Моё сердце сильно колотилось в груди:

— Просто сейчас для меня неподходящее время. Я не могу позволить себе ни на что отвлекаться.

— Так вот что ты обо мне думаешь? Отвлечение?

— Не в плохом смысле. Это просто… я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, — я поиграла подолом своей рубашки.

Логан вторгся в моё личное пространство:

— Я хочу, чтобы ты сказала мне правду, чёрт возьми!

— Вейви умирает! Вот! Счастлив?!

Я резко развернулась и ворвалась на кухню, Логан следовал за мной по пятам. Я прислонилась к стойке, закрыв лицо руками. Я почувствовала Логана прямо передо мной.

— Лип, я… — он обнял меня своими сильными руками и притянул к своей груди.

Этот простой жест позволил мне избавиться от всей боли, которую я испытывала из-за того, что теряла Вейви и оттолкнула Логана. Я рыдала у него на груди, пропитывая его рубашку своими слезами. Однако он, казалось, ничуть не возражал. Логан ничего не произнёс. Он просто позволял мне плакать до тех пор, пока я вся не выплакалась. Когда я закончила, он подождал, пока я не подняла голову и не высвободилась из его объятий.

Одному Богу известно, как я выглядела. Мои глаза и нос болели, а всё остальное тело онемело:

— Вейви всегда была рядом со мной. Когда дети в школе дразнили меня из-за моего имени, она сказала, что это потому, что они завидовали. Что моё имя было уникальным и особенным, как и я сама. Она поделилась со мной своей любовью к выпечке. Она часто говорила, что, делясь с кем-то тем, что ты любишь делать, ты показываешь ему, как сильно ты его любишь. Она всегда верила, что открытие этой пекарни было в пределах моей досягаемости. И когда мои родители умерли, она оставалась сильной ради меня, даже переживая свою собственную невообразимую душевную боль. Вейви — мой приоритет. У меня нет времени на нас, и как бы это ни было больно, с моей стороны нечестно просить тебя подождать.

— Я понимаю, как много вы с бабушкой значите друг для друга. Невозможно не чувствовать любовь между вами двумя. Но это не обязательно должно быть «или-или». Пока ты заботишься о Вейви, позволь мне позаботиться о тебе.

— Я прошу слишком многого. Может быть, если бы мы были вместе какое-то время, но, Логан, это было всего лишь…

— Ты не спрашиваешь меня. Я предлагаю. Мне наплевать, как долго мы с тобой знаем друг друга. Всё, что я знаю, это то, что сегодня, когда ты ушла от меня, я почувствовал себя словно получил удар под дых.

— Но Логан…

Положив руки по обе стороны от моего лица, он устремил на меня свой стальной взгляд голубых глаз:

— Ты озаряешь мой мир, Лип. Мы связаны. Я знаю, ты это чувствуешь. Я хочу быть рядом с тобой в хорошие и плохие времена. Я хочу держать тебя за руку, заключать в свои объятия и целовать каждый день. Я хочу быть единственным для тебя. Пожалуйста, позволь мне быть единственным для тебя.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что у меня больше нет слез, которые можно было бы пролить, они потекли по моим щекам, когда я услышала прекрасные слова Логана.

— Почему слёзы? — спросил Логан.

— Потому что ты невероятный и ты меня не бросишь.

— Я здесь до тех пор, пока ты позволяешь мне оставаться.

Я бросилась в объятия Логана. К счастью для меня, у него всё ещё были глазомер и рефлексы спортсмена. Он поймал меня без особых усилий. Я обхватила его ногами за талию и не отпускала. Подняв голову, я посмотрела на него с благоговением и любовью.

Прижавшись губами к его губам, я прошептала:

— Логан…

Я колебалась, не желая пугать его или заставлять думать, что я просто захвачена моментом.

— Я знаю. Я тоже люблю тебя, Крепыш.

Я не могла поверить в такой поворот событий. В глубине души я была права насчёт этого мужчины. Я увидела его сердце много лет назад благодаря простому акту доброты. Доброта, которую он всё ещё хранит в своём сердце.

***

Мне казалось, что я живу двойной жизнью. От одной части моё сердце воспарило. С Логаном я чувствовала себя так, словно парила в воздухе. От другой части у меня разрывалось сердце.

