— Ты сказала, что выслушаешь.

Я вздохнула, вдыхая запах рождественской елки и леденцов. Там был ощутимый разряд от электричества между нами. Потом я поняла, это ожили уличные фонари. Но нет никаких сомнений, что-то передавалось от одного к другому.

— Правда. Но я забыла правило Вейви об отсутствии деловых разговоров за столом. А сейчас я слишком устала, чтобы слушать с ясной головой. Ты же не хочешь воспользоваться моим усталым состоянием, правда?

Он сделал ещё один шаг, ставя нас лицом к лицу.

— Не заблуждайся на этот счёт, Лип. Ты будешь готова и в полном сознании, когда я буду пользоваться тобой.

Я почувствовала лёгкую слабость в коленях, поэтому схватилась за поручень для равновесия.

Я усмехнулась.

— Это был остроумный… сексуальный намёк. Вот как ты собираешься разыграть это? Потому что у меня иммунитет и я не поддамся твоей флиртующей улыбке или сильной челюсти. Я больше, чем мягкая нежная кожа, симпатичная грудь и задница, что не хочет бросать дело, — он тяжело сглотнул, — у меня есть мозги и я знаю, как ими пользоваться.

Он разочарованно выдохнул.

— Иисус, Лип, большинство людей ухватилось бы за возможность найти такое золотое дно, как Харпер предлагает. Уходи, пока всё нормально и продавай эту убогую дыру.

И тут вечер принял неожиданный оборот. Одним предложением Логан принизил всё, ради чего я так тяжело работала. Я влила кровь, пот и слезы в кондитерскую. Конечно, я знала, что это даже не близко к тому, что могло бы быть, но слышать это от кого-то, кто не знал историю этого места, было как ножом по сердцу. Моя нижняя губа задрожала, верный знак, что слёзы были на подходе. Я усилила хватку на перилах и заставила себя оставаться спокойной.

Уставившись на него, я сказала:

— Ты даже не представляешь, о чём говоришь. Я понимаю, что это твоя работа — расчистить весь квартал, чтобы освободить место для Харпера, но никогда не забывай о той работе, которую мы с бабушкой проделали.

Не давая ему шанса ответить, я развернулась и двинулась вверх по лестнице. Когда я дошла до двери, обернулась и посмотрела на Логана, стоящего там, где я оставила его, ошеломлённого.

— И кстати, Логан, пошёл ты.

Я толкнула дверь, оставляя его в одиночестве на ступенях.

Ранним утром следующего дня я стояла на пирсе, махая обеими руками в морском бризе, пока смотрела на великолепного белого кита — корабль. Моя мужественная бабушка и две её такие же отважные спутницы находились на верхней палубе. Карибская музыка раздавалась со всех сторон, когда дамы махали одной рукой, а другой удерживали высокие коктейли с зонтиками, украшенные фруктами. Чистое наслаждение на лице Вейви заставляло моё сердце петь, в то же время угрожая пролиться слезами.

Глубоко внутри я была безмерно благодарна за целую жизнь с этой удивительной женщиной. Но по мере выхода корабля в море и того, как она исчезала из поля зрения, я не мог отделаться от ощущения, что целой жизни всё ещё недостаточно. Пока толпа вокруг меня расходилась, слёзы потоком лились по моим щекам от одних только мыслей о мире без Вейви.

После внезапной смерти родителей, я думала, что лучше знать, когда Смерть с косой придёт за людьми, которых я люблю. Но знание будущего Вейви нисколько не уменьшало мою боль. Никаких обходных путей, потеря любимых людей — полное дерьмо. Я глубоко вдохнула морской воздух и вытерла дорожки слёз со щёк прежде, чем отправиться в пекарню.

На протяжении всего утра я боролась с хандрой, оставаясь занятой, выпекая и упаковывая запасы, которые нужны для выходных. У меня были запланирована два мероприятия на острове Сибрук, барьерном острове примерно в часе езды от Чарльстона. Я была рада, что оба мероприятия выпали на те же выходные, что Вейви будет отсутствовать. Они будут хорошим отвлечением от моих переживаний.

Я была взволнована и нервничала из-за сегодняшнего большого свадебного приёма: сто пятьдесят капкейков и шестидюймовый круглый торт для разрезания парой. Свадебная церемония проходила на пляже, приём — в частном доме на берегу океана.

