Кладу цветы и застываю неподвижно, вчитываясь в даты. Через два месяца ей бы исполнилось двадцать три года. А сегодня ровно четыре месяца со дня смерти.

Ненастоящей…

Но это уже мало волнует. Ведь теперь её нет в действительности.

— Вы кто? — женский голос за спиной.

Невысокая женщина около пятидесяти лет в черном платье и косынке на голове смотрит на меня подозрительно.

Глаза…

У Белки такие же.

Мама?

— Я одноклассник Ал… Ольги…- говорю первое, что приходит в голову.

— Не врите. Я всех её одноклассников знаю, и вас среди них нет.

— Мы в начальных классах вместе учились. Потом переехали, — продолжаю лгать.

В первых классах у всех были одноклассники, которые куда-нибудь уехали, так что сойдёт за правду.

Вот и она поверила.

Кладёт рядом с моим огромным букетом шесть алых роз, повязанных черной лентой.

А я нечётное число купил, как для живой.

— Как вы узнали? — слепо смотрит на каменную плиту.

— Из соцсети. Проездом здесь, решил зайти.

Слегка качает головой.

— Меня одно радует — она не мучилась… Не хотела бы я видеть её страдания. Для родителей смерть детей — всегда трагедия. Не должны они уходить раньше нас. А вот не вышло… Даже хоронить толком нечего было, в закрытом гробу привезли.

Потому что пустой.

— Извините, вас как зовут?

— Ирина Сергеевна.

— Меня Глеб. А вы о муже её что-нибудь знаете?

— Сидит сволочь, — присаживается на скамейку рядом с соседней могилкой. — Я его один раз всего видела, когда перед свадьбой приезжал знакомиться. Сразу мне не понравился. Взгляд у него был хитрющий… Как у лисы. Но говорил красиво, не даром адвокат. Оленька то за него замуж не по любви пошла, красивой жизнью подкупил. Внимание, дорогие подарки, переехать к себе предложил. Он вроде с Рублёвки. Или где там у них в Москве богатые живут… А Олечка ничего хорошего-то в жизни не видела. Отец пил, скандалил, гонял. Я одна их с братом тянула. На двух работах, а много ли уборщицей заработаешь? Вот и выскочила замуж за него. Она ж звёздочкой всегда была. Петь, танцевать, музыку любила. А Родион этот пообещал её в шоу-бизнес протащить. Нет, она никогда на него не жаловалась. Наоборот, говорила, что хороший и любит её. Но она не любила. А потом оказалось, что этот хороший людей помогает убивать за деньги. Чуяло моё сердце, что он хитрожопый! — срывается под конец рассказа.

Мда… Вот как всё, оказывается, было.

А ведь Белка иногда выдавала случайно факты из прошлой жизни. Про отца точно говорила.

— Вы не пытались её отговорить?

— Пыталась… Но она меня не послушала, обиделась. Что я ей могла дать? Ничего. А там золотые горы. Осудите её? — поднимает на меня глаза.

— Нет.

— Это хорошо, — встаёт. — Нам она тоже помогала. Каждый месяц деньги присылала и подарки к праздникам.

— А у вас нет случайно её московского адреса?

— А вам зачем? Дом конфисковали, на торги выставили.

— Хочу увидеть…

— Был где-то дома. В Москве-то я у них не была, но адрес на посылках был, я переписала.

— Я вас подвезу, — подставляю ей локоть.

Робко и боязливо смотрит на меня, но всё же берёт под руку.

Выражение лица как у Белки, когда я её ночью на холм привёз.

Ирина Сергеевна показывает, как проехать.

Старенький дом на окраине города с покосившимся забором. Вокруг сад с плодовыми деревьями. Вдоль дорожки кусты гортензии с ржавыми засохшими соцветиями. Такие у Алины на кухне стояли. Не выбрасывала.

— Проходите, — впускает в дом хозяйка. — Я чайник поставлю. Олечкин любимый пирог испекла с малиной. Будете?

— Буду…

Я всё, что она любила, буду.

Осматриваюсь. Скромненько. Мебель старенькая. Но очень чисто.

— Артём скоро с тренировки придёт, — выходит из кухни Ирина Сергеевна и ставит на стол чашки и сахарницу.

— Это ваш сын? — всматриваюсь в фотографию на стене.

Ей лет пятнадцать. Белке на ней лет шесть всего, а младший вообще на руках у матери.

