Я ухожу от него, не оглядываясь, направляясь к часовне. В это время дня там никого нет, и мне нужно немного утешения.

Немного покоя.

Мои мысли буйны. Наполненные Саммер. Что еще нового? Я ненавижу то, что она - это все, о чем я думаю. Я одержим. Можно было бы подумать, что я привыкну к этому чувству, учитывая, что я был одержим ею с четырнадцати лет. И все же мои мысли о ней не ослабевали с годами. Она всегда была рядом, задерживаясь в глубине моего сознания, преследуя меня в самые странные моменты или когда я меньше всего этого ожидаю.

Увидев ее на уроке американского правительства в первый день учебы, став свидетелем того, как она споткнулась и упала прямо перед моей партой, я был потрясен до чертиков. Никто не подготовил меня к ее приезду. Даже моя младшая сестра-хакер Сильви, и та девчонка, знает все, что происходит в этом кампусе. Неужели я пошел к ней и вызвал ее из-за этого?

Нет.

Слабость, я отказываюсь ее показывать.

Как только я понял, что Саммер собирается притвориться, что меня не существует, я настроил всех против нее. И все же никто не сломил ее. Она ходит по кампусу, по коридорам, в столовую, библиотеку, сады, как будто это место принадлежит ей. Ее голова высоко поднята, нос задран вверх, как у королевы. Выше всего этого.

Ну, в конце концов я ее уложил.

Она преуменьшает свою красоту, чего я не понимаю. Каждая вторая девушка старается изо всех сил, чтобы выглядеть неповторимо. Прическа, макияж, ногти, украшения - это всегда броско. Я понимаю почему. Униформа ограничивает, и они хотят выделиться.

Саммер не делает ничего, чтобы подчеркнуть то, что у нее есть, но все же она выделяется — по крайней мере, для меня. Никакого макияжа. Ее блестящие каштановые волосы собраны в простой конский хвост, длинные волнистые пряди струятся по спине. Мне хочется схватить их в кулак и потянуть. Ее кожа бледная, щеки розовые, рот…

Ее рот - это предмет фантазий. Полные, покусанные губы, особенно нижняя. Я бы с удовольствием вонзил в нее зубы и потянул. Стал бы свидетелем того, как эти губы плотно обхватят мой член.

Это то, чего я хочу больше всего на свете. Увидеть, как маленькая Саммер Сэвидж стоит передо мной на коленях, сося мой член своими идеальными губками, позволяя мне кончить на ее сочные сиськи. Ее лицо. Ей почти восемнадцать, и она чертовски измучена. Я уверен, что она много раз делала минет. Что мешаетей сделать парочку и мне? Я бы отозвал овец, и ее мучения закончились бы.

Вот так просто.

И все же она отказала мне, а мне никто не отказывает. Я видел, как расширились ее зрачки, когда я предложил потрогать ее пальцами в тот самый момент, но она все равно отказала мне. Я был так зол, когда она упомянула, что не все Ланкастеры ненавидят ее, я пришел в ярость.

И назвал ее шлюхой достаточно громко, чтобы все услышали.

Это то, что она заслужила. Как еще я мог сломить ее? Я попросил людей оказать еще большее давление. Будьте злыми, сказал я им. Играй грязно. Причини ей боль.

К черту ее и ее благочестивое поведение. Она верит, что она выше всего этого, когда никто таковым не является. Они все кланяются мне.

В конце концов, она тоже это сделает.

Саммер

Я пропустила урок американского правительства. Я не могла вынести мысли о встрече с Уитом после нашего разговора в библиотеке. Я ненавижу, что он запятнал мое безопасное пространство. Единственное место, в котором я его еще не видела. Он все испортил. Мне больше некуда идти, чтобы спастись от него.

Он забрал у меня библиотеку одним своим присутствием.

Я вернулась в свою комнату в общежитии и съела свой поздний ланч. Вместо того чтобы оставить половину бутерброда на потом, я проглотила его целиком. Включая чипсы и кока-колу.

Это было так, как будто я умирала с голоду после того общения с Уитом, с Эллиотом, со всем этим. Драка с девушками в очереди. Слушая, как Мэтьюз бубнит, слово "пизда", сорвавшееся с его губ так легко — дважды — сказалось. Даже стервозная кассирша в очереди за обедом чуть не довела меня до эмоционального срыва.

