Я повернулась и пошла обратно в комнату Вейви. Прислонившись спиной к закрытой двери, я открыла шлюзы, тихо всхлипывая, прощаясь со своим прошлым и будущим.

Врач продержал Вейви в больнице ещё несколько дней, чтобы присматривать за ней. Я пыталась уговорить её съесть немного своего завтрака, когда в палату вошёл доктор Дарренс, совершавший свой утренний обход.

— Я не собираюсь это есть, Элифелета, — Вейви отвернулась в знак протеста.

— Но это овсянка, твоя любимая.

— То, что прилипает к ложке — это не крупа. Паста мне больше нравится

— Миссис Смекер, я так понимаю, вы не жаворонок, — сказал доктор Дарренс.

— О, доктор, я не заметила, что вы стоите вон там, — тон Вейви был немного кокетливым.

Она любила доктора Дарренса. До сих пор он был с ней со времени её первого приступа рака.

Доктор подошёл и встал у больничной койки:

— Итак, если не считать ужасной овсянки, как проходит ваше утро?

— Я готова убраться отсюда, вот что я вам скажу.

— Что ж, именно об этом я и пришёл поговорить с вами и вашей очаровательной внучкой.

Доктор Дарренс перевёл взгляд на меня с грустью в глазах. Он был здесь не для того, чтобы сообщить нам хорошие новости. Моё сердце упало в желудок. У меня было предчувствие насчёт того, что он пришёл сюда сказать. Я должна была быть сильной ради Вейви.

— Миссис Смекер…

Вейви похлопала доктора по тыльной стороне ладони:

— Доктор Дарренс, мы знаем друг друга очень давно. Я думаю, вы можете называть меня Элифелета. Особенно, если собираетесь сообщить мне плохие новости.

Она точно знала, что он собирался сказать.

— Элифелета, я работаю врачом уже двадцать пять лет, и эта часть работы никогда не бывает лёгкой. Но это ещё труднее, когда у нас с пациентом особая связь.

— Мне пора ложиться в хоспис, — произнесла Вейви, опередив его.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать слёзы. Доктор пододвинул стул и сел рядом с кроватью, взяв руку Вейви в свою:

— Это моя рекомендация. Я хочу, чтобы вам было комфортно и как можно безболезненнее. Я также хочу, чтобы в вашем сердце был мир.

Смаргивая слёзы, я взглянула на Вейви, пытаясь оценить её реакцию. Она лежала там, глядя на доктора с намёком на улыбку на лице. Я уверена, что это было сделано для того, чтобы успокоить его.

— И у меня всё это будет, — заверила она его. — Вы по-прежнему будете моим врачом, не так ли?

— Да, мэм. Другого я и не ожидал.

Она похлопала его по руке и улыбнулась:

— Хорошо.

К тому времени, когда доктор Дарренс снова посмотрел на меня, мои щёки были залиты слезами. Слава богу, он не привлёк к ним внимания. А Вейви была так сосредоточена на нём, что она ничего не заметила.

— Ты видел игру Клемсона на днях? — спросила Вейви.

— Ещё бы. Тигры вытащили их из воды. Это будет отличный сезон, — сказал он.

Пока эти двое продолжали обсуждать свою взаимную любовь к тиграм, я прокралась в ванную, чтобы умыться. Смотреть в зеркало было неправильным поступком. Я представляла собой зрелище. Мои волосы были причёсаны, и это было единственное приличное, что происходило с моей головой. Моё лицо распухло и покрылось пятнами. Мои красные глаза казались мёртвыми. Мои эмоции были в смятении. Я думала, что смогу справиться с потерей Вейви, но теперь, когда время приближалось, я не могла. Я не справлюсь с прощанием..

Раздался тихий стук в дверь, предотвративший у меня приступ паники.

— Иду, — сказала я.

Я вышла и увидела даму средних лет, сидевшую в кресле, освобождённом доктором Дарренсом. Она была профессионально одета в брюки и шифоновую блузку, украшенную драгоценностями.

Подняв глаза, она протянула руку и сказала:

— Здравствуйте, вы, должно быть, внучка миссис Смекер. Я Молли.

Я пожала ей руку и села на противоположный от неё край кровати.

— Она из хосписа, Элифелета, — Вейви взяла меня за руку.

Мне показалось, что в тот момент я вся выплакалась, но я снова ошиблась. Я несколько раз моргнула, молясь о том, чтобы взять себя в руки.

