Глаза Сильви сужаются, когда она рассматривает меня, и в этот момент я понимаю, что совершила ошибку. Я зашла слишком далеко. “Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, или каково это - быть частью этой семьи. Одна из самых влиятельных семей в этой стране, если не во всем мире. Наше место в обществе прочно укоренилось, и мы не можем позволить, чтобы оно было разрушено какой-то глупой, распутной девчонкой, которая положила на нас глаз. Ты просто на грани. Всегда на окраине, грустная маленькая девочка с тоской смотрит в окно.” Сильви усмехается. “Я слышала, что ты совсем как твоя мать”.

Я таращусь на нее. “Сильви...”

“Прекрати”. Она поднимает руку. “Ты не заботишься обо мне. Я не думаю, что ты когда-либо действительно это делала.”

“Это неправда. Ты была единственной, кто был достаточно добр, чтобы связаться со мной в Ланкастере,” - напоминаю я ей. “Никто больше не хотел быть моим другом. Уит убедил всех...”

“Верно. Он заставил всех ненавидеть тебя, в то время как я думала о том, как я могла бы стать твоим другом, просто чтобы разозлить его.” Ее улыбка жестока, и я чувствую, что это ложь. Она действительно хотела быть моим другом, верно? Я наблюдаю, как она берет свою чашку и делает еще один изящный глоток. “Я думаю, будет лучше, если ты вернешься в кампус немного пораньше. Скажем... первым делом завтра утром?”

"Почему?” - недоверчиво спрашиваю я, желая, чтобы Уит был здесь. С нами. Он бы защитил меня, верно? Сказать Сильви, чтобы она перестала быть такой сукой?

Стал бы он? Сильви со стуком ставит чашку на ближайший столик и наклоняется вперед в своем кресле, ее прищуренный взгляд направлен на меня. “Послушай. Ты просто использовала меня, чтобы провести неделю наедине с Уитом. Чтобы ты могла заставить его думать, что ты идеальная женщина для него. Я всегда думала, что Уит умнее этого, но очевидно, что у тебя волшебная вагина, потому что это все, о чем он может думать. А теперь ты каким-то образом убедила его пойти против всего, за что выступает наша семья.”

Я открываю рот, готовая защищаться, но она продолжает говорить.

“Мама ненавидит тебя. Называет тебя дочерью шлюхи, которая развалила нашу семью, и когда она так говорит, когда я вижу, что ты делаешь с Уитом. Для Уита. Для всех нас...” Она поджимает губы, изучая меня с полным презрением. “Я должна согласиться с ней”.

Я поднимаюсь на ноги на дрожащих ногах, молясь, чтобы не упасть в обморок. “Сильви. Пожалуйста. Ты мой единственный друг. Клянусь, я не использовала тебя, чтобы сблизиться с Уитом.”

“Ты смогла одурачить меня”, - говорит она, ее голос полон отвращения. Она отворачивает голову, глядя в окно. “Они строят планы, как избавиться от тебя прямо сейчас, я надеюсь, ты это поняла. Мама не хочет видеть тебя за столом за ужином. Трапеза, на которой мы должны обсудить, за что мы благодарны. Она запрещает это.”

Запрещает это. Полагаю, я должна согласиться с ее требованиями, поскольку это ее дом.

”Ты действительно верила, что у вас двоих могут быть настоящие отношения, не так ли?" Сильви снова поворачивается ко мне, ее взгляд изучающий. “О, посмотри на себя. Ты так и думала. Ты, наверное, считаешь, что он постоянно трахает тебя, это признак... любви.”

Слезы угрожают, и я прогоняю их из своих глаз. Я не могу этого сделать. Я не могу плакать. Я не могу.

Я не буду. “Это не так”, - категорично говорит она. “Он делал это раньше. Ты не первая. И ты, конечно, не будешь последней.”

Мы смотрим друг на друга, выражение лица Сильви такое холодное.

“Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь?” - спрашиваю я ее обманчиво мягким тоном.

Сильви поднимает брови. Кого?”

“Твою сучку мать. Ты точь-в-точь как она, Сильви.” Я поворачиваюсь на каблуках и выхожу из комнаты, слепо спеша по коридору, слезы застилают мне зрение. Я не знаю, почему Сильви должна была быть такой холодной. Ее слова резали, как нож, уничтожая меня.

Было ли все это фальшью? Ее дружба, мои отношения с Уитом. Было ли все это фальшивкой?

Так и должно было быть.

Я вижу лестницу, ведущую в гостевое крыло, и спешу к ней, бегу вверх по лестнице, собираясь повернуть к своей спальне, когда слышу окликнувший меня голос.

