Мы подходим друг другу, но только на бумаге. Как будто мы животные, которых нужно разводить вместе.

Одна только мысль о том, чтобы жениться на ком-то, кого я на самом деле не хочу, и прожить с этим человеком всю оставшуюся жизнь, наполняет меня чертовски сильным беспокойством.

И яростью. Сильной яростью.

“Ланкастеры обязаны производить на свет наследников”. Мой отец произносит это так, как будто это отрепетированная фраза, которую он был вынужден произносить годами.

“Мы не гребаная британская королевская семья”, - выплевываю я. “Предполагаемая монархия Ланкастеров не умрет, если я женюсь на том, кого действительно люблю и хочу быть с кем хочу”.

“Любовь?” Он усмехается. “Тебе всего восемнадцать. Что ты знаешь о любви?”

Он, блядь, не ошибается. Я ни хрена не смыслю в любви, благодаря моей гребаной семье и моей дерьмовой морали.

То, что я был с Саммер прошлой ночью, сбило меня с толку. Впервые я признался в своих чувствах к ней. Не вслух и не ей в лицо, а про себя. Они росли, несмотря на мое сопротивление. Это должно было случиться, учитывая, сколько времени мы проводим вместе. Я мог быть таким жестоким и ужасным, каким хотел, и она это принимала. Казалось, ей это нравилось. Ей нравится быть со мной. Любая другая девушка послала бы меня нахуй, если бы я так с ними разговаривал. Обращался с ними подобным образом.

И это тоже не потому, что Саммер - это пустяк. Она совсем не такая.

Прошлая ночь была осознанием. Эта девушка у меня под кожей. Мы связаны. Черт возьми, у нас один и тот же день рождения. Я не хочу отталкивать ее из-за каких-то обязательств, к которым меня принуждают.

К черту долг. Я хочу жить своей собственной жизнью.

“Я знаю достаточно, чтобы не женитьсяна том, кто мне безразличен”, - наконец говорю я.

“Есть ли кто-то конкретный, кого ты имеешь в виду?” Он приподнимает бровь. Я точно знаю, кого он имеет в виду.

Я сжимаю губы, отказываясь произносить ее имя. Я делаю это не из-за Саммер.

Я делаю это для себя.

“Я уверен, что она милая девушка, полностью готовая сделать все, что ты захочешь”. Острый взгляд, который он посылает в мою сторону, раздражает меня до чертиков. Он, конечно, говорит о Саммер. “Но она не стоит того, чтобы из-за нее бросать все твое будущее”.

“Я не отказываюсь от своего будущего. Я стараюсь быть уверенным, что не попаду в брак по расчету, который сделает меня чертовски несчастным на всю оставшуюся жизнь,” - честно говорю я ему.

Наблюдение за тем, как Саммер общалась с моей семьей вчера вечером за ужином, также открыло мне глаза. Она действительно близка с моей сестрой. Она мирилась с дерьмовым флиртом, который бросал в ее сторону мой отец, и с ледяной холодностью моей матери. Она восприняла все это с едва заметной улыбкой на лице, произведя на меня впечатление.

Летиция тоже общается с моей семьей, но моя мама осыпает ее комплиментами, потому что она сама выбрала ее. Отец делает вид, что ее не существует. Сильви избегает ее любой ценой.

Моя жизнь, мое будущее, которое было выбрано для меня, не имеет никакого чертова смысла. Мне не нужно жениться на Летиции и следить за тем, чтобы семейная родословная была в порядке. Что за куча лошадиного дерьма. Мать относится к нашей родословной так, как будто мы живем в средневековье, и почему, черт возьми, это вообще необходимо?

Это на самом деле... безумие.

“Сядь”, - внезапно требует мой отец.

Я хмуро смотрю на него. ”Я могу стоять“.

”Нет". Его голос холоден. Так же, как и его глаза. “Я сказал, сядь”.

Я делаю, как он требует, гнев свободно течет по моим венам. Я не люблю, когда мне говорят, что делать, и мой старик это знает.

“Ты не собираешься отказываться от тщательно продуманного плана, потому что в последнее время у тебя была очень хорошая киска. Я этого не допущу, ” его голос тверд. Непоколебимый. “Поверь мне. В конечном счете, ее мать не стоила того, чтобы за ней гоняться. Я потерял весь свой брак из-за Джанин. Не теряй голову и не думай, что эта девушка - то, чего ты хочешь. Это не так.”