Остаток выходных я проведу в лагере «Маяк с мостами», некоммерческой организации, занимающейся с детьми, проходящими через скорбь. Я была волонтером на протяжении последних двух лет. Первые полгода после смерти родителей я была в ступоре, срываясь на каждого так, будто он был водителем машины, убившей моих родителей. Море алкоголя и наркотиков не уменьшили чувство потери в моём животе. Мне нужно было избавиться от всех мыслей в голове и сфокусироваться на возможностях сделать мир лучше. Это именно то, чего мои родители всегда хотели для меня. Мосты стали способом направить мою энергию и печаль в нужное русло. И где-то на пути помощи детям излечиться, они помогли излечиться мне. Так что каждый год, независимо от того, что происходит в моей жизни, я оставляла эти выходные для лагеря Мосты.

Я была на кухне и проверяла список необходимого для этих выходных, когда знакомый перезвон колокольчиков раздался у передней двери. У прилавка стоял высокий, долговязый молодой парень в мешковатых длинных шортах и футболке. Он держал огромную композицию из сиреневых пионов, моих любимых цветов.

— Вы Эллипс Снэкер? — сказал он высоким голосом.

— Я Лип Смекер.

— Хм-м?

— Моё имя.

— Что насчёт него?

— Я думаю, цветы для меня.

— Вы Эллипс Снэкер?

— Да, это я.

Он передал мне цветы.

— Супер. Хорошего дня, мисс Снэкер.

Поднеся букет к носу, я вдохнула сладкий цитрусовый аромат. Вейви скорее всего подозревала, что я буду немного в раздрае после прощания с ней этим утром. Уверена, это она решила отправить прекрасную композицию, чтобы скрасить мой день. Я развернула коричневую бумагу, обёрнутую вокруг цветов, и была удивлена, найдя свою фиолетовую резинку. Логан. Я подняла белую карточку, разместившуюся между лепестками. Простая надпись: «Прости меня». Несколько бабочек трепыхнули в моём животе. Я позволила себе насладиться щекоткой в течение нескольких секунд, прежде чем подавить её и положить цветы на витрину. Было очень предусмотрительно со стороны Логана прислать извинение. Было также очень странно, что он знал мои любимые цветы.

Так как бизнес стоял на месте, я решила закрыться рано и начать мои выходные пораньше. Я погрузила последнюю коробку припасов в грузовик Лип Смекер и последний раз осмотрела кухню, чтобы убедиться, что взяла всё необходимое. Удерживая букет у груди, я заперла пекарню, запрыгнула в грузовик, включила радио и направилась в Сибрук.

Я была в восторге, когда подъехала к дому, где должна была состояться свадьба. Кого я обманываю, это был не дом, это был южный дворец. Ярко-белые колонны тянулись по всей длине этого двухэтажного бледно-жёлтого дощатого строения, спрятанного за зрелыми пальмами и плакучими ивами. Веранда на первом этаже была по кругу, а на втором этаже — прямой с белыми плетёными креслами-качалками. Я потеряла счёт количеству ступеней, которые преодолела к тому моменту, как добралась до первой площадки на пути к передней двери. Свадебный распорядитель, Бернадетт, поприветствовала меня, а потом приказала двух рослым парням из команды помочь мне разгрузить грузовик.

Внутри место было таким же красивым, как и снаружи. Зайдя в гостиную, я тут же получила панорамный вид на океан из окна во всю стену. Огромная белая комната могла похвастаться светлым паркетным полом, и каминной полкой, сделанной из той же древесной щепки, что и балки, пробегающие по сводчатому потолку. Оттенки голубого, зеленого и бежевого смешивались в цветовой гамме. Я могу сказать, что у владельцев был высококлассный вкус, но не слишком вычурный. Атмосфера была однозначно тёплой и дружелюбной.

Повернув за угол, я увидела две просторные смежные комнаты. Одна комната была оснащена баром и несколькими столами для еды. Другая комната была пустой, за исключением круглого стола в углу для свадебных капкейков. Белые и светло-голубые гортензии пролегали повсюду в двух комнатах, под навесом снаружи и вниз вдоль пляжа, где будет проходить церемония. Я заняла небольшое пространство в современной кухне как раз возле огромного пейзажного окна и принялась за работу.