Отвернувшись, я гордой походкой прошлась по шатру, уселась на ложе из шкур.

Каймон выглядел удивленным. Думаю, он ожидал, что придется долго убеждать меня в силе своей любви и воспевать поэмы в честь моей красоты.

Пусть катится к черту, моей наивностью ему больше не воспользоваться. И в сердце более не проникнуть — оно рассыпалось в прах, утонуло вместе с насмешливым, дерзким гигантом.

— Что? — отреагировала я на его промедление. — Я буду спать, можешь уходить. И эту, рыжую, прихвати.

— Эээ… Это мой шатер, принцесса.

— И что? Предлагаешь мне спать около костра? Иди, герцог, найдешь еще себе местечко потеплее. Учись заботиться о своей будущей жене.

— Аа… Что это за девушка?

— А это, Кай, змея обыкновенная. Забери ее, пока она меня не ужалила.

— И куда ее?

— У меня спрашиваешь? Сами притащили, сами и пристраивайте.

Каймон еще какое-то время мялся около выхода, будто, не решаясь что-то спросить.

— Что еще? — устало выдохнула я, пока крутила в руках шкатулку, найденную в углу шатра. Я так крепко прижимала ее к себе, что с ней меня сюда и приволокли.

— Извините, принцесса, но я не могу не спросить…

— Спрашивай уже!

— Что у вас на лице? Это для того, чтобы никто не узнал вас?

— А ты не узнал меня с вуалью?

— Узнал, я ведь много раз с вами общался и… я ведь вас люблю! Как я могу не узнать любимую?

Меня начинал пробирать истерический смех. Любит он меня, как же!

— А это, дорогой, — я откинула с лица вуаль и растянула губы в кривой ухмылке, нагло сворованной у орка, — трофеи Джахара.

Каймон отшатнулся, в его глазах зажегся настоящий ужас.

Более немедля, он схватил Ису, закинул ее к себе на плечо и спешно покинул шатер.

Любит он меня, хитрец!

Я задумчиво покрутила в ладонях вуаль. А Дагон ведь считал это излишеством, моим глупым капризом. И целовал без отвращения. Ох, мой орк!

Я откинула вуаль будто надоевшую тряпку, в самый дальний угол, решив никогда более к ней не возвращаться. Пусть считают меня уродливой, отворачиваются с отвращением и за спиной обсуждают. В глаза никто не посмеет сказать ничего дурного, не с моим статусом! Я даже уверена, что будь я менее сговорчивой, то Каймон бы переборол себя и полез убеждать меня в любви поцелуями.

На следующий день я, придирчиво осмотрев небольшую горстку ободранных наемников, которых герцог по ошибке, думаю, назвал своим отрядом, приняла решение двигаться в сторону ближайшего города, где и "воскресну" впервые.

— Разумное решение, — прокомментировал мой план Каймон, — но, думаю, местному градоправителю не понравится присутствие особы королевских кровей. По слухам, он обложил горожан непомерными налогами, которые лишь на четверть доходят до королевской казны.

— Остальное оседает в его карманах? — улыбнулась я, потирая пальцами нож, которым до этого разрезала вяленое мясо.

Герцог бросил обеспокоенный взгляд, немного смутился моим пристальным вниманием к холодному оружию.

— Разумеется. Ему удобнее устранить вас, чтобы не привлекать внимания короля.

— Тогда, — хищно оскалилась я, — надо устранить его раньше. Ты ведь займешься этим?

— Э… Конечно, принцесса. Мы прибудем туда через пару дней. В городе нас будет ждать четверть отряда, они уже распускают среди народа слухи о том, что вы живы.

— Зачем же? Лучше застать врага врасплох.

— Ваше Высочества, — мягко улыбнулся мужчина, — там нет врагов, основная часть населения мирные люди, ваши подданные.

Я ответила ему хмурым взглядом. Врагами мне были все, сам же герцог тоже в их числе.

— Еще, — миролюбиво прощебетала я, меняя тон, — хочу попросить, Кай, маленький свадебный подарок.

Обмануть его своим наивным взглядом не удалось — мужчина успел заметить изменения в моем характере и был настороже.

— Вам хотелось бы чего-то конкретного?

Я лучезарно улыбнулась, беззаботно махнула рукой.

