Я хочу того, что было у меня с Уитом.

Мой телефон звонит с очередным сообщением от моего друга.

Монти: Завтра мы пойдем за покупками. У тебя есть занятия?

Я: Да, утром.

Монти: Тогда во второй половине дня. Я запишусь на прием. Они подберут для тебя платья, угостят нас шампанским и выделят огромную гримерную, чтобы тымогла их примерить.

Я: Это звучит замечательно. И дорого.

Монти: Деньги - это не цель.

Я: Для тебя.

Монти: Завтра в этом магазине? И для тебя тоже. Будут заключены договоренности.

Я хмурюсь, уставившись на телефон. О чем он говорит?

Я: Какого рода договоренности?

Монти: Не забивай этим свою хорошенькую головку. Я пришлю более подробную информацию утром по текстовому сообщению. Ты встретишься со мной там. И ты будешь примерять каждую вещь, которую я тебе принесу. Никаких жалоб. Поняла?

Я: Да, мама.

Он посылает мне два ряда смайликов со средним пальцем, заставляя меня смеяться.

О чем он говорит, какие договоренности? Я не понимаю.

Но теперь я умираю от желания узнать.

…

Я прихожу в магазин на улице Камбон ровно в два часа. Три великолепные, статные женщины, одетые в строгое черное, ждут меня внутри, и все они приветствуют меня самыми сладкими голосами.

“Добрый день”, - отвечаю я, останавливаясь посреди магазина. Он гладкий и белый, тут очень мало одежды.

”Вы мадемуазель Сэвидж?" - спрашивает меня одна из них.

Я киваю, оглядывая магазин в поисках Монти. “Мистер Майклс уже здесь?”

“Месье Майклс будет здесь очень скоро. Но у нас есть много платьев, отложенных в сторону только для того, чтобы вы могли начать примерять. Хотите, я отведу вас в вашу примерочную?”

“Пожалуйста”, - говорю я ей, следуя за ней, когда она направляется в заднюю часть магазина.

Другие женщины кивают и улыбаются, когда я прохожу мимо, и я не могу не чувствовать себя недостаточно одетой. Я в джинсах и свитере, так как все утро была на занятиях, и у меня не было возможности переодеться во что-то более, я не знаю, приличное?

Но что правильно надеть, отправляясь за покупками? Я чувствую себя глупо из-за того, что мне приходится наряжаться только для того, чтобы сделать покупки, даже если они находятся в дизайнерском районе.

В Париже к своим покупкам относятся очень, очень серьезно.

Женщина отодвигает тяжелую мерцающую серую занавеску, открывая просторную гардеробную с двумя стульями и вешалкой, заполненной платьями самых разных форм и цветов. Длинные и короткие. Чёрные, белые и все промежуточные цвета. Я подхожу к платьям и просматриваю их, мое дыхание застревает в горле, когда я рассматриваю их все.

Ни на одном из них нет ценника. Я не могу позволить себе это место.

Поворачиваясь к ней, я спрашиваю: “Кто выбирал эти платья?”

Она вежливо улыбается, сцепив руки за спиной. «Я и мои сотрудники, мадемуазель. Надеюсь, они пришлись вам по вкусу.”

“Они прекрасны, мерси”. Я колеблюсь, не совсем уверенная, как мне следует это сформулировать. “Кто... собрал это вместе?”

Она хмурится. “Это сделал ваш друг. Месье Майклс.”

“И больше никто к этому не причастен?” Я не знаю, почему я думаю, что в этом замешан кто-то еще. Это просто...так странно.

Да, я знаю, что Монти любит ходить по магазинам. Он водил меня на несколько экскурсий с тех пор, как приехал в Париж. Но я не понимаю, почему он заставляет меня выбирать великолепное дизайнерское платье, которое, вероятно, стоит тысячи евро, чтобы я надела его один раз? В сверхдорогом ресторане, чтобы... что? Показать меня?

Я этого не понимаю.

“Больше никто”, - говорит она, и выражение ее лица проясняется. “Не хотите ли немного шампанского?”

“Это было бы чудесно”, - говорю я ей со слабой улыбкой.

Я смотрю ей вслед, прежде чем снова начать просматривать платья. Они прекрасны. Большинство из них не такие уж и дорогие. Скудные. Без бретелек. Глубокий вырез спереди. Без спинки. Короткие, демонстрирующие большие ноги.

