— Я тоже всё ещё думаю, что ты милый.

Иисус, я только что признала это вслух?

— Мы действительно сошлись на чём-то? — спросил Логан, разрушая неловкий момент.

Спасибо Богу.

— Чудо-расчудесное. Мы считаем друг друга милыми.

— Я имел в виду, что мы оба считаем меня милым, — подмигнул он.

— Бедняжка. Слишком много ударов по старой башке на футбольном поле.

Глубокий смех вырвался из него.

— Лип Смекер, ты просто что-то с чем-то.

Я оставалась молчаливой, позволяя широкой улыбке выражать моё удовлетворение от его слов.

— Моя очередь, — объявил Логан.

— Твоя очередь в чём?

— Задавать тебе вопросы?

— В отличие от вас, сэр, я своего согласия не давала.

— Давай же, это справедливо.

— Я ничто без справедливости, — неохотно призналась я.

Логан выпрямился в своём кресле, с маниакальным видом потирая ладони.

— Итак, скажи мне, каким мужчинам посчастливилось иметь тебя в своих жизнях?

— О, смотри! Мы на месте! — проинформировала я его, проезжая через ворота лагеря.

Интенсивность колючего жара на моей коже соответствовала тяжести камня в моём животе. Это был справедливый вопрос. В конце концов, я вынудила Логана поделиться данными о его личной жизни. Но самые важные отношения, в которые я была вовлечена, не состояли из сердец и цветов. Моя личная жизнь была связана не столько с любовью, сколько с выживанием.

На острове Сибрук было что-то по-настоящему волшебное. Это был всё ещё относительно неосвоенный барьерный остров. Предприятия и жилые дома там проделали удивительную работу по гармоничному сочетанию архитектурного дизайна с приморским лесом и нетронутой болотистой местностью. Это было идеальное место, чтобы отключиться и расслабиться. Каждый раз, когда я въезжала на остров, меня охватывало чувство умиротворения.

Я направила фургон по грунтовой дороге, обсаженной красивыми деревьями, покрытыми испанским мхом. Завернув за угол, я направилась к задней части обеденного зала, где располагалась кухня.

— Готов испачкать руки, студентик? — сказала я, заезжая на парковку.

— С тобой? Абсолютно.

Я почувствовала, как румянец заливает мои щёки. Чтобы скрыть свои девчачьи замашки, я открыла дверцу фургона и выпрыгнула наружу. Логан встретил меня в задней части фургона как раз в тот момент, когда я открывала дверцу.

— Итак, что здесь происходит? — спросил он.

Я протянула ему большую коробку с припасами.

— «Мосты». Это лагерь для детей, переживающих смерть близкого человека.

На мгновение на его лице промелькнуло странное выражение. Я подумала, не связано ли это с «вещами», через которые он прошёл в старших классах. Либо так, либо он хотел знать, сколько мне платят за то, что я здесь нахожусь.

Я схватила ещё одну коробку с припасами.

— Я — одно из самых весёлых занятий.

Его пристальный взгляд пробежал по моему телу.

— Держу пари, что так оно и есть.

— И прежде чем ты спросишь, то я доброволец, — сказала я, проходя мимо него и направляясь к зданию.

Пока я распаковывала вещи, Логан зашёл на кухню и поставил коробку, которую нёс, рядом с моей.

— Давай покончим с этим.

Он начал опустошать коробку.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

Я сделала свой голос как можно более глубоким, пытаясь подражать ему:

— Лип, я надеюсь, ты хотя бы заплатила за припасы. Я имею в виду, что ты не зарабатываешь никаких денег в пекарне, так как она закрыта. Это просто не соответствует здравому смыслу бизнеса.

— Я действительно так говорю?

Склонив голову набок, я закатила глаза.

— И?

— И что? — спросил он.

Готовясь защищаться, я положила руку на крышку коробки, в то время как другая моя рука нащупала бедро.

— Нет мудрых советов о том, как сократить поставки, чтобы добиться большей рентабельности?

— Господи, Лип, я не бессердечный, — Логан наклонился ко мне, разделяя нас всего на дюйм. — Я думаю, то, что ты делаешь, просто фантастично.