“Саммер. Я хотела бы поговорить с тобой. У тебя есть минутка?”

Ледяной ужас скользит по моей спине, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Сильвию Ланкастер, стоящую передо мной, безупречную в широких черных брюках и мягком кремовом свитере с блестящей брошью в цветочек, приколотой к ее правому плечу. Вещь от Шанель, я уверена. Ее светлые волосы гладкие, заправлены за оба уха, а губы накрашены красным. Цвета крови.

“Я как раз собиралась в свою комнату...” — начинаю я, останавливаясь, когда она улыбается.

Это не по-дружески. Нисколько.

“Я отниму у тебя всего несколько минут. Я обещаю, пожалуйста.” Она наклоняет голову. “Не хочешь ли осмотреть мой кабинет?”

Я видела его. Только вчера Уит растянул меня на массивном столе, нетерпеливыми пальцами стягивая с меня трусики, раздвигая мои бедра и облизывая меня, пока я не кончила со вздохом. Стон.

"Да. Пожалуйста, ” говорю я с усталой улыбкой. Только я бы сказал "пожалуйста" женщине, которая, вероятно, собирается уничтожить меня несколькими отборными словами прямо сейчас. Сильвия уже нанесла свой ущерб. Я и так едва держу себя в руках.

Сильвия ведет меня к двойным дверям своего кабинета, распахивает одну и входит внутрь. Я следую за ней, отмечая, что она не потрудилась закрыть дверь. Не давая нам уединения.

Я думаю, ей все равно, кто услышит то, что она собирается сказать.

“Пожалуйста. Садись.” - Она указывает на изящно кованый стул, и я устраиваюсь, наблюдая, как она стоит за своим столом, на ее лице все та же приятная улыбка. “Вам понравилось здесь на этой неделе?”

“Да, конечно”, - говорю я с кивком, не уверенная в том, к чему она клонит.

“Замечательно. Я уверена, что экскурсия, в которую вас пригласил Уит, была очень приятной.” Ее улыбка никогда не ослабевает.

”Да, он показал мне кое-что из имущества".

“Я имею в виду специальную маленькую экскурсию. Ту, где он трахает тебя везде, где только может, нет?” Ее тонкие брови приподнимаются, когда она указывает на крышку своего стола. “В том числе и здесь? Что он сделал с тобой вчера, а? Спустился на тебя? Или, может быть, ты сосала его член.”

Ужас поднимается, у меня перехватывает дыхание. Я таращусь на нее, не в силах ответить.“Ты думаешь, никто не видит, что ты делаешь? В этом доме полно людей, и большинство из них работают на меня. Ты же не думаешь, что они не говорят мне, что происходит? Что они видят? Слышат? Чувствуют запах? Мы не слепые, Саммер. Мы видим тебя. Все, что ты делаешь, совершенно очевидно”, - говорит Сильвия.

Я моргаю, глядя на нее, мой мозг лихорадочно соображает. Это именно то, что Сильви сказала мне всего несколько минут назад. Слуги. Они болтают. Они видят все. Как я могу извиниться за свое поведение перед этой женщиной? Она права. Мы облазили весь этот дом, трахаясь. Целовались в темных углах. Прикасаясь друг к другу. Смеялись. Это было чудесно.

Осознание того, что мать Уита в курсе всего, что мы сделали, это... разрушительно.

Их знание о нашем совместном времяпрепровождении портит все.

“Манипуляции с моим сыном заканчиваются”. Сильвия наклоняется вперед, открывает ящик стола и достает что-то из него. “Я нашла это”.

Мой дневник с громким шлепком приземляется на середину ее стола. Я в ужасе смотрю на него, прежде чем мой взгляд резко падает на нее. “Г-где вы это взяли?”

“Это было в сумке Уита. Это твой дневник. Не трудись отрицать это.” Она открывает его, перелистывает страницы, переходя прямо к концу. Раздел, где лежат мои самые темные секреты. “Это довольно интересно, все подробности, которыми ты поделилась. Хочешь послушать?”

“Нет”, - говорю я, но она игнорирует меня и вместо этого начинает читать.

Это моя вина, что они мертвы. Я опрокинула свечу, когда выходила из комнаты Йетиса. Я сделала это нарочно, после того, что он сделал со мной. Сегодня он был особенно жесток. Говорил ужасные вещи. Удерживая меня, пока он трахал меня. Я ненавидела каждую минуту этого, но я терпела. Гнев, поднимающийся во мне с каждым его толчком. Плакала от разочарования, когда мое тело предало меня, и я кончила. О, как ему это нравилось. Боже, я ненавижу его. Как только он закончил со мной, я сказала, что расскажу его отцу, что он со мной делал, и он рассмеялся.