А что, если она жива? Мюррей замер на месте, словно пораженный громом. «Немезис» уничтожила ныряющий броненосец авантюристов – но ведь тот стоял у берега! Может быть, кто-то из команды находился на суше; и если есть на свете справедливость, этот «кто-то» – Лэсси Светлоу, девушка, спасшая его из пиратского плена… Я обязан это проверить, твёрдо сказал себе Джек. Пускай надежда слабая – но если окажется, что я мог спасти её и не сделал этого…
Мюррей бросился искать Фальконе. План родился буквально на ходу, и Джек ухмыльнулся: похоже, сейчас не чуравшемуся манипулировать людьми Сильвио предстоит ощутить всю силу вовремя сказанного слова на себе самом…
– У вас такой вид, будто вы узрели привидение! – усмехнулся Мастер Совершенный Пастырь при виде Мюррея. – Что опять случилось?
– Вы почти правы! – Джек перевёл дыхание. – Скажите-ка, от чего, по-вашему, спятила фрау Мантойфель?
Фальконе поморщился.
– Фи, что за выражения, мой мальчик… Эмма не… Гм… Не спятила, как вы изволили выразиться; это временное помрачнение рассудка, не более того – я почти уверен…
– Да, но что его вызвало? – нетерпеливо перебил Мюррей. – Содержащиеся в дыме алкалоиды – или же нечто иное?
– Не понимаю вас, Джек, поясните…
– Порция яда была очень слабая, так? Она сама выбрала сигариллу… Что, если та сработала как надо – а в безумие пифию ввергло увиденное ей?
Произнеся эти слова, Джек мысленно поздравил себя с маленькой победой – взгляд Сильвио сделался вдруг растерянным.
– Но ведь Осокин мертв…
– Мак Дули так думает. Мы с вами так думаем. Но как обстоят дела на самом деле, а? Ни вы, ни я не видели его трупа… Что, если он жив – и с каждой минутой приближается к своей цели?
Мюррей торжествовал. Лицо Фальконе выражало теперь смятение и самый настоящий страх.
– Это немыслимо! – хрипло выдохнул Сильвио. – Нет, этого просто не может быть!
– Почему? Потому что вам так хочется? Нет, мы, разумеется, можем остаться здесь и посмотреть, как всё обернётся… Или…
– Замолчите! – выкрикнул вдруг старый масон. – Прошу вас, ни слова больше!
Джек удивленно смолк. Фальконе, тяжело дыша, отвернулся. Спустя минуту лицо его приняло своеобычное выражение.
– Простите меня! – негромко молвил Сильвио. – Знаете, Джек, я вас недооценивал. Вы достойны куда большего, чем… Ну, об этом потом. Сейчас мы должны как можно быстрее взглянуть на обломки. Если Осокин жив, у нас есть возможность перехватить его… Мы всё ещё можем успеть.
***
Имеющий Зуб видел, слышал и понимал куда больше, чем полагало большинство знавших его людей. Огюст Легри, однако же, относился к тем немногим, кто мог в полной мере оценить многочисленные таланты неандертальца. Едва придя в сознание, он потребовал телохранителя к себе в палату. Фельдшер запротестовал было – но вспышка неистовой ярости, исторгнутая этим полутрупом, смела все разумные доводы.
– Не более десяти минут! – петушиным фальцетом выдал эскулап при виде Имеющего Зуб, стремясь сохранить остатки своего реноме.
– Вон отсюда! – донеслось с койки. – Вон, если не хочешь, чтобы тебя выкинули в окно, ты, жалкая клистирная трубка!
– Как вы себя чувствуете, хозяин? – осведомился неандерталец.
– Омерзительно!
Внешний вид француза полностью подтверждал его слова. От прежнего, самоуверенного и сильного человека осталась лишь бледная тень – впрочем, его бешеный темперамент никуда не делся.
– Докладывай, – коротко бросил он. Неандерталец принялся рассказывать. Если бы Джек или Сильвио услышали эту краткую речь, их отношение к Имеющему Зуб поменялось бы очень сильно: ни одна мелочь не ускользнула от его внимания.
– …Командор отказался снова поднимать в воздух «Немезис», мотивируя это проведением ремонтных работ. Беседа с комендантом базы, по-видимому, так же не принесла результатов. Тогда Фальконе и Мюррей отправились в город – около двух часов назад; с тех пор никаких новостей не...
– Значит, Фальконе воспользовался эфирным телеграфом до того, как Мак Дули сообщил об уничтожении судна? – перебил француз. – Ты уверен?
– Да, хозяин. Это абсолютно точно, я выяснил.