— Да. Ничего особенного, но это очень важно для меня. Я хочу голову одного орка. Отрубленную, конечно.

Если мертв Дагон, то умрет и Гро-Домин. Как предводитель орков, он должен был предусмотреть возможность войны, предотвратить это. Или же отправляться к троллям лично. А, возможно, еще и более предусмотрительно относиться к кораблям, которые выделил для своего войска.

Чего он делать не должен был точно, так это сразу же отнимать все имущество, принадлежащее Дагону. Он же вцепился в идею присвоить себе чужое подобно жадной гиене. Поспешил урвать себе побольше мехов и подушек.

Возможно, не будь мой разум столь отравлен болью и скорбью, я бы смогла нормально обдумать произошедшее, оправдать оркского вождя, а после и вообще прийти к выводу, что он не виновен в смерти моего орка. Но, казалось, все мое нутро, и сердце, и душа, каждая капля крови, были насквозь пропитаны болью утраты. Чувство потери и отчаяние столь прочно просочились под мою кожу, что хотелось омыть их кровью.

Не важно, виноват ли Гро-Домин, я хотела его смерти. Впрочем, сейчас мне казалось, что умереть должен весь мир. Как они смеют жить, когда тот, кто важнее всех на свете, мертв?

— Это не будет проблемой?

Будто отмерев, герцог поспешно кивнул

— Вы хотите захватить под свою власть Джахар?

Вспомнилась Урса с малышкой Даной на руках, ворчливая и назойливая Ру. Траган, который с детским обожанием возился с диковатой Сией.

Что же стало с Траганом…

— Нет! Нужен только один, определенный, орк. Это их вождь, предводитель. Я хочу, чтобы ты отправил к нему наемников. Самых жестоких и кровожадных. Выбери тех, кто ничем не побрезгует.

— Но, если это их глава, то можно захватить и город!

Я недовольно поморщилась наивности своего фальшивого жениха. Я-то прекрасно понимала, что хоть орков и не столь много, но там большую роль играет качество их обучения, сила, вооружения.

Один орк стоит десятерых воинов-людей.

— Ты планируешь сделать это с шайкой оборванцев? — скептически приподняла я бровь, намекая на несостоятельность отряда герцога.

— Нет, зачем же, — смутился он. — Можно будет взять Джахар после того, как армия королевства перейдет в ваше подчинение.

Хитрый, лживый герцог! Пытается отсрочить требуемое, чтобы не выполнять вовсе. Прекрасно ведь осознает, что отца с трона мы свергнем не скоро.

— Каймон, — решительно заявила я, — мне плевать на город. Я уже сказала, что хочу голову вождя. Либо ты ее мне даришь, либо свадьбы не будет вовсе.

— Я понял.

Герцог еще раз бросил на меня встревоженный взгляд и покинул шатер.

Сомневаюсь, что он передумает — слишком желает усадить свою задницу на трон. А принудить к браку меня не сможет — не сейчас, когда мне плевать на свою дальнейшую жизнь. Меня не волнует будущее, я даже с радостью отдам голову на отсечение в случае неудачи. Если я буду знать, что главный виновник моих несчастий мертв, то умру счастливая.

Если же все пройдет удачно, то Каймон ошибается, думая будто сможет благополучно править королевством, отодвинув меня на задворки. Та, прошлая Каталина, что интересовалась балами и путешествиями, уже мертва. Ей можно было запудрить мозги, читать поэмы и лгать. Стань она королевой, то вряд ли бы хоть раз заинтересовалась политическими делами на своей территории. Потому, что ее территория далее бальной залы не выходит.

У меня же, новой Кете, был иной план. Я не собираюсь благовоспитанно рожать наследников престола, а в перерывах порхать среди балов. Я избавлюсь от герцога сразу же, как только мы захватим власть. Стану королевой-регентом при младшем брате дабы сохранить трон для него. И уж точно никогда не выйду замуж, не заведу семью, не стану рожать детей.

Выпорхнув из шатра, я окинула хмурым взглядом наше "войско".

Почему Каймон взял именно этих оборванцев, даже думать не хотелось.

Неужели у него столь плохи дела? При дворе все думали, что герцог богат и у него достаточно вассалов. Так в чем же необходимость пользоваться услугами наемников? Или он не верит, что все пройдет удачно и решил оставить нежеланных свидетелей дома?