Болело все тело — сон на каменном полу храма, да еще под весом Дагона, не мог пройти бесследно.

— А спину разомнешь? — с подозрением покосилась на Ру.

— Ох, как он тебя только не поломал, конечно.

Я скинула безнадежно испорченное платье, брезгливо отпихнула его ногой в дальний угол.

— Приляг на кушетку.

— Я постою.

— А как я тогда посмотрю тебя? Давай, принцесса, у меня тоже много дел. Надо проверить, чтобы не было разрывов.

Только теперь до меня дошло, что же именно хотела посмотреть Ру! Возмущение, перемешанное с отвращением, накатило на меня мощной волной.

— Даже не смей! — взвилась я. — Нет у меня разрывов!

— Не пререкайся. Я посмотрю и обработаю, чтобы не было воспалений.

— Ты не слышала?! Нет никаких разрывов!

— Это ты так думаешь. Анатомически орки все-таки крупнее людей, надо посмотреть…

Я вырвалась из хватки ее рук и отшатнулась к ближайшему углу, сверля орчиху злобным взглядом.

— Даже не подходи ко мне, Ру. Ничего я тебе посмотреть не дам.

Тяжко вздохнув, женщина от меня все-таки отстала. Она была уверена, что прошедшей ночью Дагону все-таки удалось меня обесчестить, а разуверять ее в этом я не стала.

Я так яростно натирала кожу мылом, желая смыть с себя помимо грязи еще и воспоминания о празднике, что в итоге тело почти скрипело от чистоты. Только вот отмыть с души то мерзостное, гадкое пятно, что оставил орк, не получилось.

Оглядев еще раз оставленные им пятна, я спрятала их за шелковым, темно-бордовым шарфиком, завязав его так, чтобы не сползал.

Перед глазами вновь встала картина — раскинутые ноги Арны и Дагон меж ними, всеобщее ликование и ободряющие смешки.

Желудок скрутил спазм, но сдержаться удалось.

Орки — дикари. Иса права, мне здесь не место.

Завтрак, проходивший в одиночестве, дал мне время на передышку. Хоть я и не смогла проглотить ни кусочка, зато тщательно обдумала свои дальнейшие действия.

Мальчишки ждали меня с нетерпением, а при моем появлении в глазах их засветилось мягким светом обожание. Забавно, что всего за один день мне удалось заслужить хорошее отношение у детей, а у взрослых лишь осуждение и упрек.

Сначала мне было сложно вести урок — мысли то и дело ускользали, я даже подумывала прекратить происходящее. Но передо мной были дети, для которых я могла стать единственным источником знаний, жадные и любопытные, впитывающие каждое мое слово. Возможно, именно я стану той первой искоркой, что однажды превратится в свет новой культуры у орков? И когда-нибудь они прекратят свои варварские обычаи, познают вновь благочестие и добродетель? Возможно, на это уйдет не одна сотня лет, а того гляди, что и вообще никогда этого не получится. Смотреть на мальчишек и понимать, что через какие-то пару лет, они и сами примут участие в подобных ритуалах, было неприятно.

Трагана на этот раз не было, но оно и к лучшему — он передо мной ни в чем не виновен, но видеть его не хотелось. Вообще, моей натуре сейчас было до жути противно смотреть на всех орков. Они ведь знали, что будет на празднике, восхищались и ждали. И никто даже не предупредил, что там может произойти такое!

Со временем даже мне удалось увлечься обучением. Забавно, я бы сама никогда и не подумала, что такое дело может оказаться для меня столь увлекательным.

К тому же, меня грела мысль, что однажды благодаря мне что-то изменится. Возможно.

И быть полезной тоже очень приятно. Отец бы никогда не позволил мне обучать чьих-то детей — слишком недостойное занятие для королевской особы. Нам не позволительно даже родных детей вскармливать своим молоком, отбирают сразу после рождения и передают кормилицам да нянькам.

Я четко и ясно понимала — мне не хотелось домой, где все чинно и благородно, но и оставаться в оркских землях, где буйствовали пороки и бесчестие, не хотелось. Было горько от осознания того, что дома у меня нет вовсе.

Стоило закончить обучение мальчишек, как я решительно направилась к покоям Дагона с намерениями отстаивать свое.

Главное, вести себя спокойно, докричаться до его рассудка.