— Да, — подходит и встаёт рядом со мной. — Может, в комнату Оли хотите заглянуть? Мы там ничего не меняли.

— А можно?

— Конечно, — проходит через зал и открывает крашеную дверь.

Кровать, шкаф, письменный стол с обычным деревянным стулом. Гитара на стене.

Над столом доска с кучей фотографий и вырезок из журналов.

Снимаю одно фото с булавки.

Выпускной.

Белка в небесно-голубом платье. Светленькая.

Теперь я её всякой видел.

— А эти фото она мне уже из Москвы присылала, — показывает Ирина Сергеевна на снимки в рамочках.

Один портретный. За столиком в ресторане. И Белка на нём просто охуительная.

— Разрешите? — достаю телефон.

— Конечно. Она здесь такая красивая… Я на памятник хотела её, но люди, которые привезли гроб, сказали, что не нужно.

— Да, они правы, — делаю снимок.

— Чайник согрелся. Идёмте.

В доме прохладно и горячий чай согревает.

— Очень вкусно, — нахваливаю пирог.

— Глеб признайтесь, вы же не одноклассник? — спрашивает вдруг.

— Почему вы так решили?

— Чувствую. Вы в Москве с ней познакомились?

Молча качаю головой в согласии.

Врать противно, но что я ей скажу? Что месяц назад я был парнем вашем дочери? Да она меня взашей вытолкнет.

— Любовник?

Вот это поворот!

— Да, — зачем-то говорю и это.

— Я против измен, но мне кажется, что в её ситуации я бы поняла. Она вас любила?

— Очень.

— А вы?

— И я… Иначе сюда не приехал бы.

— Да я сразу это поняла, как только увидела у могилы. Глаза у вас… Как у побитой собаки. Потерянные…

В точку.

— Я вам адрес обещала, — спохватывается. — А вы разве не знаете его? — вдруг присаживается, заподозрив.

— Мы встречались на моей территории.

— Ясно. Я сейчас, — куда-то уходит.

Возвращается с блокнотом.

Фотографирую запись.

Мы ещё около часа болтаем. Ирина Сергеевна рассказывает о Белкином детстве.

Когда собираюсь уезжать, на пороге появляется крепкий мальчишка, очень похожий на Алину. То есть… Ольгу.

— Мам, кто у нас? — с прихожей. — Тачка крутая.

Так себе тачка. Задрочка. Совсем не следят за техникой.

Пацан тормозит на пороге комнаты, рассматривая меня.

— Артём, это Глеб. Друг Оли. Приехал из Москвы.

— Ммм…- садится за стол.

— Я чашку принесу, — исчезает на кухне мама.

— Хахарь её что ли? — борзо.

— А что? — вскидываю брови.

— Да я догадывался, что Олька со своим богатеньким только для статуса. А трахается с кем помоложе.

— Грубо, тебе не кажется?

— Не кажется.

Пилим друг друга недружелюбными холодными взглядами.

Мелкий, но прожжённый. Я таким же в его годы был.

— Ирина Сергеевна, я, пожалуй, поеду, — когда она выходит к нам.

— Ну как же? Не посидели совсем, — спохватывается, провожая меня.

— Я звонить буду. Вы же мне номер свой дали.

— Звоните, Глеб, не забывайте.

— Обязательно. До свидания, — чмокаю в щеку на прощание.

В машине смотрю на адрес. И меняю билет.

Надо в Москву сгонять.

Притормаживаю у большого дома за высоким каменным забором. Табличка «Продаётся», внизу номер телефона агентства.

Набираю, договариваюсь с риэлтором о встрече. Приезжает через час.

Девушка смотрит немного с недоумением на меня.

Да, на олигарха не тяну, но на какого-нибудь нефтяника вполне. А некоторые люди уверены, что это такие люди из дремучей тайги с кучей бабла в карманах.

Вот и она принимает мою ложь за чистую монету.

— Почему хозяева продают? — разглядываю гостиную.

— Дом конфискован, хозяйка погибла.

— А государству нужны деньги? — продолжаю за неё.

— Ему они всегда нужны, — ухмыляется. — Второй этаж, — приглашает жестом на лестницу. — Здесь много вещей от прежних хозяев осталось. Никто не хочет забирать. Можно выбросить.

— Обязательно, — мило улыбаюсь.