Белёсая муть колыхалась со всех сторон. В такую погоду можно двигаться в любом направлении – и даже не замечать, что ходишь кругами: твои следы тут же заносит, не оставляя никаких ориентиров. Ласка закусила губу. Дело оборачивалось скверно. Заплутать среди уральских отрогов в снегопад означало умереть, причём очень скоро: ледяной ветер выпьет слабое тепло человеческого тела, и ты просто уснёшь. Помнится, мама рассказывала про дом, который можно слепить из снега и переждать в нём непогоду… Увы! Подробностей этой истории Ласка не помнила – она была ещё слишком маленькой, когда…. Оставался только один вариант – брести наугад и надеяться, что направление выбрано верно. Через некоторое время сквозь снежную круговерть проступили тёмные силуэты. Ласка остановилась в нерешительности. Скалы… Беспорядочное нагромождение базальтовых глыб – где это? Вблизи Крепости она ориентировалась неплохо, но такого места не помнила. Очевидно, она пробыла без сознания достаточно долго… Что ж, лучше камни, чем голая равнина, решила Ласка. Меж них можно спрятаться от ветра... Наверное. Когда отряд вернётся, в Крепости дадут сирену для отставших – если повезёт, она её услышит…
Найти укрытие было не так-то просто. Камни словно издевались – многочисленные глыбы вроде бы сулили защиту, на деле же нисколько не препятствуя ледяным порывам. Силы быстро таяли. Наконец, ей удалось отыскать место, где дуло слабее. Девушка устроилась под нависающей скалой, положила винтовку на колени и спрятала раненую руку за пазуху. «Интересно, сколько времени прошло? Полчаса? Час? Больше? Скоро ли наши доберутся обратно?». Вьюга разгулялась не на шутку. Снег постепенно заносил маленькую съёжившуюся фигурку. Ласку стало клонить в сон. Холод уже почти не чувствовался. «Вот так и замерзают» – пришло ей в голову. «Занесёт снегом с головой, и всё… Весной только оттаешь: скелетик с остатками мяса, в шинелишке да с ружьём… По нему и опознают, ежели раньше зверьё по косточкам не растащит». Картина эта вдруг представилась девушке во всех малоаппетитных подробностях. Видение было настолько явственным, что вытолкнуло её из сонной апатии. «Ну уж нет! Умереть вот так было бы чертовски глупо! Надо что-то делать!». Мысль эта, безусловно, была правильной – но существовала почему-то отдельно: к возможности шевельнуть рукой или ногой она не имела ни малейшего отношения. Это несколько озадачило Ласку: до сих пор ей не доводилось ощущать собственное тело, как нечто обособленное от неё самой. Девушка сердито нахмурилась и попыталась встать. Ничего не получилось, лишь где-то глубоко внутри, казалось, побежали тоненькие щекотливые цепочки пузырьков… Ласка моргнула. Хорошо хоть, веки слушаются… Но что это? В пурге вдруг замаячил тёмный силуэт. Вспыхнула радость – и тут же сменилась страхом: человек шел прямо к ней, и на нём был анорак – одежда аборигенов! Ласка в отчаянии заворочалась, пытаясь направить на незнакомца ствол.
– Не надо бояться, – прозвучал из-под отороченного мехом капюшона глуховатый голос. – Я не причиню вреда.
Девушка немного успокоилась. Речь и произношение незнакомца были совсем не такими, как у обитателей Снежной Страны.
– Вставай, – продолжал он. – Здесь ты замёрзнешь.
Тело по-прежнему не слушалось. Похоже, я разучилась ходить, растерянно подумала Ласка. Что за напасть! Странный человек, очевидно, сообразил, в чём дело. Он с лёгкостью поднял её и перекинул через плечо – словно скатку шинели.
– Ничего, – подбодрил незнакомец. – Скоро будет лучше. Есть тут пещера, совсем рядом…
«Рядом» оказалось гораздо дальше, чем предполагала девушка. Незнакомец пробирался сквозь снежные наносы, будто маленький паровоз. Вход в пещеру был расположен так хитро, что его нельзя было различить даже с пяти шагов. Непонятно, каким образом её спаситель нашел это место, но по сравнению с последним убежищем Ласки здесь было куда как лучше. Возле входа намело здоровенный, до плеч, сугроб – зато в глубине снега почти не было, а главное – не было ветра!
