так же получала и от бабушки. В школе тоже… меня учили не пакостить и дружить со всеми, что я и делала. Нет, конечно, я не рубль, чтобы всем нравиться, но никогда не доходило до выяснений отношений или открытой конфронтации. Потом универ, мальчики. Я знала, что симпатичная и многим нравлюсь. За мной ухаживали, приглашали на свидания. Всегда это было красиво.