— Простите, — сказала я, вытирая слезы.

Взгляд Молли был сочувственным и понимающим:

— Не нужно извиняться. Это трудный период в жизни человека. Мы хотим сделать всё как можно проще для вас обоих.

Почувствовав, что я не в том настроении, чтобы помогать Вейви принимать решения, Молли в основном перечислила варианты: либо лечение в хосписе на дому, либо отправка Вейви в хосписный дом. Она сказала, что даст нам время побыть наедине, чтобы обдумать информацию и принять решение. Как только Молли ушла, в комнате воцарилась тишина, и я попыталась осмыслить происходящее.

Бабушка повернула голову в мою сторону и одарила меня намёком на улыбку.

— Я не боюсь, Элифелета. Я прожила хорошую долгую жизнь.

Всё, что я могла сделать, это кивнуть. Если бы я открыла рот, из него полились бы рыдания.

— Когда Леон сказал мне, что твои родители погибли в той автокатастрофе, первое, что пришло мне в голову, было то, что он говорил о твоей матери. Я не думала, что он имел в виду твоего отца. Леону приходилось повторять мне снова и снова, что Дэниел тоже умер. Я никогда никому не говорила, но вплоть до похорон я не верила, что мой мальчик мёртв. Мать не должна хоронить своего ребёнка. Я чувствовала себя такой потерянной и одинокой после смерти твоего папы. Несмотря на то, что Леон сам переживал свою боль, он оставался сильным ради меня и утешал меня. Я была счастливой женщиной. В моей жизни было три великие любви. Твой дед, твой отец и ты, Элифелета. Ты сыграла большую роль в моём исцелении, когда двое моих парней бросили меня. Я лелеяла тебя с той секунды, как твои мама и папа сказали нам, что ты родишься. Ты была ярким светом в моей жизни, и я хочу поблагодарить тебя за это.

Я была не в состоянии сдержать свои эмоции. Слёзы заливали моё лицо:

— Ты была ярким светом в моей жизни, Вейви. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

— Милая девочка, ты прекрасно выживешь. Логан присмотрит за тобой.

Я чуть не сказала ей, что Логан оказался слизняком и его больше не будет в моей жизни. Но если ей было приятно будет думать, что я не буду одинока, тогда я могу притвориться ради неё.

Взяв меня за руку, она сказала:

— Я увидела это с самого первого дня, когда он вошёл в пекарню. Он был очарован тобой. И с тех пор каждый раз, когда я вижу вас вместе, я успокаиваюсь, зная, что теперь у тебя есть твоя вторая половинка. Этот молодой человек смотрит на тебя так, как твой дедушка смотрел на меня все эти годы. У вас будут свои взлёты и падения, как и у всех пар. Но, в конце концов, Логан будет рядом с тобой и сделает тебя счастливой, Элифелета.

Отчаянно желая уйти от темы Логана, я спросила:

— Есть ли что-нибудь, чего ты хочешь или в чём нуждаешься?

Она махнула рукой, чтобы я наклонилась поближе, как будто собиралась сказать ещё несколько мудрых слов:

— Я бы очень хотела Биг Мак.

— Гамбургер?

— Да, и большой шоколадный коктейль с картошкой фри. Каждый раз, когда мы с Леоном ходили в бургерную, мы брали гамбургер, картошку фри и большой шоколадный коктейль.

Я впервые посмотрела на свой телефон. Было ещё рановато для ланча в заведении быстрого питания.

— Если это то, чего ты хочешь, то ты это получишь.

Я поцеловала Вейви в лоб, прежде чем отправиться за её едой. Одна из дам, работавших в больничном кафетерии, Милли, каждый вечер доставляла ужин в палату Вейви. Когда Вейви подняла шум из-за того, что не хотела блюдо без соли и вкуса, Милли была достаточно любезна, чтобы упомянуть, что, если Вейви когда-нибудь захочет чего-то отличного от официального предложения, она должна сказать ей. Поэтому я направилась в кафетерий в поисках Милли.

Это было между завтраком и обедом, так что в кафетерии было довольно пусто, за исключением нескольких студентов-медиков, которые пили кофе и читали учебники. Я подошла к стойке и вытянула шею, чтобы посмотреть, смогу ли разглядеть Милли сзади. Я увидела её у сковородки, окружённую клубами дыма. Широкая улыбка появилась на её лице, когда она увидела меня.