Низко склонившись над столом, он занимался своими чертежами и совершенно не обратил внимания на мое появление.

Смотреть на Дагона было мерзко и больно, хотелось броситься на него с кулаками. Или поцелуями.

Но все это было неразумно. С затаенным ужасом, я признавала — непостижимым образом орк въелся мне прямо в сердце, но теперь разум звучал громче писка чувств. Он не для меня, ничем хорошим это не закончится.

— Дагон, — голос мой звучал холодно и равнодушно, — нам нужно поговорить.

Плечи его напряглись, но он даже не повернул ко мне лица.

— Говори, — жестко прозвучало мне в ответ.

Я аккуратно присела на край кресла, собралась. Старалась держаться уверенно, но пальцы то и дело мяли ткань юбки.

— Произошедшее вчера, — начала я, — очень сильно меня потрясло…

— Что? — он рывком повернулся ко мне и пытливо уставился.

Кажется, Дагон находился в недоумении и очень ждал ответа. Выглядел он нервно и нетерпеливо.

— Ты и эта девушка… Арна… Это ужасно…

Орк заметно расслабился — даже лицо разгладилось, но недоумение так и не исчезло.

— Что в этом ужасного, пташка?

Тут уже удивилась я.

— Ты серьезно? — потрясенно выдохнула я. — Вы совокуплялись при толпе, будто дикие звери! А все остальные смотрели! Это отвратительно!

Дагон лишь слегка улыбнулся:

— Это ритуал, Каталина. Обычаи моего народа. В этом нет ничего необычного.

Я буравила его недоверчивым взглядом, отказываясь верить в то, что он в себе. Может опять хлебнул жабью гадость Риталека?

Орк же тем временем немного нервно хохотнул, приблизился ко мне, уселся на пол около кресла и сжал мои ладони пальцами.

— Я думал, что ты испугалась.

— Конечно, испугалась!

— Я не об этом. Вчера ты была нежна и приветлива, — Дагон нежно коснулся моей щеки, голос его снизился до шепота, — я даже ненароком подумал, что ты испытываешь ко мне влечение. А потом… Я думал, что тебя напугала моя ярость на поле боя. Кете, тебя я точно никогда не обижу.

Я смотрела в желтые глаза орка, а сердце мое терзала разрывающая, немыслимая боль. Хотелось бы верить ему. Но, нельзя.

— Дагон, — я провела пальцами по грубоватой коже лица, печально улыбнулась, — я думала, что смогу привыкнуть к жизни здесь. В какой-то момент мне даже показалось, что все может быть хорошо. И, признаться, что-то во мне неравнодушно к тебе. Но, вчера я поняла, что никогда не смогу жить здесь. Это место не для меня. Я никогда не привыкну к вашей культуре, быту. Меня воспитывали совершенно иначе.

Замолкнув, я сморгнула пелену слез, выдохнула, чтобы набраться сил продолжить. Орк пытливо заглядывал мне в лицо, ждал.

— Я прошу отпустить меня, Домин, — наконец смогла продолжить. — Это единственный вариант, ведь здесь я не выживу.

— Нет! — рявкнул он столь громко, что я вздрогнула и поспешно отдернула от него руки.

— Мир орков не для меня, Дагон. Здесь моя жизнь будет разрушена. Если я вообще что-то значу для тебя, то лучше отпусти меня.

— Нет!

Дагон торопливо поднялся на ноги, заметался по комнате. Взгляд его, гневный и растерянный, впился в меня будто клинок.

— Я не выживу, — сорвался отчаянный шепот с губ.

— Выживешь, что с тобой случится? Ты под моей защитой. Будешь учить детей и также сеять смуту в гареме, как делала раньше. Все, как ты любишь!

— Да не люблю! — уже со слезами воскликнула я. — Я ненавижу здесь все! Особенно твой гарем!

Лицо орка мгновенно изменилось, стало ехидно-насмешливым.

— Вновь ревнуешь?

— Да! Да! Ревную и это невыносимо! И никогда не смогу смириться! Отпусти меня!

— Нет.

Все остатки терпения рухнули окончательно. С писклявым визгом я налетела на орка, принялась молотить кулаками его по груди. Удары мои летели невпопад и вызывали у Дагона громкий смех, что злило меня еще больше.

— Ненавижу тебя! — выкрикнула напоследок и молнией вылетела из покоев орка.