Были и семьи с детьми. Последние с восторгом рассматривали в торговых палатках деревянные фигурки животных и мягкие подушечки из бархата. Родители их хоть и выглядели довольными, но зорко поглядывали по сторонам, не отпуская отпрысков далеко. Особенно выделялись на фоне орочьи мальчишки — они старались выглядеть грозно и воинственно, что выглядело вдвойне забавно.

Увидела я и Трагана, который шел в сопровождении двух розовощеких, пышных девиц из деревни. Он смущенно улыбнулся, встретив мой удивленный взгляд.

— А разве Трагану можно, — нерешительно начала я, не зная, как сформировать вопрос.

— Что? Охмурять девиц?

— Человеческих девиц.

— А с чего ты взяла, что нельзя? — насмешливо приподнял брови Дагон.

— Вдруг это слишком далеко зайдет?

— Если он пожелает, то может украсть любую из них и жить вместе.

— Даже если она против?

Орк расхохотался, бросил на меня удивленный взгляд.

— Конечно. Но, если он будет просыпаться с ножом у горла, то это уже исключительно его проблема.

— А если это не понравиться семье девушки?

— Думаешь, они осмелятся приходить сюда с возмущениями? Людям не нравится лишь то, что у нас нет брака в традиционном понимании. В целом же, остальное их устраивает. По договоренности мы обеспечиваем защиту ближайшим селениям в случае нападения, не нападаем сами. За это они платят налог. Если же нет необходимых ресурсов, то мы с радостью принимаем оплату женщинами.

Мне стало немного жутко, жестокие реалии орочьего общества хлестанули сознание.

— Подожди, — вдруг осенило меня. — Вы просили у моего отца женщин за союз, да?

Дагон снисходительно оскалился.

— Это был один из пунктов.

— Сколько просили?

Не припомню, чтобы отец отличался любовью к челяди и сомневаюсь, что мог пожалеть чувства подданных если на горизонте маячил выгодный союз.

— Тысячу девочек не старше пяти лет.

— Зачем такие маленькие?!

— Чтобы дать правильное воспитание.

Интересно, правильное — это их малочисленные женщины-воины или безропотные женщины гарема?

Я смогла отбросить все неприятные предчувствия и наслаждаться этим днем.

Мы ели сладкие, сливовые пирожки, развлекались и веселились. Дагон тоже не показывал неудовольствия — следы усталости схлынули с его лица и выглядел он крайне довольным жизнью. Правда, не особо участвовал в развлечениях — лишь сыграл в кости с орками, которые, кажется, были его друзьями или просто хорошими приятелями.

Ближе к вечеру мы имели удовольствие наблюдать выступление бродячих циркачей и это оказалось истинным удовольствием! Ничего подобного я еще ни разу не видела — отец плохо относился к подобным развлечениям по религиозным причинам, лишь чуть более снисходительно относился к театру и изредка приглашал актеров на королевские приемы.

Одежда на циркачах была столь броской, что даже орки со своей любовью к пестроте казались бледным пятном рядом. Сначала меня удивил долговязый, худосочный мужчина, одетый в одни ярко-малиновые шаровары. Для разогрева интереса у публики он выбрал небольшой клинок, чуть длиннее моей ладони и аккуратно поместил себе в рот, откинув голову назад.

Я слегка вздрогнула, озадаченно уставилась на циркача.

— Не пугайся, — горячее дыхание коснулось моего уха, вызывая целую стаю мурашек, доходящих до шеи. — Это его выступление.

Было что-то жуткое в этом, страшное. Зацепившись взглядом за Урсу в толпе, я слегка отодвинулась от орка.

— Я подойду к Урсе. Подождешь меня?

Дагон задумался. Наверно, мысленно прикидывал — успею ли я найти неприятности, но все же утвердительно кивнул.

Я начала продвигаться в расступающейся толпе, пытаясь догнать удаляющуюся подругу.

— Красавица! — дернули меня за локоть сзади.

Обернувшись, я окинула взглядом старуху. Человек. Она была не зряча на один глаз — он был прикрыт белесой пеленой, одежда ее была сплошь украшена множеством маленьких колокольчиков. Не думаю, что она из местных. Но, что может делать такая старая женщина среди циркачей?