Легри лихорадочно размышлял. Он отдавал себе отчет, кому Сильвио мог отправить послание; смысл депеши тоже было легко представить… Он заскрежетал зубами. Проклятье! Старый лис выбрал подходящий момент – и нанес удар! Теперь победа –его победа, принадлежащая ему по праву, не стоит ровным счетом ничего! Телеграмма могла стать последней каплей в чаше терпения незримого масонства – и если так, то фатальный приказ уже отдан; счет его жизни пошел на часы, а то и минуты… А миссия наверняка перепоручена этим двоим. О, он прекрасно понимает, что понадобилось Фальконе и его прихвостню у расстрелянного корабля: им всего-то и надо – найти неопровержимые доказательства гибели Осокина... Бессильная ненависть ледяной рукой скрутила его потроха. Но я всё ещё главный, – напомнил себе Легри. Ха, кто бы мог подумать – отставка в нашей организации имеет свои плюсы: никаких глупых формальностей, никаких уведомлений – раз, и всё… Но вплоть до этого мига командую преследованием я! А прочие обязаны подчиняться моим приказам…
– Имеющий Зуб, у тебя есть револьвер?
Неандерталец молча кивнул.
– Отлично, давай сюда… – Легри проверил барабан и сунул оружие под подушку. – Теперь слушай внимательно. Ты отправишься вверх по Гудзону вместе с Фальконе и Мюрреем. Они, конечно, будут возражать… Ну, ещё бы… Но ты сошлешься на мой приказ. Подождешь, покуда они раздобудут доказательства гибели Осокина – это обязательно, понял? Если надо, поможешь их отыскать… Потом прикончишь обоих. Доказательства привезёшь мне. Задача ясна? Есть вопросы?
– Только один, хозяин. Что, если Инкогнито жив?
– Сделаешь так, чтобы он был мертв, естественно! Да, учти, – спохватился Легри. – Мне всё равно, как подохнет Осокин – но с Мюрреем и Фальконе всё должно выглядеть, как несчастный случай!
Имеющий Зуб кивнул. Маскировать подобным образом убийства давно стало частью его профессии; а джунгли Нового Света в этом плане были настоящим Эльдорадо. Способ умерщвления долго искать не придётся: недаром этот континент зовётся Землёй Чудовищ…
***
В ночи горело четыре костра. Пламя шипело и потрескивало, распространяя необычные ароматы: ветви деревьев, используемые в качестве топлива, принадлежали незнакомым эфироносам. В центре квадрата, образованного кострами, расположился бивак: большая, на десять человек, армейская брезентовая палатка и два шатра поменьше. Границу лагеря стерегли призраки. Туманные силуэты расположились сидя или стоя; по правде говоря, этим существам всё равно было, в какой позе находиться. У них не имелось ни мускулов, ни костей – лишь перегретый пар, удерживаемый в определенных границах электрическими полями, так что выбранная поза была всего лишь делом привычки. Подле костров сидела вооруженная стража: вторая линия обороны лагеря. Матросы не выпускали из рук оружия, настороженно прислушиваясь к каждому шороху. Беда могла прийти отовсюду, даже с неба… Особенно с неба.
– Какая интересная у нас диспозиция, – хмыкнул Озорник. – Паровики – как бы сами по себе, но электрическая машина в палатке капитана и боцмана. Матросы – в отдельной палатке, и мы трое – тоже в отдельной... Что, кстати, полностью отражает взаимоотношения в нашем маленьком коллективе – а ведь, казалось бы, само собой так получилось…
Осокин говорил во весь голос, не таясь, но по-славянски – из всех обитателей маленького лагеря этот язык знали только Ласка и Потап. Медведь не стал забираться под брезент – расположился у откинутого полога, вальяжно завалившись на бок и подперев мохнатую башку когтистой лапой. Поза его была немного комичной – таким вот медведем-лежебокой обычно изображалась Московия в британских газетных карикатурах; но Ласка понимала, что лечь как обычно, на брюхо, Потапу мешает патронташ. Две набитых патронами брезентовых ленты шли крест-накрест, дополнительно крепясь у пояса – его Потап соорудил из двух флотских ремней, сшив их суровыми нитками. Тяжелый штуцер-слонобой медведь держал под боком: случись что – и оружие в мгновение ока будет изготовлено к стрельбе. Сама Ласка вооружилась стандартным армейским «ли-метфордом»: винтовка была довольно проста и удобна в обращении – хотя и бессильна (как её предупреждали) против самых ужасных обитателей Земли Чудовищ. Озорник, наверное, единственный из всех, если не считать «стим бойз», не взял оружия. Вместо этого он нёс Лексикон – сейчас, в его руках, эта вещь имела свой истинный облик: книга, как бы целиком сделанная из стали, покрытый сизой окалиной переплёт с выпуклыми шляпками заклёпок. Повторная атака «Немезис» всё-таки заставила Стерлинга расстаться с тщательно оберегаемой диковиной: капитан осознал, наконец, что времени передать её Осокину может просто не быть.