Я думаю о платье, которое я надела для Уита перед Днем благодарения, о, как давно это было. Когда он трахал меня на заднем сиденье городской машины.

Моя кожа теплеет при этом воспоминании.

“Дорогая”.

Я поднимаю взгляд и вижу Монти, выглядывающего из-за занавески, прикрыв глаза рукой. “На тебя можно смотреть?”

Я смеюсь. “Я совершенно голая”.

Он опускает руку, на его лице написано разочарование. “Черт возьми, ты лгунья”.

Мой смех нарастает. “Ты действительно хочешь увидеть меня голой?”

“Ты великолепное маленькое создание. Конечно, я хочу увидеть тебя голой. Но я не хочу трахать тебя, так что со мной ты в безопасности.” Он уже сжимает в пальцах бокал с шампанским, когда подходит ко мне, чтобы просмотреть одежду на вешалках. “Я вижу, они подобрали для тебя несколько качественных вещей”.

“Все они очень красивые. И очень открытые,” - говорю я.

Он ухмыляется. “Чем больше кожи, тем лучше”.

“Для кого? Я замерзну.” Может быть, сейчас и весна, но апрель в Париже все еще очень холодный.

“У тебя самая гладкая кожа. Покажи ее,» - говорит он, наклоняясь ближе. “В Гай Савой так много богатых людей. Ты, вероятно, могла бы найти нового любовника в пятницу вечером.”

“Я не хочу нового любовника”, - немедленно протестую я.

"Почему нет? Разве тебе не одиноко? Я никогда не смогу продержаться слишком долго. Я всегда заканчиваю тем, что скучаю по члену.” Он надувает губы.

“У меня давно не было члена”, - признаюсь я.

“Как долго?”

“С тех пор, как Уит..”.

Монти останавливается, его рот открывается в недоумении на секунду или две, прежде чем он делает глоток из своего бокала с шампанским, осушая его. “Ты издеваешься надо мной”.

“Я серьезно.”

“Боже, разве ты не изголодалась по этому? Я бы умер. Развалился бы на части”, - серьезно говорит он.

“Я сосредоточилась на себе”, - признаюсь я.

“Твои пальцы не устали от всех этих мастурбаций?” Он поднимает брови.“Я не мастурбирую все время”, - бормочу я.

“Лгунья". Он смеется над моим потрясенным лицом. “Я просто шучу. Поторопись и примерь что-нибудь. Вот, я выберу первое платье.”

Оно длинное и без бретелек, и когда я раздеваюсь, Монти машет мне пальцами. “Избавься от лифчика”.

“Но—”

“Оно без бретелек. Кроме того, в пятницу вечером на тебе не будет нижнего белья. Поверь мне, - говорит он со знанием дела.

Я хмурюсь. ”Не будет?"

“Ты хочешь, чтобы твоя одежда лежала красиво. Не показывай линии трусиков или кружева бюстгальтера. Фу.» Он притворно дрожит.

Он прав. Я знаю это. Поэтому я избавляюсь от лифчика и надеваю платье, Монти тут же откланяет его. Он отказывается от всех длинных платьев, и от большинства коротких тоже. До тех пор, пока на вешалке не остаётся исключительно короткие и откровенные платья.

Я снимаю одно с того места, где оно висит, и рассматриваю. Оно тяжелое, сделано из легкой серебристо-черной сетки, и оно такое короткое, что я уверена, что моя вагина будет вылазить из под него. “Это выглядит опасно”.

«Скорее, чудесно», - протягивает он. ”Надень его".

Я надеваю его через голову, и платье идеально садится. Одна сторона платья серебристая, другая - черная, детали пересекаются спереди на моем правом бедре, открывая его полностью, почти до тазовой кости. Вырез опускается низко, далеко за мою грудь и почти до пупка, и он удерживается двумя тонкими бретельками. Это оно.

Я чувствую себя совершенно беззащитной.

“Повернись”, - требует Монти, и я делаю это, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

Вся моя спина тоже выставлена напоказ, сетчатая ткань опускается посередине поясницы, почти обнажая ягодицы. Подол платья колышется в верхней части моих бедер. Сетка достаточно прозрачная, чтобы я могла видеть свои черные трусики, и когда я снова поворачиваюсь лицом к зеркалу, я также вижу свои соски.“Я не могу это надеть”, - говорю я твердым тоном. “Я выгляжу как проститутка".