— Что вам нужно? — вопрос мой звучал с опаской.

— Меня привели к тебе духи, они просили заглянуть в твою судьбу.

Вспомнился храм, нити, чужие воспоминания.

Меня заметно передернуло, стало зябко и я обхватила плечи руками.

— Спасибо, конечно. Но, не стоит.

— Не отказывайся. Это не я, а духи велят.

— У меня нет ни монеты…

— Духи сполна заплатили за это, идем.

Она схватила меня за запястье и потащила куда-то в сторону, прочь из толпы. Это напугало меня еще больше, ведь силы в этой сухонькой старухе было не меньше, чем в Дагоне.

К маленькому, разноцветному шатру мы подошли достаточно быстро, хотя до этого я его даже не замечала.

Внутреннее убранство не отличалась предметами бытового обихода — лишь ковры под ногами да крошечный, низкий столик на котором тлели неизвестные травы. Дым, витающий в воздухе, нельзя было назвать неприятным, но ноздри он щекотал так, что я даже чихнула.

— Проходи, чужачка, — подтолкнула меня в спину старуха и уселась перед столиком.

Я нерешительно потопталась, с тоской глянула на выход. Но, решив, что ничего плохого она мне сделать не успеет — в ковер же замотает и с собой утащит, все-таки присела напротив гадалки.

Она взглянула в мое лицо и хищно оскалилась.

— Не бойся, не съем.

Да что за привычка у населения этих земель постоянно людоедство припоминать? У меня еще трапеза с огром из памяти не выветрилась, а тут! Это даже разозлило меня, что не осталось незамеченным старухой.

Расхохотавшись, она достала из темного угла небольшой сундучок. Он был таким старым и потертым, что мне даже показалось будто бы вижу на нем паутину и плесень.

— Сейчас заглянем, — ворковала гадалка, извлекая на свет серебряное блюдце, старинный нож и склянки с черной жидкостью внутри.

Она расположила блюдце в середине стола, вскрыла склянку и щедро плеснула черную жижу внутрь. Еще раз оскалилась мне и, прикрыв морщинистые веки, начала раскачиваться и шептать что-то на неизвестном мне языке.

Стало действительно страшно, хотелось убежать, и я уже кляла себя за то, что вообще отошла от Дагона. Но меня будто придавило невиданной силой, невозможно было даже пальцем пошевелить, кажется, я не могла даже вздохнуть.

Вскрикнул, старуха поддалась ко мне стремительным рывком и, схватив за руку, порезала старинным ножом внутреннюю сторону ладони.

— Ты что делаешь? — ощетинилась я, пытаясь подорваться на ноги, но опустив взгляд в блюдце, осеклась.

Моя кровь, смешиваясь с черной жидкостью, будто очищала ее, превращая в прозрачную воду.

Изумленно ахнув, я подняла растерянный взгляд на старуху.

Она же не обращала на меня внимания, сконцентрировавшись на содержимом блюдца.

— Строптивица, — заулыбалась она. — Отца за дурной нрав клеймишь, а сама в него же. Ты так резко свернула на другую тропу жизни, что еще даже не до конца смирилась. Но тебе очень сильно повезло, ты даже не представляешь сама, насколько повезло! И думаешь ты больше чувствами, а не головой. Самое главное, чтобы в будущем ты своевременно понимала в каких ситуациях чем руководствоваться. Иначе можешь совершить огромную ошибку.

Старуха подняла на меня взгляд и пристально уставилась.

— И все? — недовольно хмыкнула я. — А будущее?

— А что будущее, Луноликая? Два пути вижу. Или примешь правильное решение, станешь уважаемой особой и любимой женой. Или поддашься ложному соблазну и захлебнешься в крови.

— Спасибо, — я недовольно поджала губы и встав, направилась к выходу. — Всего доброго.

Тоже мне, гадалка! Такую ересь любая шарлатанка наплести может! Отделалась общими фразами, которые каждой девице на празднике подойти могут. Только руку порезала, карга старая!

Уже откинув полог шатра, я обернулась и задала последний вопрос, просто из чистой вредности:

— И какие же духи привели вас ко мне? Земля, воздух? — припомнила ее фокус с жижей и кровью. — Или вода?