“Дело не в девушке”, - говорю я. “Это больше о девушке, открывшей мне глаза и заставившей меня понять, что мне не нужно идти тем же путем, что и все Ланкастеры, которые были до меня. Бьюсь об заклад, старина Август первый не позволил своей матери выбрать ему будущую невесту, когда он был ребенком. Держу пари, он жил своей жизнью и делал все, что, черт возьми, хотел. В конце концов он влюбился и женился, как это делают нормальные люди”.

“Мы больше не нормальные люди”, - шутливо говорит он.

“Верно. Мы люди с дерьмовой кучей денег и гребаной кучей драмы, которая к этому прилагается. Это единственное, о чем я могу думать, что делает нас ненормальными людьми”. Я с раздраженным звуком откидываюсь на спинку стула. “Я не хочу жениться на Летиции”.

“Мы не просим тебя жениться на ней сейчас, сынок”.

“Я не хочу жениться на ней ни сейчас, ни через пять лет, ни даже через двадцать лет. Я не люблю ее”, - подчеркиваю я.

“Ты едва знаешь ее”.

“Я знаю достаточно, чтобы не хотеть быть с ней. Я уверен, что она тоже не хочет быть со мной. И если она это делает, то только потому, что ей вбили в голову, что это правильно. Она меня не знает. Возможно, я ее даже не привлекаю.”

“Ты Ланкастер. Поверь мне, ты привлекателен для нее”, - говорит он со смешком.

“Только из-за наших денег”. Я вскакиваю на ноги, давая волю своему раздражению. “Ты относишься к этому как к одной большой шутке, когда мы говорим здесь о моей жизни”.

“А у тебя такая плохая жизнь, нет? О, подожди, у тебя есть все, о чем ты только мог мечтать. Все деньги в мире. Тебе не придется и пальцем пошевелить до конца своей чертовой жизни, и ты беспокоишься о своей будущей невесте? Которая, я мог бы добавить, очень привлекательная молодая женщина, которая будет терпеть всю твою чушь с улыбкой на лице. Твое единственное требование - ты должен трахнуть ее и сделать хорошеньких ланкастерских детишек. Вот и все.” Он хмуро смотрит на меня. “Большое, блядь, дело, сынок. Договорились.”

“Ты сказал мне, что я должен переждать и жениться по любви, только прошлой ночью”, - говорю я слабым голосом, мое будущее мелькает перед моими глазами. Скучное. Холодное. Совсем как у моих родителей.

Он хмурится, как будто пытаясь вспомнить, что он сказал. “Я не помню, чтобы говорил это, и даже если бы я это сказал, я не это имел в виду. Я был пьян.”

“Разве это не тот момент, когда мы наиболее правдивы?” - спрашиваю я, пытаясь за что-то ухватиться. Что угодно, только не моя суровая реальность.

Он вздыхает. “Ты застал меня в уязвимый момент. Любовь - это для дураков. Относись к своему браку как к деловой сделке, и это будет намного проще”. У меня кружится голова. Ни за что, черт возьми. Я не буду этого делать.

“Я. Не. Женюсь. На. Ней, ” говорю я сквозь стиснутые зубы.

Глаза моего отца сужаются, когда он наблюдает за мной. “Только потому, что тебе вчера исполнилось восемнадцать, это не значит, что ты внезапно можешь контролировать каждый свой шаг. У тебя все еще есть обязательства.”

“Например, что? Жениться на совершенно незнакомом человеке, когда я закончу колледж? Для меня это звучит как абсолютная чушь собачья.” Я постукиваю указательным пальцем по своей груди. “У меня есть деньги. Деньги, которые вы не контролируете и к которым не можете прикоснуться. И это тебя бесит, не так ли? Когда тебе исполнилось восемнадцать, все деньги все еще находились под контролем твоего отца. К счастью для меня, моя мать тоже из богатой семьи.”

“Не так богата, как Ланкастер”.

“Какого хрена вообще. Эта песня полностью переигрывается. Я не буду этого делать.” Я поворачиваюсь и направляюсь к двери, слова моего отца заставляют меня похолодеть.

“В конце концов ты женишься на Летиции”, - говорит он. “Нравится тебе это или нет. У тебя нет выбора.”

Я оглядываюсь через плечо. “В этом разница между тобой и мной, папа. Потому что у нас всегда есть выбор. Ты просто не видел своего.”