Сделав над собой усилие, Ласка сползла с плеча незнакомца. Её провожатый завозился в полутьме. Чиркнула спичка, и посреди пещеры затеплился самый настоящий керосиновый фонарь – «летучая мышь». Ласка с опасливым любопытством разглядывала своего спасителя. На вид ему было что-то около тридцати. Невысокий, почти как здешние инородцы, но не кряжистый – напротив, узкоплечий. И не поверишь, что такой может с лёгкостью торить дорогу в снегах, да ещё с сотней фунтов живого груза на плече. Смотри-ка, даже не запыхался! Одет, как кочевники Снежной Страны… Разве что анорак без племенной вышивки. А лицо вот совсем другое, ни за что не спутаешь: узкое, выдающиеся скулы и впалые щеки, нос с чуть заметной горбинкой... Хищное личико-то, а вот улыбка совсем с ним не вяжется: озорная, будто у мальчишки… Глаз не разглядеть: капюшон мешает. Кто же он такой, интересно… Незнакомец меж тем извлёк из-за пазухи флягу, протянул её девушке.
– Вот, глотни-ка…
Ласка послушно сделала глоток – и замерла от удовольствия: благоухающая пряными ароматами жидкость вспыхнула во рту огненно-сладким цветком и моментально разбежалась по жилам. Это было восхитительно: холод и апатия стремительно отступили, в голове прояснилось. Ласка внезапно обнаружила, что её винтовка перекочевала к незнакомцу – тот с интересом вертел оружие в руках.
– Никак не пойму, что за система… Вроде, «Бердана второй нумер» – а вроде и нет?
– Отдай! – прозвучало это не слишком грозно; но странный человек тут же протянул оружие Ласке.
Девушка положила винтовку на колени. Конечно, будь на её месте вахмистр – взял бы, не мудрствуя лукаво, этого типа на мушку, да вытянул бы из него всю подноготную… Но целиться в того, кто только что тебя спас, было как-то… Невежливо, что ли? Во всяком случае, Ласка не могла поступить таким образом. Конечно, прояви тот враждебные намерения – тогда другое дело…
– Это «светловка». Наша, уральская конструкция – затвор надежнее... Все порубежники с такими ходят.
– Интересное решение! – живо отозвался собеседник. – Значит, ты порубежница? Наверное, служишь в Крепости?
Ласка прикусила язык. Не стоило так уж доверять незнакомцу, и вообще…
– А кто ты? И откуда?
– Путешественник. Гражданин Британской Империи… Впрочем, это не моя родина, – улыбнулся собеседник.
«Врёт». Ласка сдвинула брови: незнакомец, похоже, насмехался над ней.
– Я не лгу. Одёжка у меня и впрямь как у кочевников – так ведь другая здесь не годится, замерзнешь… А про Крепость наслышан, конечно – от снежных племён. Это ведь, можно сказать, форпост цивилизации в здешних диких краях… Кстати, позволь представиться – меня зовут Озорник.
– Это имя такое или прозвище? – недоверчиво поинтересовалась Ласка. Ей никак не удавалось заглянуть в глаза собеседника – тот сидел совсем рядом, но спутанные волосы и тень от капюшона скрывали верхнюю часть лица.
– Это я, - усмехнулся незнакомец. – Имя, прозвище – какая разница… Ну, а ты? С кем свела меня судьба в этом негостеприимном краю?
– Ласка, – буркнула девушка. – Зверь такой есть, знаешь? Ласка Светлова.
– Интересно… – задумчиво протянул Озорник. – Готов поспорить, что твои отец или мать были родом из Снежной Страны – там не редкость подобные имена: Горностай, Волк, Куропатка… А тебя в детстве наверняка звали Маленькая Ласка; до Ласки ты сократила уже сама. Постой-ка… Скорее всего, местной была твоя мать – отец-то из военных Крепости, верно? Чтобы девушке дозволено было надеть форму и взять в руки оружие, случай небывалый… Своего рода признание заслуг... Его заслуг. Возможно даже, он погиб; если так – наверняка геройски, исполняя свой долг… И гарнизон Крепости сделался для тебя новой семьёй.
Ласка поперхнулась. Этот донельзя странный тип по одному только имени смог узнать историю всей её жизни! И всё это – путём простейших рассуждений…
– Ты что же, про любого можешь так… Угадать? – глуповато спросила девушка.
Озорник внезапно расхохотался.
– Нет, конечно! Но с тобой я попал в точку, верно? Судя по изумлённому выражению твоего милого личика… Ты только не сердись, – торопливо добавил он. – Манеры мои, увы, оставляют желать лучшего. Я слишком долго путешествую по негостеприимной земле Сиберии и успел отвыкнуть от так называемой цивилизации… Видишь ли, я учёный, исследователь. И подобного рода умозаключения составляют часть моей работы.