Шокированная и немного возбуждённая, я прочистила горло.

— О, тогда ладно.

Логан сбросил пиджак и галстук, прежде чем помочь мне закончить разгрузку фургона. Вернувшись внутрь, мы организовали рабочие места. Я не могла поверить, с какой готовностью он пришёл мне на помощь. Нет ничего сексуальнее, чем мужчина, который вмешивается, когда в этом нет необходимости.

— Итак, каков план? — спросил он, расставляя миски для смешивания по большому кухонному острову.

Я была на противоположной стороне острова и расставляла посуду, необходимую на потом.

— Сегодня вечером мы выпекаем! — я подняла в воздух ярко-оранжевую лопатку. — На ужин они запланировали пикник в лагере. Это освобождает кухню, так что я могу не торопиться всё расставлять. У каждого места будет находиться подросток и один из детей помладше. Дети постарше отлично помогают малышам. Завтрашний день насыщен тремя занятиями по декорированию обеденного зала. А потом мы будем есть кексы!

Логан усмехнулся моему энтузиазму.

— Ты действительно любишь кексы, не так ли?

— Мне нравятся хорошие воспоминания, которые они создают, особенно для детей, переживающих трудные времена. Это даёт им небольшую передышку от душевной боли.

Логан посмотрел на меня с теплотой и уважением, переполнявшими его глаза. По моей коже побежали мурашки, и на мгновение я позволила своим мыслям блуждать.

Мы были на пляже. Логан был без рубашки и в поношенных джинсах. На мне было ярко-розовое бикини стринги. Подождите. Вычеркните это. Неприлично демонстрировать слишком много кожи в первой пляжной фантазии. Может быть, одно место? Нет, нет, нет. Я не моя бабушка. Я поняла! Пара джинсовых шорт, оголяющих попку снизу, и майка на бретелях, под которой находится топ от бикини. Это больше в моём стиле.

Логан стоял передо мной. Волны разбивались о берег. Солнце клонилось к закату. Ветер дул ровно настолько, чтобы мои волосы развевались. Не было произнесено ни слова. Они нам были не нужны. Подняв свою выпуклую мускулистую руку, Логан нежно коснулся моей щеки. Выражение его глаз колебалось между благоговением и вожделением. Моё тело горело, хотя температура была комфортная — семьдесят пять градусов (прим. перев. — почти 24 градуса Цельсия).

Кончик его языка скользнул по нижней губе, а загорелая грудь вздымалась с каждым глубоким вдохом. Наклонившись, он коснулся своими мягкими губами моих. Аромат рождества вторгся в мой мир. Сначала поцелуй был нежным. Но вскоре, не в силах больше сдерживать свою неистовую страсть, его большие руки обхватили мои бёдра, притягивая меня к своей груди. Кончик его языка скользнул между моих губ, умоляя о полном доступе в мой рот.

Больше не имея сил отрицать своё безумное желание, мои губы приоткрылись, и я открыла рот, полностью отдавая ему своё сердце. Рот Логана овладел моим. Жар между нашими телами был вулканическим. Моё тело не просто хотело его. Моё тело нуждалось в нем. Везде. Только его прикосновение могло дать моему лону облегчение, к которому оно отчаянно взывало.

Схватившись за пояс его джинсов, я удерживала его неподвижно, покачивая бёдрами над грубой застёжкой-молнией. Руки Логана скользнули вниз к моей заднице, нежно разминая каждую ягодицу, как будто он выпекал буханку хлеба на закваске. Мои ногти царапали его обнажённую грудь, пока не погрузились глубоко в его тёмные волосы. Он расстегнул мои шорты и опустил молнию. Когда одна его рука нашла мою грудь, другая скользнула вниз, в мои шорты. Ещё глубже впиваясь ногтями в его кожу головы, я выгнула спину, когда Логан просунул один из своих больших пальцев в моё…

— Лип!

Всё верно, детка. Выкрикивай моё имя.

— Ничего себе!

О, да. Я затрахаю тебя.

— Вызываю Лип! Ух-у-у!