Первоначальный план Вейви состоял в том, чтобы взять отпуск через неделю после того, как она вернётся домой из круиза, и вернуться к жизни. В её первый день в пекарне я сразу поняла, что что-то не так. Сразу после поездки она чувствовала себя более чем немного уставшей, но этого следовало ожидать, учитывая, что она выбилась из своего обычного распорядка дня. Судя по историям, которые она рассказывала, Вейви и другие дамы выбросили свои повседневные дела в окно.

Она терпеть не могла, когда я стала внучкой-опекуншей, поэтому я не поднимала особого шума из-за этого или отсутствия у неё аппетита.

Я шла на кухню, когда обнаружил её сидящей за стойкой на одном из табуретов. Её лицо раскраснелось, и она сгорбилась.

Я быстро подошла к ней:

— Вейви, ты в порядке? У тебя где-нибудь болит? Могу я принести тебе немного воды?

Она махнула рукой, чтобы я заткнулась:

— Я в порядке. Я просто немного запыхалась, вот и всё. Через несколько минут я буду как новенькая.

Я вытащила свой мобильный телефон из заднего кармана:

— Я собираюсь позвонить твоему врачу, и он заберёт тебя к себе.

— Для этого нет причин.

— Ты запыхался и побледнела. Я бы сказала, что это две очень веские причины.

— Элифелета, я сказала «нет».

Вейви бросила на меня свой суровый взгляд. С тех пор как я стала достаточно взрослой, чтобы отличать добро от зла, я знала, что означает это лицо. Вейви не шутила. Как получилось, что даже когда я стала взрослой, один взгляд моей бабушки вернул меня в восьмилетний возраст?

Неохотно я возвращаю телефон на место:

— У тебя что-нибудь болит?

— Не совсем. Я просто устала.

— Тогда я закрою пекарню, чтобы отвезти тебя домой и устроить поудобнее.

— Просто дай мне отдышаться.

— Тебе, очевидно, нужно немного отдохнуть. Почему ты так упряма в этом вопросе?

— Не нянчись со мной, Элифелета.

Острый взгляд, который она бросила на меня всего несколько мгновений назад, превратился в страх. Вейви всегда была полна энергии. Она была труженицей. Деятелем. Она не любила расслабляться, и чтобы ей прислуживали. Мы с ней дурачили себя с тех пор, как она вернулась из круиза. Усталость от поездки — это одно, но Вейви переживала период восстановления, превышающий средний период. Она знала, что дальше будет только хуже.

Пекарня дала ей цель в жизни. Она каким-то образом вносила свой вклад в развитие мира. Независимо от того, помогало ли это мне вести бизнес или вызывало улыбку на лицах клиентов, у Вейви была причина вставать каждое утро. Кратковременный период отдыха был сигналом о том, что ситуация начинает меняться. Я достаточно хорошо знала свою бабушку, чтобы понимать, что она не боялась смерти. Она боялась потерять свою независимость.

— На этот раз я не буду вызывать врача, но если подобное повторится, я это сделаю, — сказала я многозначительно, чтобы она поняла, что я говорю серьёзно.

— Юная леди, может, я и стара, и больна, но я всё ещё старше вас. Я бы посоветовала вам больше не разговаривать со мной в таком тоне.

Она чувствовала себя лучше.

— Да, мэм.

Я отвернулась, чтобы она не увидела, как я улыбаюсь.

***

— Серьёзно, ты никогда не извинялся? — потрясённо спросила я.

— Почему в это так трудно поверить?

— Даже в детстве?

— Я был занят другими вещами, такими как футбол, баскетбол, лёгкая атлетика.

Подняв руку, я остановила Логана от пересказа всего его спортивного резюме.

— Мы все это понимаем, Логан. Ты был спортсменом, — поддразнила я.

— Кроме того, парни не так увлекаются настольными играми, как девчонки, — он подмигнул.

— Недостаточно мужественно? — вмешалась Вейви. — Леон никогда не любил играть ни в какие игры, кроме карт. Он думал, что карты — это мужская игра.

— Думаю, что я бы прекрасно поладил с Леоном.