Произвести впечатление на Уита своим точным прицелом не входило в мои планы. И все же почему-то его комплимент показался мне приятным.

Его слова сделали меня сильнее, несмотря на жестокость, стоящую за ними. Он все еще хочет сломать меня. Я знаю, что он это делает. Он хочет, чтобы я выполняла его приказы, и каждая частичка этого сексуальна.

Было ли так ужасно стать сексуальной игрушкой Уита Ланкастера? Возможно. Я предполагаю, что он увлекается унижением и всякими странными вещами, о которых ни один подросток не должен знать. Что с ним случилось, что он стал таким ущербным?

Я понятия не имею.

Хотя прятаться в своей комнате было не очень умно. Из-за этого мне было намного труднее попасть в класс, где проводят наказания. Я проверяю розовую карточку и вижу, что мне нужно в один из классов, что расположены наверху в главном здании, поэтому я направляюсь туда, тащась вверх по лестнице с ощущением, что мои ноги налились свинцом.

Ни в одной школе, в которой я когда-либо училась, не проводились задержание в пятницу днем. В Биллингтоне была субботняя школа, и это было ужасно. В прошлом я проводила там довольно много времени и ненавидела каждую секунду этого.

Я полагаю, что шестидесятиминутное задержание в прекрасный пятничный день будет не так уж плохо.

Я вхожу в открытую дверь класса и обнаруживаю, что несколько других учеников уже внутри. Один из них сгорбился над своим столом, его голова покоится на рюкзаке, как на подушке, когда он пытается вздремнуть.

Некоторые делают домашнее задание. Другие угрюмо смотрят на человека, сидящего за столом со слабой улыбкой на лице.

Директор Мэтьюз.

Почему он тратит свое время на то, чтобы следить за нами?

Девушка сидит в самом последнем ряду, у открытого окна, ее длинные светло-русые волосы слегка развеваются на ветру.

Это Сильви Ланкастер.

– Саммер Сэвидж, ты чуть не опоздала. Это стоило бы тебе еще трех наказаний, - с ликованием говорит Мэтьюз.

Я ничего не говорю в ответ. Просто направляюсь к пустому столу рядом с столом Сильви, уже собираясь сесть, когда Мэтьюз предупреждает:

– Пожалуйста, не садитесь рядом друг с другом. И никаких разговоров.

Я занимаю следующую парту в этом ряду и сажусь, радуясь, что взяла с собой рюкзак, так что все выглядит так, будто я только что пришла с урока.

Мэтьюз увидит мой пропуск на уроке  американского правительства, и в конце концов у меня будут неприятности. Это будет означать еще одно наказание, и я ненавижу это, но теперь уже слишком поздно.

Мы все смотрим, как директор встает и направляется к двери. Он собирается закрыть ее, когда кто-то врывается внутрь, толкая дверь и нашего директора в сторону, чтобы он мог войти.

Это Эллиот. В тот момент, когда наши взгляды встречаются, он улыбается.

– Ты опоздал, - огрызается Мэтьюз.

– Извините, сэр. Пришлось пройти через весь кампус. К тому же, я пропускаю тренировку.

Эллиот - футболист. Конечно.

– Ты играешь сегодня вечером?

– Да, сэр.

Сильви громко вздыхает. Я бросаю на нее взгляд и вижу, как она зевает, поднося изящную руку ко рту. Это было громко.

– Больше не опаздывай, - говорит ему Мэтьюз, прежде чем вернуться к своему столу. – Просто чтобы напомнить правила, задержание официально заканчивается в четыре часа. На данный момент ваше время принадлежит мне. Не будет никаких разговоров, никаких взглядов на ваш телефон — я конфискую его, если увижу, — и никакого сна. Это касается тебя, Гарза.

Мэтьюз хлопает по краю своего стола, и Гарза садится прямо, очнувшись от дремоты и растерянно оглядываясь по сторонам.

Кто-то хихикает. Я думаю, это Сильви.

– Я предлагаю тебе поработать над домашним заданием. Может быть, продвинешься вперед в выполнении заданий по чтению в классе. Если я застану тебя за чем-нибудь еще, у меня есть забавная тема для эссе на пятьсот слов, которое должно быть готово к полуночи сегодня вечером. - Мэтьюз ухмыляется. Интересно, получает ли он удовольствие от пыток студентов? – Все меня поняли?